Мелани Джексон - Наваждение

Не успела она и глазом моргнуть, как грязная дорога оказалась заполнена птицами, сразу превратившись в площадку для боулинга с участием домашних птиц-самоубийц. Коразон принялся истошно мяукать при виде своего любимого блюда. Нинон, в отличие от него, кровавого столкновения не хотела, поэтому резко нажала на тормоза, что заставило кота когтями проткнуть еще двадцать отверстий в обивке и приборном щитке, на котором он лежал. Недовольный ее малодушием, Коразон фыркнул и сиганул в открытое окно машины вдогонку за удирающим обедом.

— Коразон, merde! Чем тебя не устраивает корм?

Нинон заглушила двигатель и выскочила вслед за котом. Она запихнула пистолет в задний карман джинсов. Возможно, и был какой-то закон по поводу брошенного посреди дороги транспорта, но в этой ситуации она готова была его нарушить.

— А ну иди сюда, негодный кот! — позвала она его, но негромко. Пожалуй, не стоило нарушать внезапно воцарившуюся тишину.

В глазах пекло, они устали от пыли и контактных оттеночных линз коричневого цвета, которые она в последнее время носила не снимая. От пыли запершило в горле, и Нинон начала кашлять чаще.

Еле переставляя ноги, она отправилась вслед за котом. За гребнем белой гипсовой дюны, покрытой низкорослыми чахлыми сосенками, она наткнулась на маленькое озерцо — poza — цвета кофейной гущи, обрамленное выгоревшей золотистой травой, закрученной, как ресницы у кокетки. В смолянистой воде цвели прелестные водяные лилии.

Кватро Сьенегас. Наконец-то она на месте.

Но лилии были не единственной прелестной деталью. Вернее, поправилась она, стоя в жидкой тени дерева, не единственной прекрасной деталью. Второе существо, будучи не менее великолепным снаружи, вряд ли было прелестным.

Мужчина был высокого роста, темноволосый, с бледной кожей, на которой поблескивали капельки воды или пота. Возможно, дело было в отражении, которое давала золотистая трава, частично его прикрывающая, но создавалось впечатление, что он с головы до пят покрыт золотой краской. Он был худощавый, ни грамма лишнего веса. К тому же он не был indio, по крайней мере чистокровным. Испания пустила свои щупальца глубоко в сердце Мексики, пытаясь отыскать там золото, но Нинон сомневалась, что бледной кожей и высоким ростом этот мужчина был обязан конкистадорам. Наверное, аист перепутал и оставил сверток с младенцем не на грядке с капустой где-нибудь в Айове, а под кактусом.

«Cherie, сейчас не время отвлекаться по пустякам», — предостерег внутренний голос.

«Oui, oui».

И все же ей всегда нравились темноволосые мужчины. Они казались более темпераментными, чем блондины, — взять хотя бы того худосочного поэта Рамбулье. Но в то же время на севере все обстояло иначе. Скандинавы всегда были сильны и неистовы. Однако среди более цивилизованных южных народов она предпочитала черноволосых.

Почувствовав ее взгляд, мужчина сунул что-то в носок и повернулся. Держа в руке пистолет, он направился к Нинон, хотя вряд ли мог нормально разглядеть ее в рваной тени дерева, так как солнце било ему прямо в глаза.

Нинон нельзя было назвать высокой ни в каком смысле, за исключением разве что интеллекта. В этом она превосходила многих, по крайней мере так было до тех пор, пока клетки ее мозга не начали отмирать. Но от мозгов, пусть даже таких великолепных, в подобных ситуациях было мало проку. Многие мужчины при виде одинокой девушки думали, что раз она такая хрупкая и миниатюрная, то ее легко обидеть. Но в ее случае это правило не срабатывало. Пусть она весила не так много, но каждая ее унция при необходимости превращалась в боевую единицу. И хотя она над этим мало задумывалась, но в некоторых ситуациях без применения грубой силы было попросту не разобраться. Именно поэтому она всегда держала в кобуре на поясе девятимиллиметровый пистолет. Он умел прекрасно урезонивать в момент, когда разумные доводы заканчивались и начинались тупые разборки со всякими отморозками.

У благовоспитанных граждан идея противления злу насилием вызывала шок, но агрессия сродни наркотику — чем чаще ее применяешь, тем менее чувствительным к ней становишься.

Нинон давно уже не была невинным младенцем, поэтому перестала ее избегать. Ей лишь оставалось гадать, был ли этот мужчина закоренелым агрессором, сдвинутым на жестокости. Понять было невозможно. В любом случае пистолет ничего не значил. Только ненормальный станет в одиночку разгуливать по пустыне без оружия для самозащиты.

Наверняка мужчина разделял ее точку зрения, потому что с собой у него был дробовик двенадцатого калибра. Он отлично смотрелся рядом с темным мешком камней, который незнакомец выронил, направляясь в ее сторону.

Дробовик ее совсем не радовал, особенно если мужчина привык использовать его по назначению. Возможно, Нинон и сможет перенести один выстрел, только не в сердце и не в голову, но боль будет адской. К тому же это задержит ее на пару дней, так как придется потратить драгоценное время и силы на заживление раны.

Время решать. Спрятаться или принять вызов, брошенный Судьбой?

Она огляделась по сторонам в поисках возможного укрытия. Но все они были малы, даже для нее. Прятаться в редких зарослях было бесполезно. Merde! Придется принимать вызов, чем бы это для нее ни закончилось.

— Привет! — воскликнула она, выходя из тени, и помахала ему рукой, выразительно шевеля пальчиками. Она одарила незнакомца улыбкой, припасенной для особых случаев, потому что от нее уровень IQ у мужчин, как правило, зашкаливал вниз. Но болван и пистолет — плохое сочетание. Она тут же добавила по-американски: — Вы не видели здесь моего кота?

Судя по всему, для него это стало настоящим шоком: он споткнулся, выражение его лица кардинально изменилось. Она чуть не рассмеялась, когда у него глаза полезли на лоб. Наверное, он бы не так удивился, даже если бы здесь откуда ни возьмись возник клоун и начал играть в «би-бип» с его пенисом.

Как ей наконец-то удалось разглядеть, у него были темно-карие, почти черные глаза. Его взгляд скользнул по ее телу и снопа уткнулся в лицо. Она знала, что он сейчас видит: светлую кожу, узкие джинсы, прозрачную белую блузку, в которой с трудом помещалась грудь, и копну развевающихся на ветру черных волос. А вот вид сзади мог бы его спугнуть, так как взгляду открылась бы не только обтянутая джинсами попка, но и кое-что большее, скрывающееся за воротом блузки. Но спереди она выглядела как живое, безоружное воплощение мечты.

Он опустил дробовик и начал смеяться. Звук вышел приглушенный, словно где-то на уровне подсознания он чуял опасность и не хотел, чтобы громкий звук, разнесшийся по белым дюнам Затонувшего края, выдал его присутствие.

— Привет, я думал, что вы мне привиделись.