Марина Комарова - Со змеем на плече

— Да, мой царь, — тихо произнесла Кара, и, прошуршав тканью платья, скользнула куда-то за спину мужчины.

Эй, куда? А я? Что это вообще было?

Слабость мгновенно исчезла, я резко вскочила, но мужчина тут же встал. Замерев и глядя на него, как кролик на удава, только шумно выдохнула.

— Не бойся, — произнёс он. — Никто не хотел причинить тебе вреда. Кара перестаралась, решив поиграть с туннелем пространства. Как видишь — доигралась.

Чёрт, кажется, я влипла. Пусть у меня отберут все мои созидательные способности, если это не Горебор собственной персоной. Ступор проходил, но до сих пор не верилось, что «приём у царя» оказался тет-а-тет в полутёмной комнате.

— Как себя чувствуешь?

К церемониям явно не привык, оно и ясно. Царь.

— Благодарю вас, вроде ничего, — пробормотала я.

Он кивнул, подошёл к столу, взял серебряный кубок и вручил мне с кратким указанием:

— Пей, женщина.

Это ещё что за грязный шовинизм?

Но взгляд Горебора был непроницаем. Ничего не оставалось, как подхватить кубок и сделать глоток. Опрометчиво. В горле вспыхнул огонь, и я закашлялась.

Рядом послышалось недовольное шипение. В глазах Горебора появилась тень улыбки. Продолжая кашлять, я покосилась в сторону и наткнулась на укоризненный взгляд Шарика. Он преспокойно расположился на полу, на светлом меховом коврике, и, кажется, прекрасно себя чувствовал.

Внутри неожиданно разлилось приятное тепло, в голове прояснилось, а кашель исчез, словно и не было.

— Благодарю вас, — пробормотала я, не зная, куда деть глаза. Улыбка у царя была и впрямь ничего так. Только жаль, что полная вся этакого превосходства и самоуверенности. Так и хотелось запустить кубком.

— Не за что, — снисходительно оборонил он и отобрал кубок.

Я ойкнула. Ну и пальчики, ну и силушка! Такой разок прищелкнет — будешь вся в синяках ходить.

— По правде говоря, — начал Горебор, внимательно глядя на меня, — я должен извиниться за свою подданную. Кара не должна была применять магию переходов.

Угу, извиниться. Только вот вид такой, словно хочешь эту несчастную Кару прикопать прямо на месте. Я выпрямила спину и коснулась ногами пола — мягко, тепло. Тут спокойно даже босиком можно бегать.

Но только попыталась встать, как тяжёлая ладонь Горебора легла мне на плечо.

— Посиди, — сказал он нетерпящим возражения тоном. — Не хватало, чтобы дхайя умерла от истощения прямо здесь.

Я возмущённо вскинула голову. Но слова, готовые сорваться с языка, замерли, так и не родившись. Харизма, чтоб её. А может, просто весь воздух, пропитанный тяжёлым сандаловым запахом, заставлял слушаться повелителя и господина.

— Я не собираюсь умирать, — всё же пробормотала и похлопала по бедру.

Шарик верно расценил жест и тут же устроился возле меня. При этом важно надул щеку и принял угрожающий вид. Я скептически приподняла бровь. Рыцарь на белом коне прям. Такое сравнение шарканю, безусловно бы, польстило, только с учётом того, что он обычно передвигается, сидя на мне… В общем, не хочу быть конём. Даже белым.

Горебор усмехнулся:

— Ну что ж, кажется, пора начинать.

Я тут насторожилась:

— Начинать что?

Он снова занял своё кресло. Выразительно посмотрел на роскошный стол. Желудок сжался, я только тихонько вздохнула. После напитка есть не хотелось, но вид… Такое надо фотографировать и вешать в рамке на стеночку.

— Ужин и близкое знакомство, — обворожительно улыбнулся Горебор.

Улыбка у него, как и младшего братца. И по-хорошему следовало бы, конечно, не так «знакомиться» с царём Нарви, но… Коль всё вкривь и вкось, то стесняться нечего.

— Как скажете, — вежливо ответила я и тут же спросила: — Могу ли я узнать, чем вызвано ваше желание увидеть простую бедную странницу?

— Не хами, — хмыкнул он.

Чёрт, кажется, перестаралась. Посмотрела на Горебора — в чёрных глазах было веселье. Ах, ты ж мерзавец!

— Хочу посмотреть на ту, что принесла бурштын ирийцев туда, откуда они его пытались вывезти всеми силами.

Услышанное привело в ступор. Ирийцы хотели вывезти янтарную сферу? Наверное, у меня что-то со слухом. Видимо, это всё отразилось на моём лице, потому что Горебор рассмеялся.

— Не знаешь? Или делаешь вид, что не знаешь?

Смех резко оборвался, взгляд чёрных глаз заледенил душу.

— Советую говорить правду, дхайя, — почти прошипел он, и на какую-то долю секунды показалось, что передо мной не мужчина, а страшный зверь, вырвавшийся из подземелья.

Однако я твёрдо решила не подавать виду. Пусть постращает — дрожать всё равно не буду.

— Не собиралась лгать. Ложь — вещица зыбкая, не успеешь поверить в мираж, как он тут же развеется.

Горебор откинулся на спинку кресла. Миг — снова царь, никаких страшных иллюзий.

— Дело говоришь, Вика, — удовлетворённо кивнул он. — А теперь рассказывай.

Не люблю этих общих формулировок. Шарик засопел и деловито… спрятался за мою спину.

— Что именно?

— Всё, — обезоруживающе улыбнулся Горебор. — Кто ты, откуда, каким образом сфера попала к тебе в руки. Желательно… не упуская деталей.

«Чтоб ты был здоров», — прищурилась я, в спешке пытаясь сообразить что ему можно говорить, а о чём лучше смолчать. Как назло, ничего толкового в голову не приходило. Правду? Плохо этот или хорошо? Хорошо или плохо? Расскажу, а потом буду бегать по Нарви и кричать: «Помогите!».

— Я не люблю ждать, — произнёс Горебор.

При этом в голосе звучала какая-то странная мягкость. Может, хорошенько налюбовался на мою растерянную физиономию?

Поняв, что всё равно не знаю что делать, я заговорила. Слова лились потоком. Вся эта странная история, произошедшая со мной, складывалась в словесный ручеек и расцветала новыми красками. Горебор слушал молча и не перебивал. Лишь иногда, когда я замолкала, чтобы набрать воздуху в грудь, задумчиво кивал и смотрел куда-то вдаль. В эти моменты казалось, что царь Нарви мне странно знаком. И даже не внешне, а… духом, что ли.

Пытаясь избавиться от этого странного наваждения, я продолжала рассказывать. Однако едва я дошла до момента похода в бассейн, как стоявший на столе изогнутый золотой кристалл замерцал.

— Ой, — пискнул Шарик и невежливо ткнул хвостом в сторону кристалла.

Горебор обернулся. Нахмурился и раздражённо повёл плечом. Потом встал, приблизился к столу и коснулся кончиками пальцев кристалла.

— Да? — грубо и резко прозвучал его голос.

— Мой господин, — донёсся дрожащий тенорок, — вас срочно хочет видеть господин Скорбияр. Говорит, дело государственной важности.

Горебор явно был недоволен. Но не произнёс ни слова. Только нахмурился, бросил на меня какой-то непонятный взгляд, словно Скорбияр сюда шёл по моему зову. Вот ещё! Моя б воля — сбежала бы от всех сразу в далёкую и теперь страшно милую Вересочь. Горебор открыл рот, желая что-то спросил, но его внезапно перебил Шарик, деликатно прокашлявшись.