Павел Забелин - Монах с гитарой

Использую все свои классовые лечилки. Лечу максимально всех, кого могу вылечить. Даже не смотрю, насколько смогли восстановиться мои бойцы (сделал все, что мог), и разворачиваюсь в сторону вожака оборотней. Чувствую, как закипаю от ярости. За все время пока я в "Противостоянии", у меня сейчас первые потери! И даже если все мои питомцы уже через сутки вновь полностью восстановятся, это мои первые потери, и это меня очень накаляет.

Бесцеремонно растолкав кадавров и Королей, столпившихся возле главного оборотня, я подскакиваю к старосте Арнольду и вкладываюсь, с доворачиванием ноги и скручиванием корпуса, всей своей массой в удар. Вгоняю тяжелый хук, усиленный "Боксерскими лентами", огромному волку в челюсть. Раздается оглушительный хруст ломаемых костей и зубов. Арнольд, кажется, совсем игнорирует боль, и огрызаясь, прихватывает меня покалеченной челюстью. Полноценного укуса не получается, но и того, что был, мне хватает с головой. Меня корчит и ломает от боли, а Здоровье вновь уходит в тревожную красную зону. От боли у меня все плывет перед глазами. Все дальнейшее воспринимаю, как замедленную киносъёмку. Собрав всю свою волю в кулак, выдёргиваю из пасти оборотня свою покалеченную руку. Крепко обхватываю здоровой рукой гриф гитары Ленина, помогая повреждённой, как могу. Отвожу обе руки за голову, максимально возможно дальше, и даже, как можно сильнее, прогибаюсь назад. Достигнув предела, начинаю реверсивное движение в обратную сторону, полностью распрямляюсь, и наклоняясь в сторону своей цели, одновременно разгибаю и выпрямляю руки, с зажатым в них музыкальным инструментом. Гитара Ленина, описав незамысловатую траекторию, врезается в голову вожака оборотней, и частично, разлетевшись на куски, повисает у него на шее в виде галстука.

Арнольд смотрит на меня укоризненным взглядом, оставшегося без ужина зверя, и молча, с достоинством, как и подобает настоящему волку, часто замелькав, растворяется в воздухе, как будто его и не было. На землю, в том месте, где он стоял секунду назад, высыпается кучка трофеев.

Но радоваться победе еще рано, надо додавливать оставшихся оборотней. Что там у меня с оружием? Изумленно смотрю на целехонькую Гитару Ленина, лоснящуюся под Луной. Вот оно преимущество "неуничтожимого" предмета. Оборачиваюсь к своим бойцам. Там тоже все в порядке, врагов нигде не видно, а мои питомцы застыли в ожидании возле трофейных кочек. На сбор лута уходит несколько секунд, потом буду разбираться, что там нападало.

Так, теперь надо продвигаться к сельскому клубу, чтобы искоренить заразу, испортившую деревню. Но просто взять и пойти туда не получается. На залитой лунным светом деревенской площади снуют взад-вперед еще несколько десятков оборотней. Вглядываюсь в информацию на "вывесках". Противник до сотого уровня, включительно. Но их главное преимущество совсем не качество, а количество. Идти напролом, может выйти себе дороже.

И я разворачиваю свой отряд в противоположную сторону. Мы выходим на задний двор и начинаем пробираться к намеченному объекту огородами. По пути нам попадаются одиночные оборотни, которых мы поспешно и успешно уничтожаем, до того, как они успевают поднять тревогу. Пока все идет хорошо. Мы выбираемся на боковую улочку, по которой до сельского клуба рукой подать. И тут мое везение заканчивается.

Нас замечают несколько оборотней и рыча на всю деревню бросаются к нам. На шум, к ним тут же присоединяются и остальные. Нас моментально растягивают по территории и бой закипает на узких сельских улочках.

Мы оказались разделёнными противником на две группы. Я со своими жадинами, единственным уцелевшим из зайцев Кошмаром и овцами, оказываюсь в одной группе и начинаю медленно выдавливать оборотней снова на площадь. Прекрасно слышу, как на соседней улочке так же медленно к площади продвигается вторая моя группа, колонна Королей с их кадаврами. Идти на соединение со второй группой не представляется возможным. Как только я развернусь для этого, меня тут же атакуют во фланг и неизбежно сомнут, пользуясь численным превосходством. А пока я выжимаю из ситуации все полезное для себя. Пользуясь теснотой улочки, которая не дает оборотням, вообще, всей своей мощью обрушиться на мою группу. Со своими питомцами, я медленно, но неуклонно тесню их в сторону сельского танцпола. Противник несет потери, лекарей у них нет. Я почти не принимаю участие в рукопашной, изредка нанося кинжальные удары многострадальной Гитарой. Пока и без меня справляются, да и некогда мне за лечением. Я даже оттягиваю себе в помощь Хомяка.

Наконец, моя группа вырывается на открытое пространство сельской площади из заваленной трофеями и трупами оборотней улочки. Мои бойцы почти все с полной линейкой Здоровья, нашими с Хомяком стараниями, но это ненадолго. Если сражаясь в улочке у меня была возможность попеременно использовать своих бойцов, переставляя их местами и постоянно отлечивая отдыхающих, то теперь с выходом на площадь такая возможность исключена. И я вновь начинаю втягивать свой отряд назад в улочку, чтобы стоя на месте, пусть даже и в окружении, планомерно перемалывать все наличные у врага силы на удобрения.

Немного запоздав, на площадь вываливается нежить Короля Лича. От них оборотни получают гораздо больше урона, поэтому на Королей и кадавров агрятся даже самые ленивые. Очень медленно, двигая перед собой живую стену, мои мертвецы обвешанные оборотнями, как елка новогодними игрушками, разворачиваются ко мне и "спешат" на соединение. Остановить их и заставить пользоваться моей тактикой я не смогу, не хватит у Короля для этого интеллекта, поэтому вновь вывожу свой отряд на площадь, навстречу идущим на соединение со мной моим дохлякам.

Воссоединившийся отряд я ставлю в глухую оборону, спиной к расположенным на площади домам. Противник атакует по всему фронту, но все его попытки смять нас и размазать по мостовой каждый раз заканчиваются для него чувствительными потерями. Над полем боя стоит оглушительный треск. Трещат раздробленные кости волков под крепкими зубами мощных, овечьих и заячьих челюстей.

Я бросаюсь Сосудами Духа, маневрируя нежитью, наношу ей удары по самым уязвимым местам противника, вырезая оборотней пачками, внимательно слежу за оставшимися в глухой обороне питомцами и лечу, лечу, отлечиваю. Мозоли на пальцах нестерпимо болят, но я морщась от боли, продолжаю старательно брать аккорды, прижимая непокорные обжигающие струны к гитарным ладам. Это продолжается уже довольно долго, и я теряю счет времени.

Вся масса врагов, как неспокойное море, вдруг накатывается на нас могучей волной, но израсходовав всю свою разрушительную энергию о мою непоколебимую оборону, так и не добившись успеха, вновь откатывается назад, оставляя перед нами свежие трупы, чтобы набравшись сил снова постараться разметать и уничтожить нас. Но каждый новый прилив оказывается все слабее и слабее. Гора трупов перед нами растет. Силы противника тают.