Василиса Егорова - Раскраска памяти. Часть 1. (СИ)

Физическое состояние мы поднимали простым школьным методом — качали пресс. Полоса препятствий сейчас сродни смерти, а потому мы облюбовали невысокие разноуровневые брусья. И тут отдохнуть нам тоже не дали. Мерным шагом между нами ходил магистр Рокхорст с очень мрачным видом. Даже Фиска сегодня молчала, не отпуская невинных комментариев.

После неопределенного количества времени, когда стоны адептов перестали радовать разнообразием, мы услышали «Поменяли позицию! Качаем спину!»

Сдалась ему эта спина? Или он больше не хочет видеть наши перекошенные лица? Нет, наверное, перестраховывается, ведь проклясть человека можно, только если смотреть ему в глаза. Ну или перед смертью… Кстати, что-то я не слышу шагов нашего магистра. Где этот садист-любитель? Точнее профессионал. Расслабилась я — раз не видно опасности моему взору, значит, ее нет. Наивная.

За неприметными рассуждениями я пропустила момент, когда силы начали меня покидать. Сразу стало невыносимо жарко, захотелось пить, а в самом удачном раскладе просто уйти с занятия. Психануть, расплакаться, пожаловаться на несправедливость мира, высказать в лицо преподавателю все, что я о нем думаю, и о его предмете в целом! Или хотя-бы снять рукава, которые я одеваю под футболку, чтоб не шокировать всех своими татуировками. Воображение сработало мгновенно, и я увидела, как Аландор Рокхорст победно улыбается глядя на такую жалкую меня. А может он специально нас проверяет на выносливость? У каждого есть свой предел. Физический наступает быстрее морального, но второй способен на необъяснимые вещи. Улыбка скрасила мое выражение лица, ведь я права как минимум наполовину! Нельзя давать в руки человеку оружие, если ты не уверен в его психическом состоянии. Тем более, если это дети. Ну а вторая половина моей правоты заключается в том, что магистр действительно садист.

— Закончили! Переходим на площадку.

Мы выдали такой жизнерадостный стон, которому бы сам Смерть позавидовал бы, и начали соскребать себя с брусьев.

— Быстрее!

Никакого скоростного эффекта это не возымело, но на помощь нам пришел Сиан. Он просто поснимал девочек с перекладин, а нас с Фиской и вообще донес на руках (перекинул через плечи как два мешка). Сосед, я тебя люблю!

Меня по-прежнему не замечали на занятии, а потому я позволила себе сесть на площадку. Здравый смысл, не до тебя сейчас. Знаю, что холодный песок не похож на лавочку, но мне сейчас все равно. Мышцы напомнили о себе общей слабостью, принеся неопределенное состояние расслабленности, и я пропустила момент, когда перед нами опять появился магистр. Я честно попыталась встать, но меня хватило, чтоб только поднять голову. Он остановился напротив, и по-прежнему не говоря не слова. Ну вот, стоит теперь и смотрит на меня. Ну, скажите уже что-нибудь. Сейчас не лето — сидеть становиться прохладно. Мои мысли услышаны не были и к превеликому удивлению магистр Рокхорст просто развернулся. Да что это с ним?

— Упор лежа принять! Стоим. — не оборачиваясь крикнул Аландор и продолжил свой путь в сторону Академии. Группа от озвученного бессильно попадала, но когда заметили удаляющегося магистра, менять положение из лежачего на упор лежа не стала. Только Сиан выполнил команду магистра. Стал и стоит. Может ему книжку предложить? Хоть с пользой время проведет.

— Сиан, — подобрав ноги под себя, я повернулась к соседу, на котором уже лежала Фиска, — Тебе что, делать больше нечего, чем стоять в такой позе?

— Считай, что он подрабатывает моей кушеткой. — отозвалась лежащая Осинская, поигрывая кончиком прически Торски. Сосед только усмехнулся.

— Девочки, мне кажется, что нас не просто так оставили. Да и мне не сложно, хоть чем-то занят.

— Ладно, — разворачиваясь лицом к учебному зданию, и подставляя лицо последним лучам солнца, согласилась я: — Отдыхайте.

Магистр все не возвращался, а группа не спешила вставать с земли. Сиан для хоть какого-то развлечения пооджимался вместе с отдыхающей на нем подругой. Мне же сидеть без движения начало становиться прохладно, да и мышцы отпустили немного, а потому смысла и заболевать дальше я не видела. Встав и размяв ноги, я начала осматривать Академию. Интересно, а куда выходят окна кабинета нашего магистра? Солнце слепило со стороны здания и окна плохо просматривались, но что-то не правильное я заметила.

— Сиан, стрела!

Я не поняла, что сказала, но реакция оказалась правильной. Секунды хватило, чтоб понять направление — она летела строго в меня. Тело среагировало быстрее мозга — я на рефлексе опустила плече, и наклонила голову, пропуская ее в нескольких сантиметрах от плеча. Но каково было мое удивление, когда обернувшись, я увидела Сиана, держащего в руке пойманную стрелу.

— Что это было? — отмерла Фисцилия.

— Стрела. — ответила я. Видимо вместе с половиной информации, я совсем забыла как бояться.

— Да вижу что не бабочка! Это значит что стреляли? В тебя стреляли? — подруга говорила, набирая истерической громкости. — Стреляли! Стреляли в тебя! И где это носит преподавателя?! У него на занятии адепта чуть не убили, а он не понятно где ходит! Чуть нас всех сегодня не угробил своим бегом, так теперь еще и по адептам стреляют!…

Подруженька все больше набирала обороты. На ее крики сбежались все мои одногрупники, легко променяв отдых на новую информацию. Позже, когда Фисцилия немного успокоилась и смогла хотя бы говорить тише, началось обсуждение, непроизвольно делясь на две группки мнений: те, что подходили посочувствовать, и те, кто отходил подальше. Основным аргументом вторых было то, что если стоять рядом может и им за компанию попасть. Фиска все не останавливалась, выпуская напряжение, а присутствие благодарных зрителей только подзадоривало ее.

Воспользовавшись потерей внимания к моей персоне, я забрала стрелу из руки соседа и направилась к краям площадки. Судя по звукам, Торски пошел следом.

— Бель, а ты что, действительно не испугалась? — встревоженно спросил друг.

— Нет, наверное. — я неопределенно пожала плечами. — А ты что, ожидал визга истерики и потери сознания?

— Не знаю. В тебя же чуть не попала стрела!

— Ну не попала же! — В такт ему ответила я. Не обращая внимания на его выражение лица, присела на гимнастическое бревно и кивнула соседу присоединиться. — Сиан, ну попала бы стрела. Попала бы в плече. Поболело бы немного, а потом в медблоке меня вылечили, что шрама и не осталось. И да, от ранения в плече еще никто не умирал.

Сосед выслушал меня, и даже согласился, но напряженная поза давала ясное понимание, что он серьезно переживает. Во взгляде боролись желание за шкирку оттащить меня к магистру или медику, и искренние заверения поверить мне. Вздохнув, взяла его за руку, чем немного вернула в реальность, и с самым невинным видом сказала: