Франциска Вудворт - Песнь златовласой сирены. Книга 3

— Лоран, вы такой смелый, — чуть задержалась она возле меня и послала нежный взгляд.

— И чего я не знаю? — насторожился Сандр, сверля меня взглядом. Мы же с рыжим посмотрели друг на друга и стали давиться от смеха, не в силах объяснить причину веселья. Вот знала, что так получится! Самомнение некоторых не знает границ.

К сожалению, это мне вышло боком, и вскоре было совсем не до смеха. Наверное, сирена не смогла придержать своего язычка, и слухи пошли по академии. Мне всё же пришлось встретиться с профессором Виреей. Та подала жалобу ректору и меня вызвали к нему.

— Лоран, по академии ходят слухи, что вы виновник вчерашнего происшествия, — не стал тянуть ректор и огласил причину моего вызова к нему в кабинет.

«Какого именно?» — тут же спросила его, протянув записку.

— Вандализм в оранжерее. Сломали и похитили редкий сорт розы, который удалось вырастить с огромным трудом в нашем климате. Профессор Вирея готовила доклад на эту тему и собиралась выступить на ежегодном собрании цветоводов, демонстрируя цветок.

Услышав такое я внутренне содрогнулась и прокляла утончённый вкус рыжего, который умудрился выкрасть самый ценный экземпляр. Тем не менее, я постаралась никак не показать своего состояния.

«Зачем мне это?» — задала вопрос ректору, всем своим видом спрашивая, с какой стати мне делать это.

Окинув взглядом и вспомнив о моём поле, он кашлянул в кулак. Видимо, доложили ему недавно, и он тотчас вызвал меня к себе, а вот теперь понял, что поспешил с выводами.

В приёмной раздался шум, и в кабинет ректора ворвалась взъерошенная женщина в очках, прижимающая к себе увесистый горшок из которого сиротливо торчал обломанный стебель.

— Я хочу видеть мерзавца, который сделал это! — воинственно воскликнула она, поставив горшок на стол к ректору.

— Профессор Вирея, возьмите себя в руки! Вы что себе позволяете?! — Ректор с тоской посмотрел на сукно, на котором стоял горшок.

— Три года!!! Три года я экспериментировала с удобрениями, ночей не досыпала, выводя нужную формулу…

— Профессор…

— Ты? Это ты сделал?! — обратила она внимание на меня.

— Адепт Лоран ничего не делал, — тут же встал на мою защиту ректор.

— Не верю! — Она полезла в карман мантии и достала пузатую бутылочку, со стуком поставив её на стол ректора. — Вот!

— Что это?

— Зелье правды. Я не уйду от сюда, пока вы не найдёте виновного!

— Профессор, мы не будем проводить экспериментов над адептами! К тому же, без разрешения своего опекуна адепт Лоран ничего принимать не будет.

— Значит, вызывайте!

— Профессор, в этом кабинете только я решаю, что мне делать, — с нажимом произнёс ректор, теряя терпение.

Пока они не поругались и, желая снять с себя обвинения, я подошла к столу и взяла бутылочку, глазами спрашивая, что с этим делать.

— Вы согласны принять его? — удивился ректор и я кивнула. — Но вы же не можете говорить.

— Не важно, — махнула рукой профессор, доставая платок и протирая запотевшие очки, — соврать не сможет.

— Сколько нужно выпить?

— Десять капель на стакан воды.

Ректор подошёл к графину и налил в стакан воды. Профессор взяла пузатую бутылочку, отсчитала десять капель, потом посмотрела на меня и добавила ещё две, после чего протянула мне стакан. Я его взяла недрогнувшей рукой. После того, как я яд дегустировала у отца Кайла, мне уже ничего не страшно. К тому же гаярда беспокойства не проявляла. Смело выпила до дна и посмотрела на присутствующих.

— Через сколько действует? — спросил профессора ректор.

— Сразу, только действие кратковременное. Не больше пары минут.

— Лоран, ты сломал эту розу? — спросил меня ректор.

Я отрицательно покачала головой.

— А если он был не один? — тут же встряла профессор.

«Я ещё ни разу не была в оранжерее», — написала я и протянула записку ректору. Тот прочитал и сжал её в руке.

— Что там? — насторожилась женщина.

— Лоран даже в оранжерее ещё не был, а вы напали на него, — с осуждением произнёс ректор, глядя на женщину.

— Это не ты? — посмотрела женщина на меня.

Я отрицательно покачала головой, а она неожиданно расплакалась.

— Профессор Вирея… — растерялся ректор и плеснул уже ей в стакан воды.

— Три года… — твердила она, вытирая слёзы.

У меня сердце сжалось от неподдельного горя женщины. Она отчаянно рыдала, ректор побледнел и пребывал в растерянности, не зная, как её успокоить, я же испытывала муки совести и мысленно костерила рыжего.

Подойдя к горшку, погладила стебель розы, прося у него прощения. Неожиданно почувствовала покалывание на кончиках пальцев и, движимая интуицией, позвала силу земли. Получила слабый отклик. В земле, которая была в горшке, совсем не было силы. Вместо того, чтобы призвать её к себе, я начала вливать свою в землю, ощущая, как она питает корни и перетекает в растение.

Её было слишком много для такого горшка. Тесно. Растение начало на глазах расти ввысь, а корни пробили горшок и устремились к полу.

— Лоран! — кинулся ко мне ректор, оттаскивая от горшка с цветком, который успел расцвести и по кабинету поплыл насыщенный запах розы.

— Кристалл… — очнулась профессор, которая была в оцепенении и спешно зашарила по карманам. Найдя, она сунула его мне в руки. Почти сразу он раскалился, и я бросила его на стол профессора, схватившись за край столешницы. Раздался треск. Стол задрожал. Его ножки на глазах стали расширяться и прорастать корнями в пол.

— Мой паркет! — в отчаянии воскликнул ректор и это меня отрезвило. Сила схлынула, оставив после себя слабость, и я привалилась к столу.

Профессор бросилась к горшку с таким счастливым лицом, как будто сегодня сбылись все её мечты. Погладив широкий стебель в руку толщиной, она перевела взгляд на кристалл и взяла его в руки.

— Годовой запас за секунды…?!

— Скажите лучше, как вы будете корни из моего стола извлекать? — с расстроенным видом покачал головой ректор, осматривая повреждения. И действительно, корни розы пробили горшок и столешницу и уходили в пол.

— Я требую перевести этого адепта на наш факультет! — поправив на носу очки, решительно произнесла профессор.

— Поздно. Этот адепт уже зачислен на факультете Боевой Магии.

— Почему моего подопечного опять вызывают к вам, не уведомив меня?! — в довершение всеобщего беспорядка в кабинет ворвался Харн, да так и застыл на месте, осёкшись.

— Уводите своего подопечного с глаз моих! — воскликнул ректор.

Мне не нужно было повторять дважды. Обретя второе дыхание, я выпрямилась и решительно зашагала на выход.

Стоило выйти из приёмной, как вся моя благодарность к опекуну за то, что помог выйти из неловкого положения, растаяла. У дверей стояла Миллисент, сияя, как летнее солнце.