Стас Бородин - Погребальные костры

— Не шевелись! — зашипел я, останавливая фирганца, поднимающего над головой траккара. — Посмотри-ка лучше туда!

Сестра Драуда стояла босыми ногами в груде тлеющих углей, исподлобья глядя на поглощающее мертвецов чудище. Культя, оставшаяся на месте правой руки, задергалась, как перебитое крыло. Жрица недоуменно посмотрела на уродливый обрубок, словно видела его в первый раз. На грязном, покрытом глубокими порезами лице появилась улыбка. Левая рука нырнула за спину, извлекая из заплечных ножен тускло поблескивающий боевой серп.

— Острый словно серп луны, он рассекает звездный свет, — прошептал Файнрир. — Ни смертным, ни богам спасенья нет…

Маленькая женщина стояла напротив громадного монстра, широко расставив ноги и слегка ссутулившись. В этой крохотной фигурке было столько неукротимой силы и ненависти, что мне стало не по себе.

— Он разорвет ее на части, — хмыкнул Файнрир. — Храбрая, но глупая!

— Ей уже все равно, — кивнул я.

Чудовище хлестнуло по земле хвостом, прочерчивая между собой и жрицей полосу. Страшная пасть широко разинулась, буквально выворачиваясь наружу, а трепещущие жабры захлопнулись, выпустив напоследок облачка пара.

Жрица вскрикнула, взмахнула серпом и прыгнула на чудовище. Блеснуло острое лезвие, и на черной шкуре раскрылась длинная рана. Женщина поднырнула под передние ноги монстра, увернулась от захлопнувшейся пасти, вонзила серп в распахнувшиеся жабры, и в один миг вскарабкалась противнику на спину.

— Вот это баба! — воскликнул Файнрир, в азарте потрясая траккара.

Извивающийся хвост ударил воительницу словно бичом, сбрасывая на землю. Она попыталась было удержаться за рукоять серпа, однако та с хрустом обломилась, и девушка с размаху шлепнулась на мостовую.

Тварь протяжно застонала, поднимаясь на задние лапы. Нижняя челюсть с хрустом вывернулась, нацеливаясь частоколом треугольных зубов на барахтающуюся в пыли жрицу.

Глядя на эту чудовищную гротескную картину, я совсем позабыл о копье, зажатом в руках. Темное древко затрещало в моих пальцах, а зазубренный наконечник запрыгал вверх-вниз.

— Давай, Файнрир! — рявкнул я. — Мы должны ей помочь!

Копье взвилось в воздух, описало короткую дугу и пронзило голову монстра насквозь, прямо между крохотных глазок и жабр. Вращающийся траккара разбил коленный сустав и впился в бледное пульсирующее брюхо.

Чудовище хрюкнуло и задрожало. Я перехватил безумный взгляд жрицы и крепко сжал кулаки. Все было напрасно. Страшные челюсти сомкнулись, с хрустом перекусывая женщину пополам.

Не обращая внимания на собственные раны, чудовище принялось жадно поглощать куски дымящегося мяса. Оно громко чавкало и фыркало, брызжа кровью из пульсирующих жабр. Я увидел, как глубокий порез на уродливой морде стал сам собой затягиваться, а древко торчащего наружу копья задымилось и через мгновенье превратилось в пепел.

— Проклятая тварь! — выдохнул я, собирая пригоршни сырой манны. Мои кулаки тут же покрылись инеем, а ноздри слиплись от обжигающего холода.

Окровавленное рыло рывком повернулось в нашу сторону. Трепещущие жабры захлопали как сумасшедшие, с шумом втягивая воздух. Мне даже на мгновенье показалось, что уродливая пасть искривилась в презрительной усмешке.

— Беги, Файнрир, — зарычал я. — Ты будешь мне только мешать!

Уговаривать фирганца не пришлось, забросив щит за спину, он принялся карабкаться на гору мусора, увенчанную разбитыми мраморными капителями.

Чудище ударило хвостом, швырнув мне в лицо пригоршней кровавой грязи. Длинное черное тело напружинилось, хитиновые суставы громко заскрежетали, а исполинская пасть разверзлась, точно врата в Аннувир.

Как биться с этой тварью? Вряд ли кто из ныне живых мог бы дать ответ. Мне почему-то вспомнилась легенда о молодом Айдиоле Глеф и ужасной болотной твари. Интересно, что чувствовал он тогда? Было ли у него хоть мгновение на размышление? Испугался ли он так, как испугался я? Успел ли прочесть хотя бы одну молитву?

Тварь шумно фыркнула, оттолкнулась от земли и взвилась в воздух. Я почувствовал, как манна тает в моих кулаках, превращаясь в бесполезное желе.

Грозный рев послышался где-то далеко за моей спиной. Земля дрогнула и закачалась от удара тяжеленной туши. Грязь и каменная крошка забарабанили по плечам, а топот исполинских ног стал быстро удаляться. Тварь так и не захотела со мной драться.

Внезапная усталость, разочарование и облегчение навалились на меня неподъемным грузом. С трудом передвигая ноги, я принялся карабкаться по осыпи, на которую минутой раньше взобрался Файнрир.

— Сюда, господин! — фирганец вынырнул из облака пыли, и подхватил меня под руку. — Вы должны видеть это своими глазами!

С чудищем бились зонтракийские маги. Дамхат пронзил ее своим чудовищным копьем и, навалившись плечом, повалил на бок. Бехенон стоял как скала между судорожно извивающихся хитиновых конечностей, и яростно кромсал пульсирующее белесое брюхо обсидиановым ножом. Туатар сидел на обломке колонны чуть в стороне, задумчиво перебирая струны лютни. Я увидел, как с изогнутого инкрустированного перламутром и костью грифа стекают пульсирующие волны черной манны, подпитывающие силы сражающихся братьев.

Бехенон вонзил кинжал от плеча, его рука по самый локоть погрузилась в плоть чудища, вспарывая ее точно гнилую тряпку. Раздувшееся брюхо монстра лопнуло, и на мостовую вывалилась груда зловонной требухи. Маг потрошил монстра, точно обычную рыбину-переростка!

— Вот так потеха! — ухмыльнулся Файнрир. — Таких врагов как эти, еще поискать! Вам можно только позавидовать, мой господин!

Я устало повел плечами, пытаясь стряхнуть навалившуюся сонливость. Глаза сами собой закрывались, будто бы на каждое веко навесили по мешку камней.

Тем временем, Дамхат выдернул копье, и завертел им над головой, стряхивая кровь. Черная жидкость брызнула широким веером, угодив Туатару прямо в лицо. Музыкант вздрогнул и вскинул руку вверх, пропуская несколько нот.

Воздух задрожал от протяжного горестного стона. Жабры чудища громко хлопнули, голова дернулась, а огромная пасть мгновенно распахнулась, впиваясь в чародея.

Треугольные зубы с отвратительным чмоканьем погрузились в плоть Дамхата. Кровь вспенилась на обнаженных деснах, заливая алым водопадом пульсирующие жабры.

Монстр с неожиданной резвостью вскочил на ноги и резким толчком опрокинул Бехенона навзничь. Под окровавленной пастью вздулся огромный кожаный пузырь, и стены вокруг площади задрожали от страшного рева.

Порождение Аннувира наступило ногами на собственные внутренности, выдергивая их из распоротого брюха. Какие-то пузыри покрытые сеткой зеленоватых вен, пористые шары, полупрозрачные трубки и кожистые мешки, сочащиеся слизью и сукровицей. Отшвырнув мага ударом хвоста, чудище извернулось, и с завидным аппетитом принялось пожирать собственные потроха.