Стас Бородин - Погребальные костры

Все неожиданно встало на свои места, приобретая пугающую четкость.

— Жаль, что в последний миг мне не пригрезилось что-то более приятное, — я вздохнул и с сожалением поглядел на девушку, точно на призрака, на мираж, на плод моего собственного воображения. — Лие, отец, мать, Эран, друзья, Хрианон…

Вздохнув, я кивнул, будто бы соглашаясь с неизбежным. В любом случае, лучше провести свои последние часы созерцая это милое существо, чем умирать, корчась в грязи от нестерпимой боли.

Девушка словно прочла мои мысли, и шутливо погрозила пальцем.

— Если уж так, то это скорее я тебя выдумала, чем ты меня, — маленькая ладошка сдернула платок, прикрывавший корзинку. — Угощайся, юноша. Продолжим нашу беседу в более спокойной обстановке.

— Почему бы и нет, — я улыбнулся и пожал плечами. — Все равно, мне больше некуда спешить…

Протянув руку, я взял из корзинки большое спелое яблоко. На блестящей восковой кожице бриллиантами поблескивали капельки росы.

— Если это и в самом деле Орвад, — я опустился на землю, и вытянул ноги, опираясь локтем на горку пахучих листьев. — Почему он не говорит со мной сам? Почему послал тебя? Неужели ты тоже какая-то богиня?

Глаза девушки прищурились.

— Богиня? Нет, что ты, — девушка задумчиво намотала локон на указательный палец. — Я скорей… — она смешно наморщила лобик и закатила глаза, словно пытаясь что-то вспомнить. — Как бы это сказать, чтобы тебе было понятно, и чтобы ты тут же не засыпал меня градом новых вопросов…

— Попробуй, я пойму, — улыбнулся я, подбадривая собеседницу. — Друзья считают меня очень сообразительным.

— Вот как? — девушка хмыкнула. — Ну что ж. Ты можешь звать меня Удачей. Можешь звать Судьбой. — Ее лицо на мгновение стало серьезным. — В конце концов, кто-то даже прозвал тебя Рукой — Судьбы…

Ко мне протянулась маленькая розовая ладошка с тоненькими пальчиками.

— Вот этой рукой. Правой.

Я улыбнулся, и осторожно сжал ее в своей ладони. Пальцы у девушки оказались на удивление сильными, горячими, настоящими.

— Рад вам служить, моя госпожа, — я шутливо склонил голову. — Не знаю, что бы я без вас делал!

— Кормил бы, наверно, червей, — маленькие пальчики так стиснули мою ладонь, что я чуть не взвыл от боли. — Боевые колдуны мрут как мухи, если за ними постоянно не приглядывать!

Яблоко, которое я сжимал в левой руке, стало каким-то влажным, упругим, точно живая плоть. Я почувствовал, как оно вздрогнуло, сжалось, и размеренно запульсировало, посылая сквозь пальцы волны жара.

— Что это за шутки! — вскрикнул я, глядя на зажатое в кулаке человеческое сердце.

— Сердце одного из твоих друзей, — девушка нахмурилась, пододвигая ко мне корзинку. — У меня здесь еще много.

Я почувствовал, как к горлу подбирается тошнота. Сон постепенно превращался в кошмар, и я больше не имел над ним власти.

— Так что ты теперь будешь с ними делать? — девушка кивнула на пульсирующие окровавленные сердца, сложенные в корзинке. — Они принадлежат тебе. Ты волен делать все, что посчитаешь нужным. Можешь растоптать их, выбросить, или даже поджарить себе на ужин…

Сердце выпало из моей руки, и покатилось по палым листьям, оставляя за собой рваную кровавую дорожку.

— Это безумие! — произнес я, зажмуриваясь. — Сейчас я проснусь, и все это закончится!

Когда я открыл глаза, девушка все так же сидела рядом со мной на земле, а ветер шуршал в древесных кронах.

— Что я должен делать? — спросил я. — Чего вы от меня хотите?

Опасливо покосившись на темную фигуру, наполовину скрытую под трепещущими на ветру листьями, я громко сглотнул.

— Не важно, чего хотим мы, — девушка печально улыбнулась. — Времена, когда нас интересовали дела смертных давно прошли. — Ее взгляд скользнул по покрытой цветами поляне. — Никто не знает, сколько тысяч лет Отец еще проведет на Древе Знаний. Никого больше не интересует, что станется с миром смертных…

— И даже тебя? — я закусил губу. — Зачем тогда притащила меня сюда? Зачем помогаешь?

Девушка придвинулась ко мне, и я ощутил на своей щеке тепло ее дыхания.

— Можешь считать это моей маленькой прихотью. Способом борьбы со скукой, — в глубине ее глаз что-то мелькнуло. То ли насмешка, то ли злость, я так и не успел разобрать. — Кроме того, в вашем мире и без нас достаточно сил, пытающих влиять на ход событий, и чтобы все не разлетелось на куски, эти силы нужно уравновешивать. Легкий толчок здесь, пинок там. Как показывает мой опыт, этого вполне достаточно, чтобы удержать ваш мир на краю пропасти.

— Но зачем? — я подался вперед. — Какое вам дело до нас? И почему именно я? Почему это мне выпало стать твоей рукой? Неужели нет никого более достойного? Кого-нибудь, кто не станет задавать тысячи вопросов, а будет лишь беспрекословно выполнять все твои приказы?

Ладонь девушки накрыла мои пальцы.

— Дело в том, что я не хочу тебе приказывать. Ты волен поступать так, как сочтешь нужным, — ее дыхание пахло яблоками. — Ты не солдат, ты не слуга, и можешь задавать все вопросы на свете. Спрашивай, что хочешь, однако, хочу тебя сразу предупредить, ответы на многие вопросы тебе все же придется отыскать самому.

Поднявшись с земли, я подобрал лежащее в груде листьев сердце, и вернул его в корзинку.

— Что для тебя дороже, друзья или честь? Данное слово или свобода? — девушка откинулась назад, опираясь локтями о землю. — Кто ты сегодня, и кем станешь завтра?

— Я это я, — пробормотал я. — И мне казалось, что это я должен задавать вопросы…

Девушка засмеялась. Выглядела она в этот момент совсем юной и беззаботной.

— Вот видишь, как же я могу променять такого помощника, на послушного раба? Ведь это же будет скука смертная! — она хитро прищурилась. — С тобой никогда нельзя ничего предугадать заранее, Маркус Гримм!

Не знаю, было ли это комплиментом, потому как лицо моей собеседницы вновь стало серьезным, почти жестким.

— Думай, сомневайся, задавай вопросы, и мы с тобой еще не раз встретимся, — девушка коснулась указательным пальцем моего лба, и я закричал от нестерпимой боли.

На мгновение все потемнело, меня тряхнуло, и вжало в землю с такой силой, что затрещал позвоночник.

Хватая широко открытым ртом воздух, я замолотил локтями, ломая вокруг себя лед. Примерзшие к земле волосы дернули голову назад, пытаясь удержать меня в темной осыпающейся могиле.

Стиснув зубы, я выдернул впившийся в бок обломок копья и, хватая руками пригоршни мерзлой земли, попытался выбраться на поверхность. Негнущиеся пальцы скользили, ломая замерзшие корни, и выворачивая пучки сухой травы. Под ногами громко хрустели куски льда, а изо рта с шипением вырывались клубы белесого пара.

Упираясь коленями о край ямы, я замер, и осмотрелся по сторонам. Судя по всему, прошло совсем немного времени. Минуты, а может и секунды. Отец Великанов все еще стоял неподалеку, прислушиваясь к шуму битвы на холме. Его огненная фигура заслоняла собой полнеба, а на громадной голове появились изогнутые рога, в точности как у легендарного миносского быка!