Шон Одиссей - Волшебная Башня (ЛП)

Уна кивнула, но промолчала. Конечно, она потеряла. Потеряла нечто действительно ценное — надежду, что мать и сестра погибли не из-за ее волшебной ошибки.

Девушка думала о сэре Балтиморе и том, как он все хитро обставил, как умно он поступил, попросив цыганку намекнуть, что она, Уна, не виновата в случившемся. Сейчас, обдумывая все происшедшее, Уна поняла, что подобную фразу можно было сказать кому угодно и о чем угодно… Сэр Балтимор знал о несчастном случае в жизни Крейтов, в конце концов это не было тайной, и он придумал идеальную зацепку, чтобы завладеть ее вниманием: «Ты не виновата за то бремя, которое несешь».

Каким смутным и заманчивым было обещание. И еще россказни про чашу, которая даст все ответы. Несмотря на то, что дядя уверял Уну несчетное количество раз, что она не виновата в трагедии, девушка всегда считала эти слова лишь утешениями, ведь именно она вызвала чудо-свет и не справилась с заклинанием.

И вдруг предсказание цыганки, которое дало огромную надежду на то, что чаша покажет правду, позволит еще раз посмотреть на случившееся ее собственными глазами.

И теперь это все тщета.

Карета, скрипнув, остановилась. Самулиган спрыгнул с козел и открыл дверцу экипажа. Уна вышла и обнаружила, что, несмотря на сильный ливень, она оставалась абсолютно сухой, словно невидимый зонтик защищал ее и Дьякона. Волшебник тоже покинул карету и, взглянув на волшебный навес, одобрительно кивнул.

— Отличная идея! — похвалил он Самулигана. — Незачем мокнуть.

— Я так и думал, что вам понравится, — сказал эльф, и все четверо направились в центр парка, где дождь стучал по шатким стенам башни, усиливая впечатление о ее ненадежности. Здание словно ожило и чем выше, тем больше раскачивалось на ветру.

Перед сценой стояли зрители, хотя не так много, как в первый или второй день соревнований. Дождь разогнал всех по домам, однако несколько знакомых лиц мелькали в толпе. Мадам Айри и директриса Пуше стояли вместе, прижавшись друг к другу под громадным зонтом.

Поодаль от них стоял Адлер Айри, руки в карманах, без зонта, весьма довольный. Зачем тот стоял под проливным дождем вот так, Уна не поняла. Парни бывают такие странные. Тем не менее, Адлер поднял большой палец вверх, когда она поднялась на сцену, и сердце девушки екнуло. Это была первая за все утро положительная эмоция. Но воодушевление исчезло, когда сыщица поймала на себе взгляд Родерика Разерфорда и его отца.

Уна держалась, чтобы не смотреть в их сторону, ей так и хотелось прошагать через всю сцену и влепить сэру Балтимору пощёчину. Впрочем, осознание того, что Родерик не добрался до финала, немного успокаивало. Сейчас остались только Уна с Исидорой. Красотка с зонтиком в руках стояла возле указателя с надписью, сделанной от руки. Архитектора поблизости не было.

Уна подошла к сопернице и прочитала надпись:

«УЧАСТНИЦЫ ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ В ЛИФТ

И ПОДНЯТЬСЯ НА ВЕРХНИЙ ЭТАЖ ЗА ФИНАЛЬНОЙ ПОДСКАЗКОЙ».

Девушки посмотрели на шаткий лифт, потом друг на друга.

— Готова к проигрышу? — спросила Исидора.

— Спокойно, — прошептал на ухо Уне ворон.

Уна усмехнулась.

— Увидимся, когда я вернусь, Дьякон.

Дьякон едва заметно склонил голову, затем слетел с её плеча и присоединился к Волшебнику с Самулиганом. Уна с Исидорой ступили в лифт, кабинка тут же рванула вверх. Вскоре невидимый Самулиганов зонтик исчез, оставив Уну стоять под дождём.

Исидора прыснула со смеху, но миг спустя сильный порыв ветра вырвал зонт из её рук. Затем зонт сам по себе сложился и улетел к земле сквозь прутья лифтовой кабинки. Снизу послышался взрыв хохота, и Уна незамедлительно узнала ехидный смех Самулигана.

— Это твоих рук дело! — рявкнула Исидора.

— Ничего подобного! — огрызнулась Уна.

Исидора неодобрительно мотнула головой, не поверив сопернице:

— Я знаю, что ты много чего колдовать умеешь. И всё же в конкурсе меня еще ни разу не обошла.

— Потому, что ты мухлюешь, — выпалила сыщица в ответ.

Девушки всё сильнее промокали, а ветер по мере подъёма наверх всё крепчал.

Исидора вцепилась в решетку кабинки, сырые волосы сползли на лоб:

— Я уже говорила тебе: докажи!

— Докажу, Исидора, — по щекам Уны катились капли воды. — Вот только первое место займу.

— Никаких шансов, — отозвалась Исидора.

— Поглядим, — фыркнула Уна, и обе девушки надолго замолкли.

Лифт продолжал подниматься, раскачиваясь из стороны в сторону все больше и больше от сильного ветра. Дождь не останавливался, промочив их платья насквозь, и, добравшись до верхнего этажа, обе соперницы дрожали и держались руками за прутья лифта, чтобы не упасть.

Уна посмотрела вниз. Она едва могла разглядеть сцену сквозь дождь, так как башня раскачивалась на несколько метров то в одну сторону, то в другую, словно дрейфующий корабль на волнах.

Чувствуя легкое головокружение, не говоря уже о тошноте, Уна оторвала взгляд от земли и перевела его на вершину пирамиды. Верхушка исчезла в густом тумане облаков над головой.

Металлическая площадка с поручнем вдоль одной стороны выступала на 6 метров от края пирамиды, словно шаткий причал. Вода лилась через металл стремительным потоком. Все выглядело довольно скользким.

— Мы должны выходить по одному, — предположила Уна.

Исидора кивнула, но глянув на ее лицо, Уна поняла, что благородная девица потеряла большую часть своей уверенности.

— Ты не против, если я пойду первая? — спросила Уна.

Исидора отрицательно покачала головой.

— Нет. Вчера я выиграла. И я должна первой зайти в пирамиду.

Сыщица подняла бровь и пожала плечами. Она глянула на скользкую дорожку, а потом опустила взгляд, где сотней метров ниже виднелись размытые очертания парка…

— Милости просим, — согласилась Уна.

Но Исидора не двигалась, только продолжала смотреть на металлическую дорожку, слово та была злобным монстром, поджидающим ее в своем логове.

Не выдержав, Уна сделал шаг вперед.

— Кто-то должен сделать это, — сказала мисс Крейт, и осторожно вышла из лифта, хватаясь за поручни с левой стороны.

Площадка опустилась и заскрипела, но выдержала ее вес. Пока девушка держалась за перила, она верила, что с ней все будет в порядке. Медленно она начала скользить по металлической дорожке. Площадка скрипела и пищала, словно раненное животное под дождем, но чем ближе Уна подходила к пирамиде, тем увереннее она себя начинала чувствовать.

Вдруг дорожка накренилась назад, и Уна потеряла равновесие. Ее крик прорезал ливень, словно нож, когда она отчаянно цеплялась за перила. На один ужасный миг ей показалось, что площадка целиком оторвется от здания, но все замерло, и Уна быстро встала на ноги. Новый крик пронзил бурю. Обернувшись, Уна увидела, почему площадка накренилась.