Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга1.

— Потерпите. Оформляю, — застучала в динамике кассирша и продолжила провоцировать мужчину: — Я изменяла налево и направо, флиртовала с каждым встречным, а тебе все равно.

Я тихо взвыла. Охранник угрожающе похлопывал дубинкой по ладони. Конечно, девушке за сверхпрочным стеклом всё нипочем, а на ком отыграется рогоносец?

— Дайте висоры! — потребовала с отчаянием у кассирши.

— Незачем нервничать. Забирайте.

Ко мне выехали восемь монеток. Я вложила их в кармашек сумки и крепко обхватила ее, как самую большую драгоценность.

— Ничего тебя не берет, — возмущался, досадуя, девичий голос в динамике. — Как березовый пень: ни эмоций, ни страстей. Мне скучно с тобой, Савелий! А хочется приключений.

Охранник стукнул дубинкой по стеклу, и я вздрогнула. Видимо, девушка, тоже не ожидала реакции и притихла. Но ненадолго.

— Жизнь однообразна изо дня в день, — продолжила копать себе могилу. — Мне не хватает красок жизни!

Посмотрев на лицо Савелия я поняла: если не покину кассу в ближайшую минуту, то не покину ее никогда. Во всяком случае, на ногах. Выпустите меня отсюда!

Прошмыгнув к двери, вопросительно взглянула на охранника. На мгновение показалось, что он готов придушить меня за невозможностью добраться до изменницы-кассирши. Однако Савелий с натугой провернул штурвал и распахнул дверь. Я вылетела на свежий воздух, в спасительное пространство шумного коридора.

Дверь кассы медленно затворилась за моей спиной. Цела, цела! Не убили дубинкой! И восемь висоров авансом при мне.

Теперь я не просто студентка. Я служащая на подработке!

Летя стрелою, я ужасно запыхалась, но поспела ко второй лекции и столкнулась в дверях со Стопятнадцатым. Он вопросительно приподнял бровь и получил в ответ утвердительный кивок.

Поначалу я уселась на место, к которому приучил меня Мелёшин. Но, во-первых, Мэла почему-то не было, а во-вторых, он же продал свои права Пете! И теперь бывший дрессировщик мне не указ. Крыска снова в свободном полете. Поэтому заберусь выше и займу любимое место в крайнем ряду у окна. Заодно проверю, обсуждают ли мою личность, снявшую с себя Мелёшинское иго.

Студенты активно обсуждали, но не меня. Устали они меня обсуждать. Новизна пропала. Героями дня стали болезный Касторский с друзьями.

Стопятнадцатый произнес громогласную речь, отразившуюся многократным эхом по аудитории:

— Думаю, многие наслышаны о ЧП, произошедшем в институте в пятницу вечером. Чтобы пресечь слухи и сплети, как декан вашего факультета, поясняю, что трое учащихся третьего курса, нарушив одно из правил студенческого кодекса, проникли с умыслом в подвалы института, где и получили контузию, попав по незнанию в зону работающего горна. К сожалению, состояние пострадавших таково, что продолжать учебу в институте они не смогут. Случившееся является наглядным примером того, что может произойти, если нарушить установленный распорядок. Поскольку на вашем потоке с сегодняшнего дня вакантно место старосты одной из групп, то по согласованию с проректором по учебе на освободившееся место назначена Штице Эльза. После занятий зайдите в деканат, введу вас в курс дела.

Раздались хлопки и хвалебные восклики девчонок, в окружении которых сидела зардевшаяся Эльзушка. Лекция покатилась своим чередом, а Мелёшинское величество так и не появилось.

Во время занятия я распланировала распорядок дня до вечера и на завтрашний день. Поскольку предстояло плотное окапывание в институте, не мешало сбегать на большом перерыве в квартал невидящих за порцией сухарной подкормки и затариться на несколько дней вперед. Кроме того, нужно активизировать пути реализации отцовой фляжки и для начала… поговорить с Алессом! Где бы с ним столкнуться?

После лекции я помчалась галопом выполнять задуманное, и, потратив четыре висора, накупила уйму сухарей, пять сахарных плиток и получила в подарок мятную конфету. Прибежав в общежитие, выгрузила покупки и резво направилась в институт, на ходу грызя сухарный обед.

К полудню опять подтаяло, и ноги разъезжались на снежном месиве.

Третьим по расписанию значилось семинарское занятие у Ромашевичевского, на котором присутствовали две объединенные группы. Хорошо, что в свое время я изучила копии схем и планов этажей. Зрительная память помогла мне сориентироваться в поисках нужной аудитории.

Бухнувшись на новом старом месте, я подняла глаза и замерла, не мигая. По ступенькам небрежно-расслабленной походкой поднимался Мелёшин, здороваясь и пожимая руки парням. Он был хорош в темно-зеленом свитере с отложным воротником и изумрудными вставками по плечам. Шел лениво и пресыщенно. Сел, как ни в чем не бывало, на свое место, нисколько не удивившись тому, что не видит перед собой крыскиного затылка.

Я смотрела на него, и в памяти снова всплыли обидные слова. Неожиданно Мэл развернулся ко мне и громко спросил:

— Что, не можешь налюбоваться?

Вокруг захихикали и начали перешептываться. Я сначала смутилась, но вовремя сообразила и продолжила диалог в той же манере:

— На что любоваться? У тебя ширинка расстегнута.

Народ оживился. Один парень толкнул другого в бок, кивнув на Мэла. Однако последний не стушевался.

— Это вряд ли, — выдал с ухмылкой. — Я всегда проверяю сбрую, особенно после длительных скачек.

Кто-кто на соседних рядах солидарно присвистнул, один из парней уважительно показал большой палец. Девчонки ахнули и принялись сплетничать. Я не нашлась что ответить, а Мэл отвернулся. Он опоздал, потому что весело провел время, кувыркаясь в чьей-то постели. Жеребец.

Хотела пожелать Мелёшину, чтобы не обломал копыта от частых забегов, да в дверях появился господин Ромашевичевский, по-прежнему высокий, худой и с неизменным фирменным шнобелем.

— Приветствую, — обратился к аудитории, хотя на его лице не отразилось и капли радушия. — Сегодня на семинарском занятии заслушаем доклады по теме: «Яды в снадобьях». При оценке ваших знаний будут учитываться качество подготовки и активность при обсуждении.

Первым вышел к доске мальчик-одуванчик. Он переминался с ноги на ногу и чувствовал себя крайне неуверенно.

— Через два дня состоится новогодний праздник, а я не решаюсь пригласить ее. Что делать? — спросил он с отчаянием.

Я удивилась. Весьма необычное начало для доклада.

— Она не обращает на меня внимания, и боюсь, что не вынесу отказа. Но мне очень хочется пойти с ней на вечер! — продолжал изливать душу мальчик-одуванчик.

Ромашевичевский благосклонно кивал, слушая. Аудитория шуршала конспектами, словно студентам каждый день рассказывали о сокровенном, стоя у доски. Никто из присутствующих не отреагировал на вопль несчастного влюбленного. Так и задумывалось?