Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

При разглядывании необычных конструкций попалась дверь, на фасаде которой красовалась двухмерная проекция черной дыры. Взгляд прилип к ней, а рука потянулась, чтобы потрогать. Еще чуть-чуть, и меня аннигилировало бы и растворило в древесной структуре, покрытой светлым лаком. Хорошо, что сознание вовремя прояснилось.

Бесцеремонность — мое второе имя. На стук и скрип двери обернулись несколько мужчин. Бородачи и очкарики, устроившись в приземистых креслах, вели оживленную беседу, которая застопорилась при моем появлении. Одним из любителей размять язык после изнуряющей экзаменовки оказался профессор Вулфу. Увидев меня, он поднялся из кресла.

— Папена? Что-нибудь произошло?

Святая простота на публике. Не далее как полчаса назад спровоцировал Мэла, поставив мне незаслуженную оценку, а теперь спрашивает с невинным видом, что случилось.

— Произошло, — поведала я голоском благовоспитанной девицы.

— Прошу прощения, — обернулся Альрик к собеседникам. — В диспуте временно не участвую.

Мужчины вернулись к горячему спору о материях и сферах. Наверное, я беспардонно оторвала профессора от бесценного общения с коллегами, но угрызений совести по данному поводу почему-то не испытывала. Мне требовалось разрешить собственные проблемы.

— Пройдем в лабораторию. — Переступив порог, Альрик увлек меня следом.

— Нет, — ответила я с вызовом. Голос прозвучал непривычно громко, отразившись от коридорных стен.

Профессор оглянулся по сторонам:

— Что вас смущает?

— Многое. Наверх не пойдем.

— Хорошо. Заходите, — распахнул дверь кафедры.

При нашем появлении спорящие опять замолчали.

— Не обращайте внимания, — махнул рукой Альрик, открыв дверь в смежную комнату.

В крохотном помещении, предназначенном для чаевничаний и кратких перекусов на бегу, я уселась на высокий стул и закинула ногу на ногу. Подумала и вдобавок перекрестила руки на груди, приняв оборонительную позу на языке жестов.

Мужчина осмотрелся и нарисовал на дверном косяке невидимые символы, цепляя к ним невидимые волны. Проделав то же самое с окном, он оперся спиной о кофейный столик.

— Вы поступили неосмотрительно. Только что несколько свидетелей заметили наше уединение. Всё-таки следовало подняться наверх в рабочую среду.

— Осточертела осмотрительность! — воскликнула я запальчиво. — Из-за нее мне закатали сrucis [35] сrucis *, круцис (перевод с новолат.) — крестовина в волосы и залили замок клеем. Что будет дальше?

— Не вижу связи, — пожал плечами профессор. — Объясните, почему.

— Да потому! Потому что вы мужчина, Альрик Герцевич, а не преподаватель! Вот Лютик… Лютеций Яворович — он препод, Ромашка… то есть Максимилиан Эм…

— Не утруждайтесь, — улыбнулся профессор. — Я прекрасно понимаю, о ком идет речь.

— Ромашка — тоже препод и Стопятнадцатый — препод, а вы — интересный симпатичный мужчина, словом, идеал и совершенство, и скоро мне открутят голову за встречи в вашей лаборатории!

— Кто открутит?

Вот балбес, а ведь считается гениальным ученым с исключительной логикой.

— Ваши фанатки. Поклонницы. Лизбэт, в конце концов.

— Причем здесь Лиза? — удивился непрошибаемый товарищ.

— Как причем? — я поиграла бровями для пущей выразительности. — Она питает надежды и наверняка не без основания.

— Какие надежды? — изумился профессор. Чем бы его вразумить да потяжелее?

— Проехали. Альрик Герцевич, половина института надеется на ваше внимание, а тут я прогуливаюсь по закрытым лабораториям. Поэтому особо решительные поклонницы не стали бездействовать и намекнули, что почём. В общем, впредь не собираюсь ходить на пятый этаж и вообще отказываюсь посещать осмотры.

— Не предполагал, что возникнут осложнения… подобного рода, — сказал растерянно мужчина. — Постойте! Отказ от визитов в лабораторию ясен. Мотивируйте отказ от осмотров.

— Мне известно, зачем они нужны, — для иллюстрации я повертела рукой с колечком Некты. — Если оно проявится, значит, есть причина для беспокойства, чтобы сразу прибежать к вам. Вот и все.

— Когда прибежите, будет поздно, — профессор порывисто оттолкнулся от стола и сел рядом. — Проще и безопаснее предупредить, нежели устранять последствия.

— Вы до сих пор не объяснили, что это, — протянула руку, которую Альрик машинально погладил. Я вырвала её и прижала к груди.

Только что мои пальцы зарывались в волосы Мэла, а тело с радостью откликалось на его настойчивые притязания, поэтому прикосновения профессора показались предательством по отношению к парню.

— Что-то не так? — спросил Альрик, взглянув пристально.

— Не так. Поставив несправедливо четверку, вы сделали назло Мэ… Мелёшину, хотя накануне говорили, что не станете подначивать его, — выпалила я на одном дыхании.

— Продолжайте, — разрешил мужчина, улыбнувшись.

Он еще смеется! Сам предупреждал об опасности подбрасывания дров в костер и, не мешкая, подкинул большую вязанку. А пламя, поднявшееся до потолка, придется гасить мне сегодня вечером, и я вроде как… не против, — признала с загоревшими щеками.

— Вы были пристрастны и нарушили преподавательскую этику! Вы, гениальный ученый с мировым именем!

— Спасибо за комплимент, — снова улыбнулся Альрик, совершенно не вникнув в суть выпада.

— Я не о том! У вас авторитет, репутация. Зачем вы поставили четверку?

— Предпочтете ходить на пересдачи?

— Да! То есть нет, конечно… Если вытянула несчастливый билет, то ходила бы и учила!

— Вас раздирают эмоции, — заметил мягко профессор. — Забавно наблюдать.

А кто стал причиной повышенной нервозности? Сам же виноват как и Мэл. Оба хороши.

— Вам не нравится Мелёшин! — выпалила я, поделившись наблюдением, и мужчина поджал губы. — Не нравится, — добавила упрямо. — И поэтому вы специально поставили четверку, хотя следовало отправить на пересдачи.

На переносице Альрика появилась глубокая складка. Встав, он подошел к окну и обратил взор на улицу.

— Вы правы. Мелёшин не нравится мне по причинам личного характера, но антипатия сложилась не к конкретному юноше, а к фамилии в целом. Волей случая сегодня был разрублен гордиев узел, и вы должны сказать спасибо, Эва Карловна, вместо того, чтобы бросаться обвинениями.

— За что спасибо? — Я взглянула на мужчину как на умалишенного.

— Я не раз предупреждал относительно Мелёшина, но вы продолжаете вести себя как непослушный ребенок.

Где вы увидели детей? — вскинулась я возмущенно, но профессор сделал знак утихомириться.

— Начнем по порядку. В частности, с рисунка на пальце. Действительно, вас укусило обитающее в институтских подвалах существо, с которым вы никогда не встретились бы, спустись на подъемнике. — Упреждая вопрос, готовый сорваться с моего языка, Альрик продолжил: — Существо поселилось внизу после неудачного эксперимента, и в настоящее время не представляется возможным избавиться от незваного жильца. Поэтому спуск в подвалы из коридоров запрещен.