Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

Хлопнула дверца, и добавился новый звук — заработал двигатель машины.

— Трус, — бросил обвиняюще Тёма. — Хочешь уйти от ответственности?

— Не хочу, — ответил Мэл. — В больнице она проваляется две или три недели, а Севолод снимет последствия за один вечер.

— Что за кудесник такой? — поинтересовалась Аффа. — С трудом верится в его способности.

— Врач. Специалист по вис-травмам.

— Родственничек-убийца, как и ты, — сплюнул Тёма. — Эва, не слушай этого вруна, нужно ехать в больницу.

— Пока ее примут и осмотрят, она загнется, — парировал Мелёшин.

— Говоришь так, будто не вылезаешь из больниц, — хмыкнула девушка.

— Севолод рекомендовал поспешить. У нас в запасе около часа до начала необратимых последствий.

— Эва, решай, — обратился ласково Тёма. — Поедем в больницу.

— Не дави на неё, — сказал Мэл. — Эва, не бойся, Севолод поможет.

— Отдай мне её, — решительно ухватился за меня Тёма. — Угробишь и не заметишь.

— Пока вы препираетесь, время убывает, — заметила Аффа. — Нужно торопиться. Куда едем?

— Поморгай глазками, Эвочка, — попросил Мелёшин. — Поедешь к Севолоду?

Конечно, поеду! Куда угодно поеду, лишь бы поскорей избавиться от змеи, обвившей сердце и сжимающей его тугими кольцами. Я заморгала, радуясь, что веки не обездвижены заклинанием. Зрение ослабло настолько, что лица и фигуры расплывались, сливаясь с фоном.

— Решено, — сказал Мэл с удовлетворением в голосе. — Если не веришь, езжай с нами.

— Куда? — спросил хмуро Тёма.

— В центре. Район «Кленовый лист».

— Не могу, — ответил парень угрюмо. — Туда мне вход заказан.

— Зато я могу, — влезла Аффа. — От свидетеля не отвертишься, Мелёшин.

— Учти, если с Эвой что-нибудь случится, я тебя из-под земли достану, — пригрозил Тёма.

— Уже случилось, — фыркнула девушка неодобрительно. — Наворотили дел с три короба.

Внезапно Тёма размахнулся и с силой ударил шипованной перчаткой по крыше машины.

— На память, — заключил мрачно. — Чтобы глядел и не забывал.

— Запомню на всю жизнь, — ответил Мэл.

— Куда садиться? — крикнула Аффа.

— Впереди, — коротко ответил Мелёшин и попросил Тёму: — Придержи дверцу.

Осторожно залез на заднее сиденье, удерживая меня.

— Не думай, что тебе сойдет с рук, — сказал напоследок Тёма.

— Знаю, — подтвердил Мэл. — Поехали.

Двигатель взревел, и машина резво стартовала задним ходом, наверное, выехала из скопления автотехники. Круто завернула, отчего Мелёшина потянуло набок, а вместе с ним и меня.

— Аккуратнее! — крикнул он водителю.

— Как могу, — откликнулся тот. — Или медленно и печально, или быстро и в блевотине.

— За каждый поворот буду выдергивать по перу из твоей башки, — предупредила кровожадно Аффа.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ответил шутливо Макес, и машина стремительно рванула вперед.

Мелёшин нервно сжимал и мял мои пальцы. Я чувствовала, он глядел на меня, но не видела лица. Картинка расползлась и затуманилась, вместо сидящего Мэла было темное пятно.

На тепло салона организм отреагировал парадоксальным образом. Меня начало морозить, и с каждой минутой озноб усиливался. Зубы застучали, тело била крупная дрожь.

— Эва, — спросил беспокойно Мелёшин, — где-нибудь болит?

Хотела ответить, что мне холодно, но вместо слов из горла вырвался хрип.

— Держись, скоро приедем, — прислонился губами ко лбу Мэл. — Она ледяная!

— Дай ее руку, — потребовала Аффа.

Мою ладонь опалило жаром.

— Плохо! — послышался взволнованный голос. — Температура тела понижается, а ткани парализованы. Скоро кровь загустеет, и сердце остановится. Не позволяй ей уснуть. Она должна быть в сознании. Эвочка, слышишь меня?

— Проклятье! — раздался над ухом голос Мелёшина. — Зрачки сужены и не реагируют на свет. Эва, ты меня видишь?

— Кто говорил, что у нас есть время в запасе? — спросил Макес.

— Кто-кто, — воскликнул зло Мэл. — Слишком быстрые изменения! Не могу понять, почему.

Я так и не узнала, трясло ли меня от вселенского льда, сковавшего тело, или тормошил Мелёшин, призывая очнуться.

Последующие эпизоды мелькали отрывками слов и ощущений.

…

— Согревай ее! — кричит Аффа.

Шепот над ухом, яркая вспышка в ночи и нестерпимая боль, заполняющая грудь. Вытравливающая дыхание.

Я кашляю и хриплю.

— Отлично! — слышен голос девушки.

…

Меня опять утягивает в черную бездну. Туда, где покой, парение, невесомость.

— Ей хуже! — голос Мэла.

— Еще!

Снова яркая вспышка, и испепеляющая лава затопляет внутренности. Хрип раздирает легкие.

— Еще!

Огонь выжигает ослепшие глаза и вгрызается в плоть, жгуче пожирая клетку за клеткой.

Отстаньте. Хочу свернуться в клубочек. Хочу уснуть.

…

— Не спи! — меня хлопают по щекам. — Открой глаза!

Пинаюсь и брыкаюсь. Или нет: бьюсь в крепких руках. Звуки доносятся через толщу воды.

— Держись, сладенькая, — шепчет на ухо голос. — Не бросай меня.

Это Мэл. «Не бросай меня». В груди поднимается высокая горячая волна. Я закашливаюсь, словно чахоточная, и слепо шарю рукой.

— Разговаривай с ней! — кричит девушка. Не узнаю ее.

Меня гладят по волосам, дыхание опаляет щеку.

— Эвочка, я не успел сказать… Эва, черт побери, не сдавайся! Неужели не хочешь врезать мне?

Хочу. Хочу впитаться в твои руки и стать твоим дыханием.

— Она не реагирует! — кричит Мэл. — Пульс не прощупывается! Макес, быстрее!

— Стараюсь, — чей-то голос. Кто это? Ускорение прижимает меня к Мэлу.

…

— Нужен еще ardenteri [10] ardenteri candi*, ардентери канди (перевод с новолат.) — горячий сгусток ! — кричит девушка. — Иначе сосуды заледенеют и поломаются!

Ослепительный свет, и новая порция боли растекается по венам.

— Эвочка, девочка моя, ты выдержишь, — лихорадочно шепчет Мэл и добавляет ожесточенно: — Я не отдам тебя гр*баным небесам, слышишь? Поотрываю твои крылья, обещаю, а нимб закину в кратер вулкана.

В кромешной тьме бреду на зовущий голос. Узнаю его, даже если оглохну. За показной бравадой чувствую отчаяние и страх потери. Согреваю остатками незамерзшего сердца, обнимаю лапами своего «зверя».

— Эва! — громкий вскрик Мэла, и его губы на моих, требующие, просящие, умоляющие. — Останься со мной. Не уходи!

Мощный толчок в груди, и новая доза прокачивается через насос. Со свистом втягиваю воздух.

— Да! — кричит кто-то. — Еще тепла!

— Не могу, — сдавленный голос Мэла. — Началась отдача.

Ему больно из-за меня! Отдача сводит судорогой пальцы, выкручивает суставы, могут отняться руки, я помню. Пока что помню.

Тянусь к нему, чтобы забрать боль.

…

Звонкая трель над ухом. Выплываю из забытья.

— Вытащи… В левом кармане, — просит кого-то Мэл.