Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

— Эвка, ну, ты даешь, — сказал с укоризной и завернул мокрый рукав. — Давай объясню.

Мэл показывал, для чего предназначены разные кнопки и рычажки, а я смотрела на смуглую руку с черными короткими волосками, напрягшимися мышцами и линией выступивших вен, и вспомнила совместное пробуждение. Чтобы скрыть смущение, сказала сварливо:

— Ладно, понятно. Иди, — и начала подталкивать лектора к выходу.

— Ну, уж нет. Подожду здесь, — выдал Мэл.

— Где «здесь»? — изумилась я.

Вместо объяснения он опустил бежевую крышку бежевого унитаза и уселся на нее.

— Неудобно, наверное, — растерялась я. — Ноги затекут.

— Вполне, — заверил Мэл. — Поспеши, а то слышу дядины шаги на лестнице.

Я метнулась в душевую кабину. Второй заход получился удачным: организм понежился под массирующими струями теплой воды вкупе с фруктовым ароматом мыльной пены. При правильном подходе душевая оказалась совершенством инженерной мысли, если учесть, что в голове не отложилось назначение половины кнопок и рычажков. У меня получилось высушить себя и кабинку. Чтобы завернуться, я просунула руку за полотенцем и не обнаружила его на полу — там, где бросила.

— Мэл! Дай, пожалуйста, полотенце!

— Зачем надрываешь горло? Голос совсем сядет, — ответил он неожиданно близко, за дверцей. — Высохла? Буду подавать вещи, а ты одевайся.

Я открыла рот, чтобы поблагодарить, но тут меня осенило, что поначалу в ход пойдет нижнее белье.

— Я сама! — потребовала, но запоздало. В узкой щели показался первый предмет.

— Не сомневался, что носишь с мишками и зайчиками.

Представив ухмылку Мэла, я сказала сердито:

— Вообще-то это горошек.

— Странная форма для горошка.

— Хорошо. Если тебя беспокоит, то это сложные фигуры, и я люблю геометрию, а не лопоухих и мохнатых, — ответила сварливо.

— Похвально, — за дверцей послышался смешок, и рука протянула следующий элемент одежды. — Приятно сознавать, что моя де… что у тебя не кисель в голове.

Я выхватила, ядовито просипев:

— Помнится, кто-то говорил, что у меня всего одна извилина.

— Да, так и сказал: одна, зато прямая и… упругая.

Шутничок выискался. Высунув руку за дверцу, я нетерпеливо пощелкала пальцами:

— Дальше!

Облачившись в привычную одежду, вздохнула с облегчением и показалась на глаза Мэлу. Оглядев меня, он протянул руку:

— Пошли.

За время отсутствия кровать в спальне кто-то застелил, укрыв атласным бежевым покрывалом. У выхода замерли в ожидании сапожки. Мне показалось кощунством утаптывание ковра уличной обувью, но Мэл разгуливал по комнате в ботинках, и я, последовав его примеру, обулась.

— Проголодалась?

Я прислушалась к себе, и в животе слабо буркнуло.

— Не особо. Аппетита нет.

— Будем нагуливать, — сказал Мэл. Повернул ручку двери, и мы отправились на завтрак с заждавшимся Севолодом.

В коридоре — бледно-розовые стены, темные двери. В промежутках — картины и гравюры, колонные выступы с необычными профилями и декоративные элементы, притягивающие взгляд. Взять тот же угловой столик на радиусной подпорке, изъеденной сырными дырками.

Своеобразные конструкции впечатляли. Похоже, хозяевам нравилось экспериментировать с сочетаемостью несочетаемых форм.

— Твой дядя оригинальный дизайнер, — заметила я, любуясь винтовой лестницей с консольными ступенями в виде черно-белых клавиш и перилами из металлического кружева.

— Это тетушка самовыражается, — пояснил Мэл неохотно.

— У нее нестандартное видение. Воплощает в жизнь специфические идеи.

— Ничего необычного. Открываешь каталог модных интерьеров, тыкаешь пальцем, исходя из настроения, и через день начинается ремонт, — пожал он плечами.

На повороте мы столкнулись с детьми лет семи — десяти: мальчиком и девочкой, внешне очень похожими друг на друга. Девочка — в строгом платье с ажурным белоснежным воротничком, а мальчик щеголял в жилетке и с бабочкой.

— Привет, Мэл, — поздоровался мальчик с Мелёшиным, а мне важно кивнул. Девочка присела в легком книксене.

— Привет, Саша, привет, Даша, — отозвался Мэл. — Налопались?

— Покушали, — вежливо подтвердила девочка.

— Куда чешете?

— Поедем в учебный центр, — ответил мальчик солидно. Ни дать, ни взять, уменьшенная копия высокого начальника.

— Носы не обморозьте, — посоветовал Мелёшин и потянул меня по лестнице вниз. — Мы торопимся. Где отец?

— В столовой, — пояснила девочка. — До свидания, — воспитанно обратилась ко мне.

— Пока, — попрощалась я хрипло, и мы расстались с чудесными вежливыми детками. Спустились на этаж ниже, и глазам явился другой коридор, развернувшийся перпендикулярно верхнему.

— Что за херувимы? — спросила я у Мэла.

— Близнецы. Младшие Севолода.

— Не похожи на него. Светленькие.

— В тетушку, — ответил он кратко, пока мы шли мимо закрытых дверей.

Ограниченность пространства начала угнетать. Кроме того, я занервничала, предположив, что в жилище кроме Севолода могла толпиться куча родственников, не считая тетушки с множеством разновозрастных детишек. И Мелёшин был частью этого скопища. Возможно, орава родственников, собравшихся в столовой, будет пристально разглядывать меня, наводя лорнеты, и обсуждать в полный голос, обсасывая найденные изъяны и недостатки. От нерадостной перспективы ноги почему-то начали тормозить, а настроение — портиться.

— И сколько этажей в королевстве? — спросила я недовольно. — Запросто можно заблудиться.

— Два, — сказал Мэл, распахивая широкую дверь и пропуская вперед. — Проходи.

На всякий случай я задрала подбородок, чтобы с достоинством вплыть в неизвестность. Первыми на глаза попались две люстры, каждая в виде стопки криво испеченных блинов, и множество мелких светильников вокруг. Взгляд проехал вниз по металлизированным серым стенам с бронзовыми вкраплениями и остановился на столе, за которым сидели Севолод и темноволосый парень примерно одного возраста с Мелёшиным. Иных лиц, пожелавших устроить ажиотаж ради знакомства со мной, не наблюдалось.

Мэл потянул меня к овальному столу с расставленными вокруг стульями из плетеной металлической сетки. Наверное, на них неудобно и больно сидеть. Неужто людям нравится издеваться над собой во славу модного дизайна?

Мелёшин думал иначе, потому что отодвинул передо мной стул и посмотрел вопросительно. Усевшись с осторожностью, я поелозила на сиденье. Как ни странно, конструкция оказалась удобной и комфортной.

Незнакомый парень, развалившись на своем месте, с большим вниманием наблюдал за рассаживанием. Получилось так, что он сидел напротив меня на краю стола. Севолод помешивал ложечкой в чашке.

— Поздновато для завтрака, — заметил и посоветовал мне: — Налегайте на питательную пищу, богатую жирами и белками.