Бернхард Хеннен - Гнев дракона. Эльфийка-воительница

— Онар никогда не полезет в такой бочонок, — срывающимся голосом произнес Хорнбори. Ему пришлось прыгать по короткой лестнице на одной ноге, и лицо его было залито потом. — Таскать бочки — вот это занятие для него. Забраться в бочонок, чтобы его спустили в эту шахту — такое Онару в жизни в голову не придет. И нам с Фудином, конечно же, тоже!

— А что вы достаете из колодца?

Гламир указал на плетеные корзины, сложенные вдоль стен у двух дверей, ведущих из этой комнаты.

— Это не тайна. Пойди и посмотри сам.

Галар не колебался ни минуты. Большинство корзин были пусты. А в двух из них извивались черви толщиной с палец. Они были черными, как ночь. Кузнец с любопытством ткнул в одного из них. На пальце осталась черная слизь.

— Это черные улитки, давшие имя этому морю, — пояснил Гламир. — Из них мы добываем черную краску, которой красим ткани. Если все сделать правильно, краска никогда не выгорает. Из нее можно делать и чернила. Высыхая, она сохраняет приятный бархатистый блеск. Гораздо лучше, чем из чернильных орешков.

Галар не поверил, что это и все. Здесь дело не только в улитках.

— А я думал, что все твари в подземных озерах и морях совершенно белые, — было видно, что Хорнбори изо всех сил пытается болтать непринужденно. — Как вы вообще ловите этих улиток?

— Мужеством! — Гламир поднял вверх культю. — Это случилось там, в колодце. И мне еще повезло. В этом море тварей больше, чем в некоторых лесах. Действительно, многие из живущих здесь созданий белые, но фонарщики, к примеру, яркие, переливаются всеми цветами радуги. Они так красивы, что при виде их забываешь обо всем. Особенно о том, что слишком глубоко спускаться нельзя.

— Фонарщики? — переспросил Нир. — Это еще что такое?

— Похожие на змей существа, такие нежные, что твой малыш кулачком мог бы пробить в них дырку. У них тонкие, как иглы, полые ядовитые зубы и они охотятся на медуз. Справа и слева от челюстей у них висит длинный жгут, на конце которого болтается шарик, светящийся в темноте, как янтарин. Им они приманивают медуз.

— И из-за них ты потерял руку?

— Это были изумрудные пауки — морские пауки с телами, как у грузовых лошадей. Их окружает странный зеленый свет. Если увидишь этот свет на дне колодца, знай, в гости зашла смерть. Они могут даже по стенам лазать.

Галар поглядел на темную воду. Кроме света факела, отражавшегося в ней, и серебристых пузырьков воздуха там не было ничего примечательного.

— И эти лошадиные пауки забираются сюда, в башню? — подавленно поинтересовался Хорнбори.

Гламир указал на двери.

— За ними вы в безопасности. А теперь идите за мной. Мы довольно поговорили. Сейчас вам покажут хорошее жилье и дадут поесть.

— А молоко у вас есть? — поинтересовался Нир.

— Конечно. И спинки косуль в трюфельном соусе.

Гламир провел их в левую медную дверь, а потом еще по одной лестнице вверх, мимо очага в комнату, где пахло капустным супом и свиными ножками. В стенных нишах лежало несколько серых одеял. В углу стояло деревянное ведро.

— Пока побудете здесь. Я скажу, чтоб вам принесли еду, — с этими словами Гламир закрыл металлическую дверь, и в комнате стало темно. Галар услышал, как снаружи закрылся засов.

— Мы в плену, — растерянно произнес Нир. — Нельзя же так обращаться с гостями.

— Этот выпустит нас отсюда, — глубоко вздохнув, Хорнбори опустился на пол.

Галар ощупал пол, пока не нашел плотное одеяло, тоже присел и завернулся в него.

— Я не так уверен, что он нас отпустит. Эта башня существует не из-за улиток. И Гламиру совершенно не нравится, что мы нашли сюда путь.

— В любом случае здесь лучше, чем в давшем течь угре, — заявил Нир.

Галар покачал головой. А потом осознал, что в темноте их темницы никто из спутников его не видит.

— Это еще неизвестно. От этого Гламира много чего можно ожидать, — кузнец подумал о бочонках с кожаными руками. Ему очень хотелось забраться внутрь одного из них и спуститься в колодец, чтобы посмотреть, что еще там есть, кроме улиток.

Звонкий перезвон цимбал был слышен даже в этой подземной комнате. Шайю вымыли. На ней было платье из красного шелка, поддерживаемое на плечах только двумя булавками. На бедрах красовался тяжелый пояс из кованого золота, со множеством рубинов. Шрамы на обнаженных руках присыпали золотистой пудрой, после того как рабыни вымыли ее и натерли ароматными маслами.

Кожа меж бедер горела. Острыми ракушками оттуда и подмышками ей удалили волосы.

Шайе было страшно. Она никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной. Она не могла повлиять ни на что из того, что ей предстояло. Девушка предпочла бы встретиться с оравой бандитов, имея в руках одну только дубинку, чем пройти этот путь.

— Он сломает тебя, — холодно произнесла мать матерей. — Быть избранной для Небесной свадьбы — величайшая честь для женщины. Он заметит, что ты полна нежелания, и будет жесток с тобой.

— Я что, похожа на ту, кого легко сломать? — ответила она со всей гордостью, на какую еще была способна.

— Я повидала многих девушек, входивших в этот туннель, варварская принцесса. И каждая возвращалась изменившейся. Те, кто с радостью ждали встречи с бессмертным, возвращались, пронизанные его силой. Других же, тех, кто противился, эта ночь уничтожала. Они были еще живы, но лишены духа. Возвращалась лишь пустая оболочка. Теперь ты знаешь, что тебя ожидает.

Шайя вгляделась в лицо стройной старой женщины. Оно было изнуренным и испещренным морщинами. В нем не было сочувствия. Табита хотела лишь одного — еще сильнее напугать ее.

— Я переживу и этот бой, Табита, как и все остальные сражения. И вернувшись, я по-прежнему буду единственной в Доме Неба, которой ты не можешь командовать.

На узких губах священнослужительницы заиграла улыбка.

— Что бы ни случилось, через год твоя кровь напитает сухую землю Лувии, а пепел твой развеют над полями. А потом я снова стану полноправной хозяйкой в Доме Неба. И буду продолжать жить в уверенности, чувствовать расположение Крылатой Ишты, придавшей моей жизни смысл, более глубокий, чем просто быть удобрением для полей. А теперь иди! Твоя час пробил, варварка.

Шайя глядела в толстые, надутые лица евнухов храмовой стражи. Если она будет противиться, они силой потащат ее к алтарю на зиккурате. Несмотря на утрату мужского достоинства, сила у них осталась. В борьбе с ними ей не выиграть. Единственное, чего она добьется сопротивлением, это того, что она предстанет перед бессмертным Муваттой избитой и униженной.

Шайя вошла в узкий, освещенный факелами туннель, ведущий под дворцом к зиккурату. Лишь проходя через магические врата, она успела бросить короткий взгляд на Изатами, город храмов. С тех пор ее водили по туннелям и подземным комнатам, мимо могил священнослужителей, из которых пахло миррой и ладаном, до подземной ванны, целиком сделанной из мрамора и служившей одной-единственной цели: чтобы один раз в год в ней купалась девственница, избранная бессмертным для Небесной свадьбы.