Бернхард Хеннен - Гнев дракона. Эльфийка-воительница

— Для того, чтобы сделать из мужчины воина, потребуется много лун, — произнес Матаан. — Одной храбрости недостаточно, чтобы помочь крестьянину выстоять против опытного воина. И я уверен, что Муватта поставит своих лучших воинов в первые ряды, чтобы быстрее пробить наш строй. Как только это произойдет, битва будет проиграна.

Артакс опустился на складной стул рядом с большим столом для карт. Казалось, под ногами разверзается земля.

— Полагаю, вариант без боя сдать Муватте эту провинцию даже не рассматривается? — спросил Датамес.

— Нет, — раздраженно ответил Артакс и подхватил стоявший на столе кувшин с вином. Он ожидал насмешливого замечания со стороны Аарона, но его мучитель на удивление молчал.

— А ты уверен, что эти твои причины стоят того, чтобы при носить им в жертву тысячи твоих подданных? — спросил Датамес.

Артакс наполнил бокал и сделал большой глоток вина. Задумчиво повертел бокал в руках. Он был сделан в форме рога, заканчивавшегося массивной лапой крылатого льва, чтобы рог можно было ставить на стол. Сосуд был выполнен из массивного золота и стоил больше, чем зерно, которое он смог бы вырастить за всю свою крестьянскую жизнь. Артакс сделал еще один большой глоток и прислушался к отдаленным звукам лагеря. Звону металла, далеким крикам, негромкому смеху. Поднял взгляд на своих советников. Нет, он не был уверен в этом. Он стоял на коленях рядом с мертвым воином, которому серпы боевой колесницы отрезали ноги. Заставил себя взглянуть в его лицо, чтобы навсегда запомнить его. Он не хотел быть виновным больше ни в одной смерти.

— Случившееся сегодня утром ребята будут считать дурным знамением, — нарушил долгое молчание Матаан.

— Значит, мы позаботимся о добрых знамениях! — раздраженно ответил Артакс. — Вы — мои советники. Так советуйте, вместо того чтобы ныть. Нам нужны еще настоящие воины, — Артакс подумал о Джубе. Его полководец наверняка знал бы, что делать. — Володи. Ты отправишься в Нангог и отзовешь оттуда всех воинов. Особенно тех оловянных, которые остались у твоего друга, Коли.

— Их есть не очень много, ребят…

— Сейчас нам нужен каждый, уже сражавшийся в бою.

— Прошу прощения, великий, но это всего лишь капля воды на раскаленный камень. Что мы действительно должны сделать, так это сформировать войско из тех ребят, которые у нас здесь. Те, кого мы собрали здесь, в лагере, — всего лишь несвязанные между собой камешки. А тебе, великий, нужна стена, о которую разобьются атаки Муватты.

— Красивые образы, но пустые слова.

— У тебя есть план, Датамес? — Артакс снова отставил в сторону бокал.

— Мы должны перестроить твое войско коренным образом. Должны создать камни, которые образуют стену. И известь, которая свяжет их между собой. Я предлагаю создать группы по десять человек. И эти десятеро должны знать друг друга. Должны происходить из одной деревни или одного квартала. Есть разница, стоит ли рядом с тобой в строю человек, которого ты знаешь половину своей жизни, или же он откуда-то из провинции, даже название которой ты не можешь произнести. И эти десятеро должны выбрать себе командира. Эти командиры в свою очередь выберут себе предводителя, одного на сотню. А десять сотников — командира, который будет командовать тысячей. Это должны быть люди, которым они доверяют, а не дворяне, которых они подозревают в том, что для них жизнь крестьян и ремесленников ничего не значит. Люди из их числа, знающие их беды и тревоги. Которые знают, как их воодушевить.

— Значит, ты хочешь лишить сатрапов власти, — вставил Матаан.

Датамес бросил на него насмешливую улыбку.

— А ты тревожишься, князь? Тогда позволь мне еще слегка подлить масла в огонь. Я говорил о том, что нам нужна известь, которая их соединит. Что-то, что свяжет всех вместе. Им нужна общая цель. Что-то, что стоит того, чтобы рискнуть ради этого жизнью. Здесь собрались крестьяне из всех провинций империи. Большинство из них в жизни не уходили дальше чем на двадцать миль от места, где они родились. Куш для них всего лишь название. И то, что они здесь видят, — лишь клочок неплодородной земли. Они не понимают, за что они здесь сражаются. А тот, кто сражается за то, что ему не дорого, будет не очень стоек. Им здесь ловить нечего…

— Кроме возможности вернуться домой живыми, — вставил Матаан.

Датамес покачал головой.

— Этот аргумент здесь не понимают. Крестьяне не знают, как проходят битвы. Им не ясно, что, как только они побегут, начнется резня, потому что лувийцы будут преследовать их, чтобы разделаться окончательно. Для них битва заканчивается, когда ломается стена щитов. Им нужно нечто совершенно конкретное, что даст им опору. Что-то, что будет иметь значение в жизни каждого. И я говорю здесь не об абстрактных ценностях вроде славы или чести. Я должен признать, что на эту идею меня натолкнул Володи. Он сказал: «Они сражаться хорошо только тогда, когда стоять на собственной земле». В этом все дело.

Артакс не понимал, куда клонит Датамес.

— Хотеть подарить им этот кусок пустыня? — с ухмылкой спросил Володи. — Они просто грязный, но не глупый, крестьяне-то. Это не помогать им сражаться.

— Нет, я скорее думал о том, чтобы передать им землю, которую они действительно смогут использовать. В каждой деревне, которую я знаю, есть неиспользуемые площади. Большей частью это земля, которая принадлежит богатым. Каждый крестьянин, который будет сражаться здесь, в Куше, должен получить в качестве награды землю в деревне, сколько он сможет обработать тяпкой за одно утро. Так каждый, несмотря на то что мы здесь на краю мира, будет сражаться за свою собственную землю.

Артакс был в восторге. Сам он сражался бы как лев за то, чтобы получить столько земли. Если бы его поля были больше, он никогда не ушел бы в Нангог.

Матаан недовольно покачал головой.

— Это безумие. Сатрапы не потерпят этого. Не в их интересах, чтобы крестьяне стали зажиточными и независимыми. Если мы сделаем это, не будут сражаться сатрапы.

— Кто выиграет для нас сражение, Матаан? Сатрапы и их пять тысяч опытных воинов или сорок пять тысяч крестьян, которым мы дадим сердца львов?

— Числа — это еще не все, гофмейстер, — спокойно ответил Матаан. Он не казался Артаксу возмущенным, больше напоминая отца, пытавшегося отговорить сына от глупой затеи. — Сотня хорошо вооруженных воинов, которым удастся пробить стену щитов и воспользоваться брешью в ряду, могут изменить исход битвы. Если это произойдет, совершенно не важно, сколько будет у нас крестьян со львиными сердцами справа и слева от них. Таким решением могут стать опытные воины сатрапов, не твои крестьяне, Датамес. И именно бойцы на колесницах, которые будут идти по флангам, чтобы нападать на врага с тыла. Они тоже — люди сатрапов.