Бернхард Хеннен - Гнев дракона. Эльфийка-воительница

Одним прыжком Нандалее снова оказалась на ногах. Подняла секиру и повернулась. За ней стояла карлица со свертком на руках. В правой руке у нее была длинная шпилька. Из рваной раны у корней волос лилась, пульсируя, кровь, пропитывая ее простое льняное платье, сбегая по лоснящемуся кожаному переднику, который женщина носила на бедрах. Она глядела на Нандалее огромными карими глазами. С ужасом. Шпилька выпала из ее дрожащей руки. Подвязанный пучок сверкающих светлых волос наполовину распустился, держась всего на одной шпильке.

Карлица рухнула на колени. Осторожно положила сверток на пол перед собой. Голубое, украшенное вышитыми секирами одеяло было все в крови. Оттуда выглядывало розовое личико, покрытое нежным черным пушком.

— Пожалуйста… — пролепетала карлица. — Пожалуйста, спаси его…

Нандалее почувствовала себя так, словно у нее под ногами разверзлась земля. Своим ударом вслепую она едва не попала в ребенка. Едва не стала детоубийцей.

Карлица подняла руки. Взгляд ее угасал.

— Пощади… — Кровь тоненькой струйкой бежала из раны на шее. Губы ее дрожали. Она хотела что-то сказать, но силы не хватало. Все несказанные слова ее были во взгляде, когда глаза ее остекленели и застыли.

Нандалее едва сдерживала слезы. Что она натворила! Прижала левую руку к животу. Теплая кровь стекала на бедра. Нандалее искала слово силы, которое могло бы затянуть рану. Срастить кожу и разрезанные мышцы. Но никак не могла вспомнить то единственное слово. Нужно залечить раны, иначе она умрет здесь, среди карликов. Смерть была близка.

Вместо этого она смотрела на ребенка. У него были большие серые глаза, совсем как у карлика, который только что с таким ожесточением пытался убить ее.

Ребенок улыбнулся ей. Ей, убийце ее родителей! С его губ сорвался тихий, непонятный звук. Горячие слезы бежали по щекам Нандалее. Что она натворила? Что здесь происходит? Неужели весь мир сошел с ума? Где альвы? Почему они не удержали небесных змеев от этой резни?

Она огляделась по сторонам. На причале потайной гавани Амаласвинты лежали почти одни женщины и дети. Из успокоившейся воды торчали гибнущие цветы. На деревянной опоре, с которой свисал порванный канат, сидел дрозд и щебетал, оглашая пещеру своим тревожным пением.

Нандалее опустила голову на грудь. Взгляд ее сузился. Мир отступил на второй план, остались только серые детские глаза. Драконы убьют мальчика, если придут сюда. Драконники тоже. Тот, кто решил уничтожить целый город, не позволит уцелеть одному-единственному ребенку. Для ребенка карликов не найдется места в Белом чертоге. Она буквально представляла себе это. Возможно, это сделает один из ее наставников. Один удар кинжала, без ненависти, в сердце ребенка. Довольно было пролито невинной крови! Это больше не должно повториться!

С отчаянием вернулись воспоминания. Слово силы само сорвалось с ее губ. Эльфийку пронизало тепло, исцеляя раны. Но оно не могло восполнить потерянную кровь. Она ослабела. Еще одну битву ей не выдержать.

Она сняла с мертвого карлика перевязь с коротким мечом и перебросила через плечо. Затем подняла сверток, прижала к себе ребенка. Короткий булькающий звук был ей наградой.

Затравленно огляделась по сторонам. Теперь она на другой стороне. Может быть, она и в теле эльфийки, но больше не прольет крови карлика. По крайней мере, в эту ночь. Она должна отнести ребенка в безопасное место. Но куда? Где ее не найдут товарищи из Белого чертога?

Она медленно пошла прочь от воды, стараясь держаться в тени. Нандалее вспоминала макет из проволок в комнате Амаласвинты. Там было место… Но если она пойдет туда, то порвет с драконниками. Там они ее не найдут!

Она поглядела в большие серые глаза и выругалась. Нет, не этот путь она хотела избрать. Но ребенка она убивать не станет! И наблюдать, как это происходит, тоже. Это больше не имеет никакого отношения к поручению Дыхания Ночи. То, что убивают всех жителей Глубокого города, включая женщин и детей, не имеет ничего общего с праведным гневом. Это тирания!

Айлин опустилась на колени рядом с умершей. Нежно провела рукой по светлым, слипшимся от крови волосам. Айлин повидала многое, но вид ученицы шокировал ее. Тело ее было рассечено на уровне груди, обе руки отрублены. Что с ней произошло? Еще самое большее год — и она стала бы драконницей.

Вздохнув, наставница поднялась и поглядела на остальных умерших. Они принесли сюда, в просторную, испачканную сажей пещеру, еще троих учеников. Свод пещеры и стены были целиком и полностью покрыты аметистами. На большинстве камней лежал маслянистый черный слой слизи. Наверное, в этом зале было много карликов, когда на них через вентиляционные шахты обрушились потоки пламени. Копоть и драгоценные камни — вот и все, что от них осталось.

Айлин в ярости сжала кулаки. Они плохо подготовили нападение. Отовсюду приходили сообщения о сопротивлении и убитых. В Глубоком городе оказалось гораздо больше жителей, чем они ожидали. И несмотря на то что карликов застали врасплох, они оказывали яростное сопротивление. Было ошибкой не брать пленных. Карлики знали об этом! До сих пор не сдался ни один. Они сражались отчаянно и безжалостно, как раненая медведица, защищающая своих малышей от стаи волков.

В просторную пещеру вошел Дилан. На руках он нес очередного убитого. Дурелль!

Наставник молча отнес труп в центр зала и осторожно положил его на пол.

— Ему выстрелили в спину, — бесцветным голосом произнес он. Не обвиняющим тоном, скорее устало. Все они знали, что их нападение на Глубокий город было намного подлее, чем выстрел в спину.

— Где?

Дилан поднял на нее взгляд. Радужка его глаз была серебристой, с небесно-голубыми вкраплениями. Его взгляд всегда вызывал у Айлин беспокойство. Он не был человеком меча, скорее чародеем, целиком и полностью посвятившим себя скрытым силам. Это решение изменило его облик. Он был бледен, как смерть, а белые волосы стали тонкими, словно паутина.

— Дурелль лежал на тропе вдоль большой расщелины, разделяющей сердце горы. Примерно в миле отсюда. Он сражался хорошо. Я нашел его в окружении мертвых карликов.

Айлин кивнула. «Недостаточно хорошо», — подумала она. В Белом чертоге их обучали, превращали в искусных убийц, но происходящее здесь превращалось в настоящее сражение. Нельзя было настолько сильно распылять свои силы. Карлики не впали в панику, как ожидалось.

— Что там со сражениями в гавани?

Взгляд Дилана ожесточился.

— Боюсь, два-три угря сумели уйти. Но все гавани захвачены, а Белые змеи преследуют беглецов. Мои ученики сражались хорошо. Особенно Элеборн.