Сиалана - Потерянный осколок

— Но при чем здесь Кайа? — я недоуменно взирала на всезнаек и ждала новых разъяснений. Разъяснения пришли совершенно из другого источника.

— Мы оба услышали зов. Но я старше и сильнее, а значит, имею право первым бросить вызов, — какой самоуверенный.

— Шел бы ты лесом, нежданчик. Мне такой как ты и даром не нать, и за деньги не нать.

Кто-то разозлился еще больше.

— Ты кое-что забыла. Кайа мой младший брат. Если я выиграю, а я выиграю, ты никогда больше его не увидишь. Как глава семьи я имею право отвергнуть тебя как его хранителя и оградить от твоего влияния. Мой зов не настолько силен, как зов Кайи, я даже могу его проигнорировать, но ты решила забрать моего единственного брата, которого я оберегал с самого его рождения. Не отдам, никогда!

Вот тут я поняла: пора бояться! Обидно только, я вообще ничего не сделала, а отдуваться как всегда Суардане.

— Суара, тебе кое-что нужно знать — это Широ снова вмешался.

— Ну что? Скажи еще, что бой под водой с закрытыми глазами и связанными ногами проводится, — достал, как есть достал!

— Нет. Но если ты победишь, он никогда не покинет тебя. Кельпи останется лошадью и потеряет свою человеческую ипостась навсегда. Ты должна решить для себя, лишишь ли ты Кайю его обычной жизни ради прихоти всегда видеть его или отпустишь. Стоит ли это того?

— Не стоит. Во-первых, не дай Всезнающие мне такого компаньона под седло, как эта зверолошадь, — и нагло тыкаю пальцем в Палана, — во-вторых, я не разрушу мечты ребенка, превратив его в послушного раба в зверином обличии.

Кайа добрый и отзывчивый мальчик. Не известно, что было бы со мной, не появись молодой кельпи в моей жизни. Пусть эти семь дней и были напряженными, но я успела привязаться к мальчугану. Он много страдал и многое пережил. Единственным близким человеком для него был брат, вечно пропадающий на охоте. И голод. Голод стал его извечным компаньоном на долгие весны. Он заменил все другие желания и эмоции. Но сейчас Кайа волен мечтать. Он может пойти куда угодно и делать что захочет. Это называется свобода. Долгожданная, выстраданная речным народом, замешанная на крови и рожденная храбрыми сердцами свобода. Никто не имеет права забрать ее. И я не посмею этого сделать. Я ни за что не поступлю так с Кайей.

Пора это заканчивать, на душе паршиво. Если бы могла в последний раз увидеть этого сорванца, обнять его крепко-крепко и пообещать, что все будет хорошо, и завтра будет лучше, чем вчера, а каждый последующий день будет озарен ярким солнцем, согрет его лучами, наполнен чистыми надеждами и светлыми мечтами.

— Я проиграла, Палан, — я медленно шла к кельпи, — ели хочешь, можешь подушить меня немного для правдоподобности. Только не увлекайся.

— НЕТ! Ты обещал! Ты обещал мне не вызывать ее на бой! — из кустов выскочил молодой вороной конь с седой гривой и хвостом. Высокий, крепкий, с длинными изящными ногами он выглядел даже благороднее эльфийских фесов, а они считались лучшими и красивейшими скакунами.

— Ты тоже обещал остаться дома! — взревел Палан, перекидываясь в такого же вороного жеребца, только грива и хвост были однотонными с ним самим. Два прекрасных животных одинаковых в высоту. Молодой немного уступал в объемах. Палан был массивнее и крупнее своего сородича.

— Я не могу противиться зову, он убивает меня!

— Поэтому я избавлю тебя от ее влияния раз и навсегда. Посмотри на нее, — Палан тряхнул головой в мою сторону, — она даже не стала драться и отстаивать свою честь. Она отказалась от тебя, унизила. Ты все еще хочешь поединка?

— Да! Я хочу! И сейчас ты упустил свой шанс. Твой бой окончен, пусть начнется мой!

— Как старший, я приказываю отступить!

Никогда не видела рычащую лошадь, и лучше бы никогда и не видела. Жуткое зрелище. Набор острых, как эльфийские клинки, зубов-клыков мог устрашить любого своей демонстрацией.

— Подчинись!

И он встал на свечку, норовя ударить Кайю, а я теперь уверенна, что это Кайа, копытом по голове. Чем?! Что-то зрение меня подводит. А я все вижу так: Кая гордо держит голову, Палан стоит на задних ногах и большой ЛАПОЙ (да-да, именно ЛАПОЙ!) с длиннющими когтями пытается заставить своего брата опустить голову, давя на нее всем весом. Решила уточнить, брежу только я или это массовое.

— Эм…Ласка, а я все правильно вижу. У него лапы!?

— Да Дана, у него лапы, как у собаки или кота. Ты не сходишь с ума, — обрадовал меня феникс. Стало легче, хоть за свое сознание можно не беспокоиться.

Пока расспрашивала птичку, ситуация изменилась. Палан отступил.

— Ты пожалеешь, Кайа!

— Откуда ты можешь это знать? У тебя же нет хранителя, — и больше шикарный жеребец с белоснежной гривой не обращал внимания на своего брата.

— Дана, я требую поединка, — и он стукнул копытом.

— Кайа, я не стану с тобой драться, — уже устала повторять. Это просто фраза рассвета сегодня, — Просто ударь меня куда-нибудь, только не сильно, и все на этом. Я не хочу брать тебя с собой.

— Дана, я кельпи.

— И что?

— Я слышал твой зов еще тогда, на рынке, но не мог объяснить сам себе, что это такое. Любое твое желание я исполнял, отвечал на любой вопрос, даже если не хотел. Я все чаще ловил себя на мысли, что слабею вдали от тебя и жутко скучаю. Я просто умру, Дана. Я умру без тебя!

— Если победишь, нет.

— Я уже проиграл.

— Широ поехали, мне все это надоело, — стараясь не смотреть на Кайю, который следил за каждым моим движением, и не выдать свою тревогу и растерянность, я вскочила в седло.

— Стой, Суардана, — кельпи впервые назвал меня по имени, раньше я была леди, — ты должна принять вызов и сразиться по-настоящему.

— Почему это я должна?

— Он умрет без тебя. Здесь я бессилен. Кайа никогда не говорил, что подчинялся тебе неосознанно с самого начала. Такое не исправишь ничем. Я не могу запретить ему вступить в бой и не собираюсь этого делать. Теперь это только между вами, — он стоял ровно, величественно задрав голову, что даже челка съехала на один бок, а в его звериных глазах отражалась немая мольба, — окажи ему честь, плакальщица.

Меня загнали в угол, и по одобрительным кивкам вокруг я поняла, что теперь это тупик. Из угла есть два выхода в обход противника, пусть и плохих выхода. В тупике только один — назад. Придется идти на попятную.

— Как будем драться? — я спешилась во второй раз за сегодня на этот злосчастный берег.

— Мы не будем драться, Дана.

Я застыла на подходе. Информация снова обошла меня стороной. О чем он?

— Э-э-э… и что мне делать?

— Садись верхом на меня, — все еще не понимаю, — если сможешь, победа твоя.

Медленно начинаю осознавать, что под боем и сражением они имели в виду противостояние личностей. Кто кого подавит своим авторитетом.