Бернхард Хеннен - Месть драконов. Закованный эльф

Вернулись две газалы и подошли к ней. У одной была неглубокая тарелка с чистой водой, на дне которой была нарисована цветущая вишня, у второй на руках висели шелковые полотенца.

Темный взял одно из белоснежных полотенец, обмакнул его в воду и осторожно принялся протирать ее кожу. Вода была приятной и прохладной, с легким анисовым ароматом.

— Ваша кожа должна быть абсолютно чистой, госпожа Нандалее. Я нанесу вам раны, когда буду накалывать на вашей коже изображение, которое сделает вас драконницей. Если в раны попадет грязь, они могут воспалиться, — он промокнул ее грудь, и в животе разлилось приятное теплое ощущение. Ее соски встали торчком, но он не смотрел на них. Как и прежде, он смотрел только на лицо, словно во всем мире существовали только ее глаза, а все остальное не имело значения.

— Я причиню вам боль, госпожа Нандалее, она — часть ритуала. Она будет долгой. Изображение будет большим, несмотря на то что я еще не знаю, как оно будет выглядеть. Оно наверняка заполнит собой вашу спину, возможно, также части рук и ног. Вы выйдете отсюда только тогда, когда оно будет закончено. А уходя отсюда, госпожа моя, вы будете иной, как внешне, так и внутренне.

Произнося эти слова, он продолжал промокать ее тело. Грязные шелковые полотенца, не глядя, отбрасывал в сторону. Они плавали вокруг ее лодыжек, словно потерявшиеся цветы.

— Я не могу вам сказать, что произойдет. Каждый раз все по-другому. Боль будет накатывать на вашу душу словно волны. Она затронет все ваши органы чувств. Ваши глаза могут показывать вам миражи, возможно, вы вдруг почувствуете невыносимый голод. Отдайтесь своим чувствам полностью. Газалы всегда будут поблизости. Они исполнят каждое ваше желание, госпожа моя, кроме одного. Боль закончится только тогда, когда будет закончено изображение. А когда она отступит, придет время, когда вы затоскуете по ней, ибо ничто из того, что вам когда-либо доведется пережить, не будет таким, как несколько последующих дней. Если вы отпустите себя и поплывете по течению боли, наступит время, когда она причинит вам доселе неведомое удовольствие.

Темный взял ее за подбородок и повернул его в сторону. Наконец-то его кристально-голубые глаза отпустили ее. Сизый дым плыл над водой, сплетая вуаль, из-за которой просторная пещера казалась нереальной. По воде плыли хрустальные чаши, в которых горели маленькие свечи, источая желтый свет, который, отражаясь от темной воды, рисовал под сводами пещеры пляшущий желтый узор.

Плоский остров, поднимавшийся из воды в центре пещеры, был устлан тяжелыми коврами и подушками. Неподалеку от воды в медных жаровнях горели благовония. Тяжелый смолистый запах царапал горло Нандалее, одновременно с этим лаская ее обоняние. В нем был запах мускуса и слегка перезрелого манго, затем он снова перерождался в аромат померанцевой травы, растертой между пальцами.

Темный взял ее за руку и повел к островку. Газалы принесли фрукты на блюдах из тончайшей керамики. Вишни, тяжелые спелые виноградины, золотые яблоки, темно-красные ягоды и странные, усеянные иглами плоды, каких она никогда прежде не видела. На других блюдах она обнаружила выпечку. Запах пряного мяса смешался с ароматами, витавшими б воздухе.

— Ложитесь, госпожа моя, — мягко произнес Темный. Он уложил ее голову на твердый валик. За спиной Нандалее на колени опустилась газала, которая взяла ее сбившиеся в пряди волосы и запустила в них свои изящные пальцы.

— Вам нравится запах ванили, госпожа моя? — спросил он, расстегивая кожаные пряжки своего пластинчатого доспеха.

— Да.

Темный мягко улыбнулся.

— Мне тоже, — сказал он, снял доспех, сбросил тунику, которую надевал под низ. Его светлая кожа блестела, словно слегка смазанная маслом.

Теплая вода намочила волосы Нандалее. Газала мягко массировала кожу ее головы кончиками пальцев, и каждое ее прикосновение сопровождалось приятной дрожью в спине. Потом газала вымыла над миской Нандалее волосы. Она добавила в воду масло ванили, запах которого на миг перекрыл все остальные ароматы.

Другие газалы принесли белое полотенце, на котором лежали бамбуковые палочки, напоминавшие кисточки, только вместо волосяного пучка к ним тонкой шелковой нитью было примотано по пять-шесть стальных игл длиной в полдюйма. Наряду с иглами для татуировки были здесь и обычные кисточки толщиной примерно с мизинец Нандалее, из красного волоса. Газалы молча принесли дюжины белых мисок, в которых сверкали всевозможные краски. Расставили их вокруг Нандалее широким полукругом.

Теперь Темный тоже был обнажен. Он завязал волосы на затылке, затем встал рядом с ней на колени.

— Вы позволите мне исцелить раны на вашей коже, нанесенные солнцем пустыни?

Как можно возражать этому мягкому, низкому голосу? Она согласилась бы со всем, что бы он от нее ни потребовал. Теперь он всеми органами чувств был с ней, это она прочла в его глазах. Газалы, обширный грот, дым — всего этого не существовало. Лишь одна она в этот миг имела значение для этого дракона, старого как мир.

Нандалее кивнула. Она опасалась, что ее хриплый голос оскорбит его слух, а ей ничего не хотелось, кроме как понравиться ему.

Кончики его пальцев мягко коснулись ее кожи. Коготь, который разорвал ее одежду, исчез. Его прикосновение было нежным, как дуновение ветерка. По коже побежали мурашки. Она увидела, как исчезают покраснения, как заживают ранки на коже. Когда его пальцы коснулись ее губ, она прикоснулась к ним кончиком языка. Вертикальные зрачки дракона сузились.

«Как я могла так поступить, — испугалась Нандалее. — Он подумает, что я совсем бесстыжая, ведь знает, что мы с Гонвалоном вместе».

Она пристыженно опустила взгляд, но кончик языка снова скользнул по губам, которых только что касался Темный. Они были мягкими и податливыми, словно никогда не пробовали жаркое дыхание пустыни.

Где-то вдалеке от пирамиды зазвучала музыка, негромкие удары гонга, завибрировавшие глубоко в животе, сопровождаемые игрой на струнных и меланхоличной флейте. Мелодия была ненавязчивой и приглашала закрыть веки и провалиться в сон.

— Вы будете лежать на животе, пока я буду работать над картиной, и вы не сможете видеть, что я делаю, поэтому слушайте внимательно, — Темный потянулся за бамбуковой палочкой с иголками для татуировки. — Дайте мне руку, госпожа моя.

Нандалее села. По спине побежала теплая вода. Газала осушила ее волосы мягким полотенцем.

Когда Темный взял ее за руку, на ней все тонкие волоски встали дыбом, и в животе снова образовалось теплое, приятное ощущение. Она попыталась думать о Гонвалоне, о его нежных поцелуях. О том, как он просто молча находился рядом, когда ни одно слово не могло утолить ее вселенскую боль. Нужно полностью принадлежать ему, а прикосновения Темного воспринимать лишь как часть последнего неприятного испытания. Но все было не так. Нандалее переполнял восторг от происходящего.