Бернхард Хеннен - Месть драконов. Закованный эльф

Барнаба поглядел на огромные надутые тела собирателей облаков, под которыми были привязаны корабли-дворцы и пузатые купеческие суда. Дюжины таких существ парили над городом, вцепившись в уходящие в небо якорные башни. Они слегка покачивались на слабом ветру, который дул со стороны широких рисовых полей у реки вверх по склону. Бриз нес с собой постоянный плеск и шум водяных колес, поднимающих драгоценную влагу к дворцам на самых высоких террасах у края кратера. С какой-то из крыш складов, обрамлявших большую площадь, доносилась негромкая, жалобная песня флейты.

Барнаба снял сандалии, чтобы бесшумно последовать за нищенкой, перебиравшейся из тени в тень. При этом неглубокая миска, висевшая на ее посохе, при каждом шаге ударялась об узловатую палку. Как и она, он прижимался к стенам, следя за тем, чтобы не оказаться на открытом пространстве, где его мог увидеть любой тайный наблюдатель.

Спустя некоторое время бывший священнослужитель дошел до того места, где впервые остановилась нищенка. На грязной кирпичной стене было намалевано бесформенное пятно. Барнаба улыбнулся. Все идет именно так, как он себе и представлял. Идолопоклонники, посвятившие себя Зеленым духам, хотят использовать произошедшую днем трагедию. Для них случившееся сегодня — знак новых богов. Восстание против бездумной жадности людей, грабителями пришедших в этот мир и остающихся слепыми к его чудесам.

Тем временем фигурка почти дошла до массивного портала, за вратами которого таились Золотые тропы. Она не осмелилась нарисовать свой значок там, но испачкала одну из ног обезглавленного Львиноголового. Священнослужитель затаил дыхание. Он уже встречался с богом лицом к лицу. Он не осмелился бы бросить ему вызов таким образом. То, что статуя лишилась головы, ничего не говорило о силе или бессилии девантара. Тот, кто видит в этом знак, слишком наивен.

Барнаба ждал в тени, пока нищенка закончит свою работу. Завтра появятся новые истории о Зеленых духах и их богах и о слабости девантаров, которые не сумели защитить даже свои статуи. Он прислушался к негромкой песне флейты. Когда далекий свист разрушил жутковатую тишину над площадью, нищенка бросилась к Солнечной аллее. Теперь она шла сильными широкими шагами, крепко сжимая миску для подаяний. Стук уже не сопровождал ее шаги. Смолкла и песня флейты. Казалось, неустанно производящий шум город затаил дыхание.

Священнослужитель вскочил, чтобы броситься вдогонку за нищенкой, прежде чем та исчезнет во тьме. Он добежал до широкой аллеи и успел увидеть, как она свернула на одну из узких улочек, расходившихся от бульвара. Сердце болезненно забилось меж ушибленных ребер. В теле болела каждая косточка. Нищенка точно не была калекой, судя по тому, как она двигалась сейчас. В отличие от него. Заметила ли она его? Или решила убраться подальше просто из осторожности?

В ушах звучало гудение мух. Барнаба помахал рукой перед лицом и тут же осознал, что никаких мух нет. Нужно взять себя в руки! Нельзя так легко сдаваться! Настолько быстро, насколько позволяли истерзанные кости, он ринулся к улочке, в которой скрылась нищенка. Спустя несколько шагов она перешла в крутую лестницу, ведущую к расположенным ниже улицам города. Барнаба вздохнул. Это город лестниц. Его строили на крутом холме. Ровными были только те дороги, которые вели параллельно склону, для остальных нужны были крепкие ноги.

Священнослужитель раздраженно всматривался во тьму. Ни единого лучика света не падало в мрачную щель между домами. Осторожно, пробираясь вперед шаг за шагом, Барнаба стал спускаться по лестнице. Между темными стенами домов словно паутина протянулись бельевые веревки. На него закапала вода. Вонь мочи, дешевого капустного супа и прогорклого масла въелись в каменную кладку. Запах бедности и безнадежности.

«Запах мира, пожирающего мечты», — подумал Барнаба. Даже не у каждого десятого мужчины здесь была женщина. Редкая женщина добровольно соглашалась приехать в Нангог, не считая разве что шлюх. Женщины здесь были бесплодны. Почему это так получалось — еще одна из множества загадок этого мира.

Барнаба дошел до развилки, у которой влево уводила еще одна, еще более узкая лестница. Здесь, на распутье, паутина бельевых веревок была не настолько густой, и грязные ступеньки слегка освещало сияние лун-близнецов.

На двух стенах домов священнослужитель обнаружил знак идолопоклонников. Он был в городе повсюду. Сколько же жителей Нангога втайне поклоняется Зеленым духам? Увидев наконец отпечаток босой ступни на грязной земле, он понял, что нищенка выбрала узкую лестницу, которая вела дальше, в темное нутро города. Уверенно улыбнувшись, он пошел по лестнице, настолько узкой, что руки касались стен домов, и вскоре его снова полностью окружила темнота.

Внезапно его схватила чья-то рука. Его втащили в подъезд и прижали к стене. Что-то холодное и острое прижималось к горлу.

— Думаешь, сможешь следить за нами?

— Совсем наоборот, — ответил Барнаба, стараясь не подавать виду, насколько напуган. — Я рад, что меня нашли.

— Что за глупая болтовня? — Давление клинка на горло стало сильнее.

— Я искал вас, чтобы присоединиться к вам.

— Чтобы присоединиться к нам? — насмешливо прошептал голос. — Наверное, ты имеешь в виду возможность озолотиться, предав нас. Но ты кончишь свои дни поживой для уличных собак, как и все остальные лазутчики, которых к нам подсылали, — на горло надавили с новой силой, и Барнаба почувствовал, что по коже потекла теплая кровь.

— Я Барнаба из Нари, — с трудом переводя дух, прошептал он. — Доверенное лицо убитого верховного священнослужителя, Абира Аташа, меня разыскивают по всему королевству Арам. Я…

— Отпусти его, Артикнос, — произнес за его спиной женский голос.

— Надеюсь, ты ему не веришь, За…

— Не называй моего имени! Давай отнесем его к камню богини. Там нет тайн. Пусть Великая мать решит его судьбу.

Клинок отняли от горла Барнабы. Священнослужитель перевел дух и потянулся к ране на горле. Она оказалась неглубокой.

— Спасибо вам, госпожа. Я обещаю… — Удар пришелся прямо за ухо, и все вокруг почернело.

Поток холодной воды привел его в чувство. Над Барнабой стоял высоченный коренастый мужчина, державший в руках пустую миску для воды. На нем была грязная туника с широким кожаным поясом, за которым торчали серебряная флейта и нож. Его нож! Этот негодяй украл нож, который должен однажды пронзить сердце Аарона.

Широкая улыбка разделила рыжую бороду великана надвое. Голубые глаза смотрели на Барнабу со смесью злорадства и любопытства.