Бернхард Хеннен - Месть драконов. Закованный эльф

Бидайн взбиралась по ступенькам. Ливианна стала легче, но ей пришлось оставить лампу, и теперь она двигалась в абсолютной темноте. Обеими руками держала тело, безжизненно лежавшее у нее на плечах… ее наставница, на которую она всегда смотрела снизу вверх.

Эльфийка не знала, сколько прошла. Страх гнал ее вперед, но каждый шаг во тьму она делала осторожно. Один раз она услышала шорох за спиной. Звук ломающегося камня. Что это, кто-то шаркает? Оглядываться нельзя!

Спустя целую вечность она дошла до дверей с изображением крылатой Ишты. Они все еще были открыты. И только пройдя за них, она осмелилась положить Ливианну. Наставница дрожала всем телом, но была в сознании. Странно видеть ее перед собой в чужом облике. Мужчиной, человеком, жрецом. Ливианна была вся в поту. Нижняя губа дрожала. Из уголка рта текла струйка слюны. Сила ее истощалась. Сумеет ли она снова стать самой собой? Бидайн была не уверена даже, переживет ли Ливианна следующее утро. Она знала одно: нужно уходить отсюда. Как можно скорее!

Внезапно на лестнице подул ледяной ветер из глубины. Бидайн задрожала. Страх придал ей сил. Она поспешно повернулась к бронзовому порталу и закрыла створки дверей. Когда она задвинула засов, на зеленой патине, которой были покрыты крылья Ишты, зацвели ледяные цветы. Бидайн испуганно убрала руки от засова.

Изменение температуры могло означать лишь одно: внизу плелось могущественное заклинание. Заклинание, питающееся силовыми линиями и теплом. Бидайн не стала медлить. Она снова взвалила Ливианну на плечи и продолжила путь наверх. Страх придавал сил. Путь к первым воротам, через которые они проходили, на этот раз показался ей короче. Однако дойдя до них, она была вся в поту.

Она снова спустила Ливианну на пол. Задвинула железный засов на ржавой двери.

— Спасибо, — слабым голосом пробормотала наставница. Лицо Туватиса было бледнее смерти. Нижняя губа все еще дрожала.

Бидайн обняла ее за плечи. Они стали медленно идти к занавеске, за которой находился вход в Глубинные чертоги.

В коридоре, ведущем к архивам, их ждала группа жрецов.

— Почему тебя так долго не было, Туватис?

— Откуда этот холодный ветер?

— Что ты наделал?

На нее обрушивалось бесчисленное множество вопросов. Ливианна слабо отмахнулась рукой.

— Мне нужно к главной жрице Живого света. Мне нужен ее совет.

— Что произошло там, внизу, Туватис? — снова пристал бородатый старик.

— Тьма, — Ливианна слабо махнула правой рукой. — Освободите дом. Никого не впускайте. Я вернусь. После этого я сражусь с тьмой. Не ходите туда, если вам дорога жизнь, — и словно для того, чтобы подчеркнуть ее слова, тяжелый стенной ковер выгнулся дугой, по коридору пронесся ледяной сквозняк.

Бидайн почувствовала, что это сделала Ливианна. Она едва пришла в себя и тут же снова начала сеять ужас. Жрецы, еще только что окружавшие ее, испуганно отпрянули. Один из них, громко крича, бросился во двор.

— Вы слышали, что сказал хранитель Глубинных чертогов. Освободите помещение! Мы спешим.

Жрецы тут же бросились врассыпную. Никто уже не задавал вопросов, никто не осмелился оспорить право приказывать воина, за которого выдавала себя Бидайн. Поэтому они беспрепятственно покинули здание архива, а затем прошли мимо небольших группок шушукающихся жрецов, судачивших о них и о вызванном ими несчастье.

Чем дальше они отходили от архива, тем сильнее становилась Ливианна. Вскоре она уже могла идти сама, хоть и медленно. Настала ночь, и ниже по склону Бидайн увидела сильный бушующий пожар. На его фоне ножницами выделялись силуэты окружающих домов. Молодая эльфийка попыталась было убедить себя, что горит не там, где они убили Туватиса, но знала, что это не так.

Ливианна молчала, несмотря на то что тоже должна была видеть всепоглощающее пламя. И они молча шли по улице, пока не дошли до одного из рынков, обрамленного дешевыми трактирами, где до глубокой ночи продавали сокровища Нангога. Там Ливианна опустилась на одну из упавших колонн и попросила Бидайн принести ей поесть. Казалось, она слегка отошла, но Бидайн знала, что наставница хорошо умеет притворяться.

Юная эльфийка поглядела на наставницу Незримым оком, и все маски пали: Ливианна лишилась сил. От ее ауры осталось одно слабое мерцание.

В одном трактире она нашла то, что выдавали за куриный шашлык. Мясо выглядело неплохо. Бидайн взяла его, еще миску риса и кружку воды.

Ливианна не ела, она поглощала. На чужое лицо вернулось немного румянца.

— Еще, — жадно сказала она. — Это было вкусно.

— Может быть, пойдем к остальным?

— Не в таком виде! Я хочу немного набраться сил, прежде чем подставлю себя под упреки Нандалее. Мы шли верным путем. Человек в камне знает все, что нам нужно.

Бидайн придерживалась другого мнения, но ничего не сказала. Она слишком хорошо знала Ливианну. Наставница заблудилась. Со временем она и сама это поймет. Но точно не сегодня ночью.

Она взяла пустую тарелку из-под риса и кувшин из-под воды. Владелец трактира широко усмехнулся.

— А ты проголодался, капитан.

Бидайн молча кивнула. На ней всего лишь была мужская одежда, она не меняла ни свой облик, ни голос. Пусть трактирщик видит то, что ему хочется, и поэтому она, как и в первый раз, просто указала на блюда, которые хотела купить.

Трактирщик на миг склонил голову и недовольно поглядел на нее.

— А ты неразговорчив, воин, — прохрипел он, но потом взял монеты и дал ей тарелки.

Когда Бидайн вернулась к упавшей колонне, Ливианны и след простыл.

За два часа до описываемых событий

Гонвалон в ярости отодвинул от себя глиняные дощечки. К нему тут же подошел молодой священнослужитель.

— Принести вам еще дощечек, господин?

Эльф увидел страх в глазах обритого налысо паренька, и это не настроило его на более миролюбивый лад.

— На сегодня с меня достаточно, — ледяным гоном произнес он. Больше всего ему хотелось вызвать священнослужителя на поединок, но мальчик-то не виноват. Судя по всему, его еще даже не было в Нангоге, когда его церковь опозорила мертвую Талинвин. Ту эльфийку, которая пришла сюда, чтобы убить бессмертного Аарона. Его ученицу.

— Хотите поговорить со старшим? — подобострастно поинтересовался жрец.

— Нет! Ты должен был сражаться на равнине Куш. Ты и все твои братья по ордену, у которых нежные руки и крохотные сердца. Из-за вашего предательства на пыльной равнине погибли тысячи невинных людей. Я там был, видел. А ты где был? Тебе хорошо было в храме? Твой желудок наполняли вкусными блюдами? Тебе пришлось тяжко трудиться грифелем, создавая новые дощечки, когда лучшие мужи Арама истекали кровью в пыли Гарагума? Скоро бессмертный вернется в Нангог. И с ним придут кушиты. Мои братья. И они ничего не забыли, жрец.