. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Какие новости?

-- Ничего хорошего, -- вздохнул джейфар, -- хотя и плохого тоже ничего, если так можно сказать. Птицы донесли мне, что последний отряд людей, какой они только заметили, пересекает реку к западу отсюда, у самого почти устья. Очень большой отряд.

-- К западу? Не может ли это быть, что...

-- Да, я тоже об этом подумал. Настолько к западу могли оказаться только беженцы из Залмана, -- Сунгай вздохнул и наморщил лоб. -- Это означает, что на юге никого больше не осталось...

-- Хорошо, -- сказал Острон. Подумав, добавил: -- И плохо. Ведь это еще и означает, что южная часть Саида потеряна.

-- Такого не случалось уже многие сотни лет, -- кивнул джейфар. -- Господин Ар-Расул говорит, придется держать оборону здесь. К счастью, пока Харрод разлилась, и одержимые уж точно не сумеют перебраться через нее... труднее всего будет к концу лета, когда река становится очень неширокой. Пока, за этой естественной преградой, мы почти что в безопасности.

Когда открылась дверь, Острон думал, что это вернулся Басир; но, к его удивлению, в дверном проеме обнаружился силуэт нахуды Дагмана, в неизменном платке, лихо повязанном на затылке. Капитан огляделся, отмечая зорким взглядом присутствующих, и кивнул Острону с Сунгаем; Абу Кабил приветственно вскинул ладонь.

-- А, почтенный нахуда, которому мы обязаны нашими жизнями, -- заметил Анвар. -- Добро пожаловать, нахуда Дагман, добро пожаловать.

Дагман прошел в комнату и опустился в подушки рядом с Хансой. Марбуд с легким интересом посмотрел на него из-под полуопущенных век.

-- Я только что с корабля, -- сообщил маарри, преимущественно обращаясь к Сунгаю и Острону. -- Одержимые рассеялись по всему южному берегу, и часть кораблей продолжает курсировать туда и обратно по реке, обстреливая тех, кого видят. Харрод послужит нам неплохой стеной в ближайшие месяцы, я так думаю.

-- Но хотелось бы, чтобы так было не всегда, -- вполголоса заметил Сунгай. Моряк лишь пожал плечами.

-- Что будет потом -- не знаю, -- сказал он. -- Надеюсь, боги не оставят нас.

-- Все будет... -- начал было с горячностью Острон, но завершил на более умеренной ноте: -- как должно быть. Ты ведь уже слышал, нахуда Дагман, об Одаренном Ансари? С ним нас уже четверо.

-- Четверо, -- усмехнулся тот. -- Против целой орды безумцев! И этот человек, про которого мне взахлеб рассказывали люди вашего отряда. А если таких, как он, у темного бога десять тысяч?

-- Не будь таким пессимистом , нахуда Дагман, -- мягко сказал Анвар. -- Если бы они были, неужели ты думаешь, что они бы спокойненько сидели себе в Хафире, когда один-единственный охотится за нашими Одаренными?

-- Им и одного достаточно, -- заметил Дагман. -- Один какой-то парень в сером плаще -- и все, наш Одаренный нари уже бесполезен.

Острон вздохнул и опустил голову. Нахуда был прав. Вот бы каким-нибудь образом устранить этого белоглазого... тогда все было бы иначе. Но...

Странный он, по правде говоря. Хотя он вел за собой целую толпу безумцев, они все стояли и смотрели. Ладно во второй раз, -- белоглазый действительно ранил Острона, и смертельно, если бы судьба участливо не привела к ним Элизбара, -- но в первый, когда ранен был противник?

Думать о том, что у слуги темного бога есть своя честь , было как-то дико.

И вопрос, который задал ему белоглазый, был странным. Кто такие одержимые? Конечно, он это знает. Столько раз сражался с ними, еще в Хафире, и в Тейшарке, и...

Но где говорилось о том, откуда они взялись?

Он мысленно принялся перебирать старые сказки, слышанные еще в детстве. Да, слуги темного бога. Безумцы, лишенные здравого рассудка. Он вспоминал, как они обычно выглядят: вонючие лохмотья, растрепанные клочья волос, -- если те вообще есть, -- сумасшедшие лица, пена изо рта. В остальном же они были похожи на людей. Людьми, наверное, и являлись.

Одержимые -- люди, сделал вывод Острон. Допустим, когда на тебя пялится такая раззявленная гнилозубая мерзость, об этом не очень-то думаешь, но белоглазый уж точно был похож на человека. Безумными в нем были только его глаза.

Что же он хотел сказать, задавая такой вопрос?..

Дверь снова открылась; на этот раз на пороге действительно стоял Басир, с объемистым холщовым мешком под мышкой. Он притащил мешок к столу и аккуратно принялся извлекать его содержимое. Анвар полистал одну книгу, потом другую.

-- Сейчас, сейчас, -- пробормотал молодой китаб, -- была одна очень старая, самая старая из всех, что я унес... а! Вот она.

Абу, сидевший рядом, помог однорукому Басиру вытащить книгу из мешка и протянул ее Анвару; заинтересовавшись, сам заглянул через плечо толстяка.

-- А я ее в библиотеке не видел, -- заметил он.

-- Господин Фавваз держал очень древние книги в отдельной комнате, -- пояснил Басир, -- именно их он мне и велел переписывать в первую очередь, потому что они разваливались.

Анвар открыл книгу и осторожно перевернул две первые страницы. Острон мог видеть их с Абу лица; он видел, как они оба вдруг посерьезнели.

-- Я знаю этот язык, -- сказал наконец Анвар. -- Очень древний язык, но мне... попадались и раньше надписи, сделанные на нем.

-- Ты действительно можешь прочесть, что там написано! -- воскликнул Басир с благоговением. -- Я так и думал!

-- И что там? -- с отсутствующим видом спросил нахуда Дагман, сворачивая самокрутку.

-- ...Это очень древняя книга, -- помедлив, ответил китаб. Абу продолжал смотреть на страницы с сосредоточенным видом, хотя не мог знать языка. Светлые глаза Анвара пробежались по исписанным аккуратной рукой Басира листам. -- Не могу сказать подробней, ведь я еще не прочел ее. Но, кажется, это что-то вроде хроники.

-- Хроники? -- уточнил Басир.

-- Да, -- кивнул тот. -- И эта книга действительно прошла сквозь тысячелетия, юноша. Даже не через одно тысячелетие.

-- Как такое может быть? -- удивился нахуда, позабыл про самокрутку, подошел к Анвару и тоже заглянул в страницы книги. -- Она не выглядит старой, собственно говоря, она вообще выглядит так, будто ее написали не больше года назад.

-- Я переписал ее со старой копии, -- сказал Басир. -- А до того, я думаю, ее переписывали и раньше...

-- Оригинал наверняка не сохранился, -- кивнул ученый китаб. -- За тысячу лет книга рассыпалась бы в прах, не говоря уже... о нескольких тысячах лет. Я подержу ее у себя, Басир?

-- Конечно...

-- Это очень важная книга, -- задумчиво добавил Анвар, закрывая том. Они с Абу Кабилом обменялись короткими взглядами; нахуда Дагман за их спинами выпрямился и будто бы вспомнил про самокрутку, пошел назад к столику. -- Очень... важная.

Фарсанг пятнадцатый

Хаос последних дней понемногу стихал. Какие бы беды ни случались с людьми, человеческая натура все равно берет верх; в этом и преимущество человека: он легко приспосабливается к любым условиям жизни.