. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Джарван? -- окликнул девочку Леарза, увидевший ее тонкие ноги в шерстяных колготках. Сестра не ответила, продолжила спускаться по лестнице. -- Что-то случилось, Джарван?

-- Она случайно не ходит во сне? -- спросил Острон, потом бросил взгляд на Исана, и что-то будто пришло ему в голову, беспокойство скользнуло по его лицу.

Джарван сделала последний шаг и стояла на полу первого этажа, ее длинные спутавшиеся волосы висели вокруг лица, закрывая один глаз. Леарза поднялся со стула.

-- Джарван, -- повторил он.

Девочка подняла руку. В ее ладони был зажат окровавленный кинжал. Леарза беспомощно смотрел, как она замахивается, и если б не Острон, спешно оттащивший его, багряное лезвие задело бы его; вскинулся Абу Кабил, подняла голову сонная Сафир.

-- Джарван!

-- Она обезумела, -- вскрикнул Острон. -- Мубаррад милостивый! Ловите ее!

Девочка снова пошла на старшего брата, с поднятой рукой, взрослые люди растерялись, Леарза только смотрел на нее широко раскрытыми глазами и продолжал пятиться.

Больше отступать было некуда: лопатки прижались к холодной стене.

Нужно поймать ее. Остановить. Острон тронулся с места, осторожно обходя девочку, хотел резко налететь на нее со стороны и выхватить оружие, Абу Кабил заходил с другого бока, широко расставив сильные руки, Сафир в ужасе зажала рот ладонью.

Она не смотрела на них, но будто поняла, что они хотят схватить ее, и в тот самый момент, когда Острон бросился на нее, Джарван прыгнула вперед. Не ожидавший такого нари споткнулся и пролетел по комнате, пока не рухнул точно в объятия Абу Кабила, отчаяние судорожно вспыхнуло в нем: обезумевшая девочка и Леарза остались наедине, и ничто больше не разделяет их.

Наконец обретя равновесие, он стремительно обернулся.

Острон уже видел такие глаза. Тщетно пытался забыть. Глаза человека, который только что потерял что-то очень дорогое.

По его подбородку текла кровь: она оцарапала его кинжалом, но кинжал выпал из девчоночьей руки и с грохотом покатился по полу. Другое лезвие, холодное, длинное и прямое, торчало из ее груди. Огромный ворон за ее спиной забрал детскую жизнь.

-- Бел-Хаддат! -- закричал Острон, чувствуя, как глухая ярость охватывает его. Леарза остался стоять в оцепенении, по-прежнему глядя на нее этими выцветшими глазами, меч медленно, почти осторожно покинул ее тело. Убийца поймал ее, прежде чем она упала на пол, бережно положил.

-- А что бы ты сделал на моем месте, -- глухо сказал он, выпрямился и стремительно прошел мимо Острона, только хлопнула за его спиной дверь. С этим звуком люди пришли в движение; Острон на негнущихся ногах подошел к убитой девочке, опустился перед ней. С другой стороны обессиленно сполз Леарза.

-- Мальчишка и старик, -- первым вспомнил Абу Кабил. -- Они были с ней! Элизбар!

Спросонья не до конца понявший, что происходит, ассахан сердито протирал глаза, потом до него дошло, что случилось; они еще никогда не видели, чтоб Элизбар так бегал, он почти что взлетел по лестнице на второй этаж. Исан понемногу успокоился, перестал дергаться, но Дагман на всякий случай остался рядом с ним, Лейла подошла к Леарзе и мягко обняла его за дрожащие плечи. Острон и Сунгай переглянулись. Джейфар взял один из бурнусов и накрыл тело. Со второго этажа раздался крик Элизбара:

-- Острон! Живее, сюда!

Тот сорвался с места. Следом за ним пошел и Леарза, хотя был бледен, как воск. Сунгай глухо сказал Искандеру, стоявшему с выражением ужаса на лице в стороне:

-- Нужно перенести ее... Сирхан милостивый, нет ничего страшнее, когда гибнут дети!..

На втором этаже было темно, но лунного света оказалось достаточно; Острон еще по инерции поселил пламя у себя на плечах, чтоб осветить комнату. Старик Михнаф лежал в луже крови и тяжело дышал.

-- Дедушка! -- воскликнул Леарза.

-- Чего ты ждешь? -- рявкнул Острон на Элизбара. -- Ты же можешь спасти его!

-- Он... -- начал было тот, но старик поднял руку. Все замолчали.

-- Нельзя, -- с трудом произнес Михнаф. -- Не смей... спасать меня, мальчик. Иначе я сойду с ума, и это... будет не лучше... Я видел сон, -- он закашлялся. -- В день, когда Кухафа и Джарван появились на свет... я видел, что один из них... убьет меня. Я... надеялся... что это будет Кухафа.

-- Дедушка, что ты говоришь, -- прошептал Леарза.

-- Второй сон, -- продолжал старик, не обратив на него внимания, -- я видел несколько лет назад. Леарза... Дар не откроется тебе. Небо заберет тебя, Леарза... раньше. Но ты... должен идти с ними. С Остроном. И тот человек... Бел-Хаддат... я видел его...

Он замолчал, будто бы собираясь с силами.

-- Он тоже... -- наконец выдохнул Михнаф. -- Пойдет. Он должен... твоя жизнь... зависит от него...

Наступила тишина.

Элизбар виновато-растерянно развел руками. Взгляд Леарзы нашел Кухафу, лежащего ничком чуть поодаль. Острон поймал его, с силой стиснул; это было будто сигналом, китаб на мгновение замер, а потом нелепо задергался в неслышимых слезах. Нари кивнул Элизбару в сторону лестницы, тот бесшумно поднялся и пошел вниз, оставив их наедине с умершими.

-- Что... -- шепотом спросила спустившегося ассахана Лейла. Он опустил взгляд.

-- Она убила их.

-- Какой ужас... бедный Леарза...

-- Этот ублюдок, -- негромко сказал Сунгай, бросив темный взгляд на дверь, -- думаю, имеет смысл... поймать его.

-- Нет, -- возразил Элизбар. -- Скорее всего, Острон не позволит... ничего сделать с ним.

-- Острон, Острон, -- разъяренно бросил джейфар, -- он слишком мягкий! Этот человек убил ребенка!

-- И этим снял тяжкий груз вины со всех нас, -- вдруг возразил ему Абу Кабил. -- Что бы ты сделал с одержимым ребенком, Сунгай? Вез ее, связанную, всю дорогу до Хафиры?

Сунгай замолчал. Абу Кабил горько вздохнул и отвернулся.

-- ...Дело не в том, что Острон мягкий, -- осторожно сказал Элизбар, покосившись на Сунгая. -- Старик Михнаф перед смертью сказал, что Бел-Хаддат должен идти с нами. Что бы тот ни сделал.

-- Проклятье.

***

С утра ясно светило солнце; они в молчании собрались вокруг наспех сложенных камней, на которых лежали три тела, укрытые чьим-то бурнусом. Острон запрокинул голову, глядя в небо. Пальцы Сафир еле заметно коснулись его локтя; это мягкое прикосновение придало ему сил.

-- Я молю богов, -- тихо сказал он, -- о том времени, когда буду использовать свой огонь лишь для того, чтобы радовать маленьких детей... а не хоронить их.

В следующее мгновение высокий столб пламени взмыл до самого неба, грозно взревев.

Они еще сколько-то стояли, опустив головы. Ханса первым отвернулся, тронулся с места; сделал вид, что кто-то же должен навьючить лошадей, а сам украдкой вытер влагу со щеки. Потом ушел в башню и Абу Кабил, а следом за ним нахуда Дагман: Исан, в то утро выглядевший почти спокойным, по-прежнему был их ответственностью. Острон подошел к Леарзе, сиротливо стоявшему чуть отдельно от остальных.