. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Оставайся наверху!

И она не посмела ослушаться его. Выругалась вполголоса, сообразив, что лук ее остался висеть, притороченный к седлу убитой лошади; трое одержимых оставалось в живых, когда Элизбара снова пронзили палашом, лезвие прошло прямо посредине живота, и он замешкался, схватился за грубое железо чужого клинка. Лейла выпрямилась на скале, поудобней перехватила один из двух своих кинжалов и с силой швырнула его.

Двое одержимых. Элизбар все-таки справился; вытащил палаш, резко взмахнул саблей. Лейла швырнула второй кинжал.

Только потом он опустился на колени.

***

Когда поднялся ветер, Леарза растерялся, -- он толком не разбирался в пустынной погоде, всю жизнь проведя в горах, и не знал, что делать, если поднимется песчаная буря, -- и его лошадь сама понесла его в сторону, а вокруг бушевала мгла, и он даже не был уверен, слышится ли ему или действительно где-то кричат люди.

По крайней мере, и одержимых поблизости тоже не было видно; Леарза только испугался, что сейчас он отобьется от остальных, а в пустыне он почти не ориентировался и понимал, что никогда в жизни не найдет дороги самостоятельно. Может быть, и искать его не будут, подумают, что его убили безумцы...

Когда что-то огромное и черное налетело прямо на него, Леарза заорал от неожиданности и едва удержался в седле; но это нечто громко зафыркало, цокая копытами, и он, приглядевшись, обнаружил, что это всего лишь Бел-Хаддат верхом на своем рысаке, в одной руке зажат ятаган, в другой -- кваддара. Ворон оглядывался, почти принюхивался; на Леарзу он будто не обратил поначалу внимания, потом негромко выругался.

-- Ч-что происходит? -- крикнул Леарза, стараясь преодолеть вой ветра.

-- Ничего хорошего, -- отозвался Бел-Хаддат, потом резко свистнул, и его конь сорвался с места, а лошадь Леарзы -- следом, повинуясь стадному инстинкту. Так они вдвоем помчались во мгле неведомо куда, пока ветер не начал стихать. Бел-Хаддат остановился так же внезапно, снова принялся оглядываться.

-- Оторвались, -- разобрал в посвисте ветра Леарза. -- Клянусь небом, у этих идиотов не хватило толку избежать окружения.

-- Что...

-- Это и был их план, -- хмуро пояснил Бел-Хаддат, угадав вопрос прежде, чем Леарза озвучил его. -- Разделить нас, чтоб перебить поодиночке. ...Так, местность здесь подходящая.

Он спешился; Леарза, не до конца понимая, что происходит, последовал его примеру. Ворон сноровисто снял с лошади седельные сумки, потом хлопнул ее по крупу, и она умчалась прочь; вконец растерявшись, китаб повторил то же самое, и немаленький мешок со звездами лег на его плечи. Бел-Хаддат быстрым шагом направился в какую-то ему одному ведомую сторону. Потом уже Леарзе открылось, к чему тот стремится: пыль от бури окончательно улеглась, и перед ними открылась огромная скала, почти гора, с крутыми склонами: с первого взгляда казалось, что на нее невозможно забраться, но потом они обнаружили единственное более или менее пологое место.

-- Иди вперед, -- велел Бел-Хаддат, продолжая то и дело оглядываться. Леарза послушно пошел, а когда обернулся, чтобы посмотреть, поднимается ли за ним его спутник, обнаружил и причину беспокойства последнего.

Они быстро приближались к скале, и их было много, не меньше двух сотен; Леарза поневоле ускорился и буквально взлетел на вершину, принялся лихорадочно озираться. В следующее мгновение поднялся и Бел-Хаддат. Теперь его план был окончательно ясен китабу: взобраться на эту скалу достаточно трудно, и вдвоем можно будет отбиться от большого числа врагов. И пусть с ними нет ни одного Одаренного... хотя если среди одержимых есть мариды?

-- Чего стоишь столбом, -- буркнул Бел-Хаддат, так и стоявший у единственного возможного места подъема. Леарза спешно сунулся в свой мешок и схватил сразу несколько звезд; ему понадобилось выждать совсем немного, вот уже одержимые с улюлюканьем подбежали к скале, когда он с силой швырнул свои звезды прямо в толпу.

Оглушительный грохот раскатился по хамаде. Леарза потянулся за следующей порцией; Бел-Хаддат тем временем уже пустил свои клинки в ход. Если бы китаб не был в то время занят, он бы, пожалуй, напугался до колик: противник Бел-Хаддата расплывался в воздухе, словно неясная тень, то и дело норовил ускользнуть из поля зрения, но Ворон уверенно ловил его раз за разом, и Леарза не видел, что глаза его закрыты.

Когда Леарза кинул в противника третью порцию звезд, Бел-Хаддат уже снес своему сопернику голову и остановился; одержимые скалились на них снизу вверх, но штурмовать скалу пока не спешили.

-- Необходимо собрать остальных, -- спокойно произнес Ворон. -- Ты можешь как-нибудь запустить свою звезду в небо?

-- Запустить... точно, -- сообразил Леарза. -- Да, могу, только мне понадобится немного времени...

-- Давай, запускай. Потом, возможно, придется запустить еще одну.

-- А...

Бел-Хаддат зыркнул на него своими холодными глазами, и Леарза смешался, послушно полез в свой мешок, в котором у него отыскалась и сигнальная звезда, запускать ее надо было с осторожностью, и для того у нее был длинный запал; китаб повозился, устанавливая ее чуть поодаль, поджег шнур и отбежал в сторону. Безумцы тем временем вновь полезли атаковать, но Бел-Хаддат расправлялся с ними, и тела падали со скалы. Леарза подумал: да Ворон бы и в одиночку справился. И где только он так научился владеть мечом? Леарзе казалось, такая степень мастерства может быть достигнута только спустя много-много лет обучения, а ведь Бел-Хаддат выглядел так, будто ему не больше тридцати: должно быть, начинал учиться еще в глубоком детстве.

Наконец сигнальная звезда взмыла в серое небо с оглушительным свистом; она поднималась и поднималась, а потом вдруг бахнула, разлетелась над ними настоящим фейерверком. Последние искры угасали, когда Бел-Хаддат расправился с последним безумцем и остановился.

-- Недурно, -- вдруг сказал он. Леарза вскинулся, недоуменно посмотрел на него. -- И много таких у тебя с собой?

-- Еще пять, -- растерянно пояснил китаб. До него дошло, что Бел-Хаддат хвалит его; хвалит . Это было так странно, что Леарза поначалу и не поверил вовсе.

Ворон ничего на это не сказал, продолжая оглядываться по сторонам. С их высоты было далеко видно, но все же хамада в этом месте была вся изрыта, загромождена кривыми изъеденными ветром скалами, и что угодно могло скрываться между ними, недоступное взгляду.

Время шло. Солнце стояло в зените; Ворон поправил бурнус, убрал вывалившуюся прядку темных волос под хадир. Леарза решился присесть рядом со своим мешком.

-- А если они не придут? -- спросил он.

-- Тогда мы отправимся искать уцелевших, -- отозвался Бел-Хаддат. -- Я, впрочем, не верю, что хоть кто-то из Одаренных мог погибнуть. Северные стражи -- другое дело, но они знали, на что идут.