. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

-- Не хотел бы я сейчас оказаться в той комнате, -- согласился с кузнецом китаб.

***

Вода была ярко-синяя и вся будто покрыта мелкими мурашками: рябью волн. Пристань в Дарвазе выложили из крепкого желтоватого камня, который к утру еще не успел нагреться; двадцать девять человек, шесть верблюдов и три лошади топтались на набережной, ожидая приказа подниматься на борт.

Два больших корабля еле заметно раскачивались на волнах Харрод, между ними расположились еще четыре маленьких, почти шлюпки. Паруса дау были спущены, спрятав нежно-белое нутро. Возле одного из кораблей стояли люди; среди них очень выделялся, конечно, Халик, бывший выше всех, рядом с Халиком опирался на суковатую палку дряхлый старик, -- Острон уже знал, что это старейшина Дарвазы, -- а напротив скрестил руки на широкой груди смуглый маарри-моряк. Платок на его голове, впрочем, был повязан совсем по-лихому, не так, как носят маарри, тугим узлом на затылке, и его лицо оказалось открыто. Моряк что-то быстро говорил и время от времени усмехался, демонстрируя ослепительно-белые зубы.

Казалось, они о чем-то спорят; старейшина пару раз грозно стукнул своей палкой, моряк качал головой и разводил руками. Острон нервно оглянулся на дядю Мансура:

-- Они что, не соглашаются нас переправить на тот берег?

-- Не знаю, мальчик, -- хмуро ответил дядя. -- Быть может, этот лукавый нахуда требует денег больше, чем наш Халик может ему заплатить.

-- Нахуда?..

-- Так у маарри принято называть капитана корабля, и упаси тебя Мубаррад в лицо назвать этого человека как-то иначе.

-- Ты думаешь, это их... нахуда, дядя? Он такой молодой, -- удивился Острон.

Тут между их плечами сунулся Абу Кабил. На бородатом лице кузнеца, как и обычно, была чуть заметная добродушная ухмылка; Абу посмотрел вперед, на спорившего с Халиком и старейшиной моряка, и ухмыльнулся чуть шире.

-- Кажется, наш дорогой слуга Мубаррада испытывает некоторые трудности, -- заметил Абу. -- Этому молодчику явно никакие стражи Эль Хайрана не страшны. Пойду-ка я помогу ему...

Протиснувшись между Остроном и дядей Мансуром, Абу решительно направился к разговаривавшим людям. Острон покосился на дядю.

Тем временем у сходней дау произошло что-то не совсем понятное; Абу Кабил как раз подошел к Халику, встал рядом и что-то сказал; лицо моряка словно осветилось пониманием, и он быстро закивал, а потом сделал жест рукой. Халик обернулся к мучительно выжидавшему отряду.

-- Идемте, -- резко окликнул Сунгай, стоявший впереди всех, и первым тронулся с места; остальные пошли за ним. Подойдя к кораблю, Острон смог разглядеть моряка внимательней. Это был довольно высокий широкоплечий человек, с круглым лицом, смуглость которого оказалась сильным загаром, вместо привычных для кочевников бурнуса и рубахи он носил короткую жилетку и кожаные штаны. Живые темные глаза скользили по идущим людям, ни на ком особенно не останавливаясь; когда бойцы отряда подошли вплотную и столпились у сходней, моряк вытянулся, выглядывая, все ли его видят, и громко сказал:

-- Ну что же, добро пожаловать на борт "Эльгазена", а я -- его нахуда, и звать меня Дагман!

Говорил он необычайно быстро, едва успев закончить фразу, буквально взлетел по сходням на борт корабля и уже оттуда крикнул:

-- Сначала поднимем на борт животных, ведите их по одному, только осторожно, осторожно!.. Потом взойдут люди!

Абу Кабил пошел одним из первых, ведя в поводу Стремительного Ветра; пока на борт корабля заводили верблюдов и лошадей, Острон подошел к Халику и тихо спросил:

-- В чем было дело?

-- Господин Дагман имел несколько другие планы на сегодняшнее утро, -- хмыкнул тот. -- Как мне пояснили, его дау обычно ходит до Халельских островов, где торгует с тамошними дикарями, и сегодня утром они хотели отплывать снова на запад.

-- Халельские острова, -- восторженно пробормотал Острон: об этих райских, если верить сказкам, местах он слышал только от путешественников, изредка попадавших на базар в Анджуме.

Тем временем на палубе показались другие люди, почти все в точно так же повязанных платках, кто-то из них помог завести животных, потом Дагман со своего места замахал рукой:

-- Поторапливайтесь, поторапливайтесь, "Эльгазен" вас тут целый день ждать не будет! Будьте вы хоть самими шестью богами!

-- Пойдем, -- мягко сказал Халик, коснувшись плеча Острона.

-- А, Халик, -- оглянулся тот, уже сделав первые два шага, -- а что сказал Абу Кабил?

-- В общем-то, то же самое, что и мы до него, -- немного удивленно ответил слуга Мубаррада. -- Что дикари подождут, а переправиться с одного берега реки на другой не так уж долго. Сдается мне, Дагман его за кого-то принял.

-- Значит, нам повезло, -- вполголоса отозвался Острон и ступил на сходни.

На самом деле, ему ужасно хотелось заорать и запрыгать, будто глупый мальчишка: стоять на палубе самого настоящего дау было так изумительно, палуба еле заметно раскачивалась, словно корабль дышал. Но, конечно, позволить себе этого Острон не мог: он, в конце концов, страж Эль Хайрана и не хочет опозорить своим идиотским поведением остальных. Хотя на лице Сафир ему почудились отголоски точно такого же желания.

-- Заводите животных в трюм, -- кричал Дагман, больше уже командуя собственными людьми, чем пассажирами; проблемы возникли только со Стремительным Ветром, который, конечно же, заупрямился, и его пришлось как следует треснуть плеткой. -- Люди могут расположиться в каютах на баке, только не мешайтесь матросам!

-- А где это -- бак? -- шепотом спросил Острон у дяди. Дядя Мансур ответить не успел: Дагман махнул рукой, указывая на нос корабля.

На носу действительно было возвышение, в котором обнаружились две большие каюты. Абу Кабил, явно знакомый с кораблями, сделал жест, приглашая остальных забираться внутрь; Острону очень хотелось остаться наверху, посмотреть, как корабль будет отчаливать, и он спросил:

-- Абу, а можно здесь посидеть?

Кузнец покосился на Дагмана, который что-то тараторил, отдавая приказы своим людям, потом хитровато улыбнулся и кивнул.

-- Хорошо, -- сказал он, -- а мы с тобой пойдем на корму.

Дагман на них никакого внимания не обратил. Матросы бегали по палубе туда и обратно, кто-то из них сидел за веслами; потом несколько человек дружно схватились за длинные канаты, лежавшие свернутыми внизу, и под крик Дагмана потянули за них. Острон завороженно наблюдал, как паруса принялись разворачиваться.

Абу потянул его за рукав, и они оказались в самом конце корабля, у борта.

-- Его самбук -- самый быстроходный в ахаде, -- вполголоса заметил Абу Кабил, складывая руки на груди. -- Ширина Харрод в этой части около фарсанга, "Эльгазен" пересечет ее за какую-то четверть часа.

-- Около фарсанга? -- удивился Острон. -- Она действительно такая огромная?