. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

Острон поймал ее только на следующее утро, заглянул в ее глаза и спросил:

-- Сафир, я что-то сделал не так?

-- Ничего, -- бросила девушка, отворачиваясь.

-- Но я не могу смотреть, как ты злишься на меня...

-- Неужели! А я думала, как у тебя хватило наглости еще спрашивать меня, -- выкрикнула Сафир и почти выбежала на улицу. Тогда лишь Острону пришло в голову, не могла ли она откуда-нибудь узнать о... но ведь не могла же?.. Только трупы одержимых да, быть может, Хамсин были свидетелями, но Хамсин могла рассказать только Сунгаю, а Острону не верилось, что Сунгай проболтался бы Сафир. И вообще, это произошло без его, Острона, согласия. И...

Неделю спустя Острону стало не до того. Халик собрал всех стражей Эль Хайрана на портовой площади, -- теперь они там с трудом умещались, и еще больше того, насколько знал Острон, было людей в лагере за городом, -- и объявил:

-- Настало время отправляться в путь, бойцы Эль Хайрана. Как было решено, с завтрашнего дня корабли начнут перевозить людей на южный берег, где мы временно встанем лагерем вокруг ахада Дарваза. Ваши командиры распределят вас по отрядам. Как только последний страж окажется на южном берегу, мы выйдем в поход. На Тейшарк!

-- На Тейшарк! -- подхватили люди, в глазах которых полыхала решимость: час пробил, и неопределенность ожидания закончилась.

Острон с некоторым трудом пробился к Халику после этого и взволнованно спросил:

-- Халик, а мы...

-- Вы переправитесь первыми, -- сказал слуга Мубаррада. -- Ты и Сунгай.

-- А Сафир тоже?..

Только тогда карие глаза Халика внимательно посмотрели на Острона; здоровяк, казалось, задумался.

-- Вообще-то Усман назначил ее командиром джунгана лучников, -- наконец сказал он. -- Но, я так понимаю, ты хочешь, чтобы она осталась в городе.

-- Я много думал об этом, -- пробормотал Острон, отвел взгляд: на самом деле он вообще много думал о Сафир за прошедшую неделю. -- Дядя говорит, что она имеет полное право сражаться: одержимые перебили всех ее родных. Но Сафир и дядя -- мои единственные родные... и мне очень не хочется, чтобы они подвергались такой опасности.

Халик вздохнул.

-- Господин Мансур и так остается в Ангуре, -- сказал он. -- Мы попросили его, если что, встать во главе защитников города. Он нехотя, но согласился. А что касается Сафир... я думаю, лучше тебе самому поговорить с ней. Если она останется -- полагаю, ее сотню возглавит кто-нибудь другой.

-- Хорошо, -- уныло ответил Острон, -- я... поговорю.

Легко сказать -- но как трудно сделать! Он собирался с духом до самого вечера. Он почти слышал ее гневные крики. К тому же, Сафир и так злится на него.

Но одна мысль о том, что она будет сражаться, пугала Острона. А если ее ранят? В таком огромном войске, -- Сунгай позавчера говорил, что только в лагере под Суманом уже почти двадцать тысяч человек, а есть еще один, чуть поменьше, с востока, и в самом городе расквартирован десятитысячный тумен, -- будет непросто постоянно держать ее на виду. К тому же, он, Острон, пойдет впереди с пехотой, а Сафир останется в тылу, -- но если... если... бесконечные, пугающие "если".

И в конце концов, это войско. Пусть до того Сафир сражалась вместе с ними, тогда это была необходимость -- для того, чтобы выжить. А теперь у нее есть возможность остаться в безопасном городе.

За ужином дядя Мансур и Сунгай без конца обсуждали грядущий поход, отчего Острону только делалось тошно. Хотя бы Лейла на этот раз отвлеклась на Хансу, который ее дразнил чем-то, -- Острон не вслушивался в их перебранку. Сафир закончила есть быстрее всех и ушла к себе.

Надо было бы идти в тот момент, когда все еще были внизу, но Острон слишком долго собирался с духом, и в итоге обнаружил, что в зале остались только дядя и Сунгай. Только если он не поговорит с ней сегодня вечером, времени завтра уже не будет: первый отряд, в котором состояли и Одаренные, отправлялся утром.

"Это последний шанс", подумал Острон и медленно поднялся с места. Постоял немножко, оглядываясь. "Сейчас или никогда".

Ноги были словно налиты свинцом. Он поднялся по лестнице и подошел к двери комнаты девушек. Поднял руку. Опустил.

"Я должен это сделать".

Тяжко вздохнув, Острон все-таки снова вскинул кулак и негромко постучал.

Дверь открылась не сразу; на пороге стояла Лейла, и ее тяжелая каштановая коса свисала с одного плеча.

-- А, Острон, -- почти пропела она. -- Тебе что-то нужно?

-- С-сафир здесь?

Лейла оглянулась.

-- Нет, -- радостно сообщила девушка. -- Зачем тебе Сафир?

-- Нужно поговорить, -- буркнул Острон. -- Я ведь завтра утром уже отправляюсь на южный берег.

-- Кстати, да, -- Лейла дернула себя за косу. -- А со мной попрощаться ты не хотел?

-- Завтра утром, -- он отвернулся и почти побежал назад, вниз по лестнице. Может быть, она на кухне?

На кухне сидел Ханса и доедал оставшуюся от ужина курицу. Сафир не было.

Тогда остается только внутренний двор.

Острон вышел на терракотовую плитку двора и огляделся. Поначалу ему показалось, что и здесь ее нет, но потом он углядел кончик рубашки за старым деревом.

Мгновенная робость охватила его, но он собрался с силами и подошел к дереву. Сафир сидела прямо на земле, уперевшись в ствол спиной, и теребила пальцами кончик своей косы.

-- Сафир, -- неуверенно окликнул Острон, остановившись чуть поодаль. Она не подняла головы.

-- Что тебе надо? Уходи.

-- Но я хотел поговорить с тобой...

-- Нам не о чем разговаривать.

Он вздохнул, опустил взгляд.

-- Я завтра утром ухожу, Сафир. Лучники отправятся одними из последних.

-- Ну и прекрасно. Или, может, ты расстраиваешься, что Лейла среди лучников?

-- Я... мне... причем тут Лейла?

-- А, я поняла, -- в голосе девушки скользнули легкие истерические нотки. -- Ты пришел, чтобы просить меня остаться в городе. Верно? Чтоб я больше не мешалась тебе.

-- С-сафир, я...

-- Так ведь?

Острон опустился на землю рядом с ней и все-таки успел заглянуть ей в лицо, хотя она резко отвернулась; щеки у нее были мокрые.

-- Ты плачешь? Из-за меня?

-- Уходи немедленно и оставь меня в покое! -- она уже явственно всхлипывала. -- Иди к своей Лейле, и не беспокойся, я вам больше не помешаю!

-- Но между мной и Лейлой ничего нет! -- в панике воскликнул он.

-- Да? А она сказала, что вы целовались!

Острон опешил. Этого он ожидал меньше всего. Плечи Сафир судорожно тряслись, на светлую ткань ее шаровар быстро капали прозрачные капельки слез.

-- Н-ну, -- обреченно признался он, -- она поцеловала меня, но я клянусь тебе, я не...

-- А что вы делали в том квартале вдвоем ? Небось искали уединенное местечко?

Щеки у него зарделись.

-- Тот человек приставал к ней, -- тем не менее сказал он, хоть и не надеялся, что Сафир поверит и успокоится. -- Лейла буквально силой потащила меня с собой, она просто хотела, чтобы он отвязался от нее...