Евгений Скребцов - Последний паладин. Рождение

— Несколько дней назад эти бравые войны в одиночку практически полностью перебили целую стаю кровожадных волканов! — продолжил оратор свою хвалебную речь. — А одного из них им удалось пленить. И вот, прямо здесь и прямо сейчас на Ваших глазах они расправятся с этим монстром!

Ой ей ей! ОЙ ЕЙ ЕЙЕЙЕЙ! Как-то нехорошо внутри что-то екнуло, а от пришедшей в голову мысли на душе похолодело. Надеюсь — я ошибся. Очень надеюсь.

Нет, не ошибся. На другой стороне арены стальные ворота с грохотом опустились, и на песок выскочил огромный разъяренный зверь!

Нет-нет-нет, черт только не это! Грар. Это же Грар, старший сын Наррана! Какого хрена?

Волкан не медля ни секунды, кинулся на врагов, вызвав у толпы яростный приступ восторга. Однако враг не дремал. Тот, что был похож на Блуда, тут же растворился на месте, латники уверенно пошли в атаку, а Малик с лучником начали засыпать волкана ливнем из стрел и файерболов. Грар принялся бежать зигзагами, уворачиваясь от летевших в него смертельных «приветов», однако некоторые все же достигали цели.

Я судорожно заметался, пытаясь придумать, как помочь своему знакомому.

— Что случилось? — поинтересовался Блуд, увидев мою тревогу.

— Нужно остановить бой, СРОЧНО!

— Чего?! Зачем?

— Они убьют его, понимаешь?!

Нет, не понимает. Спутник молча смотрел на меня как на чокнутого, даже не находя что сказать.

— Аррр, — прорычал я от злости, — нет времени объяснять, просто скажи, как мне попасть на арену!?

Глаза Блуда округлились от удивления.

— Ну! Скажи, как!? — продолжал я наседать, абсолютно потеряв самообладание.

— Д-да ник-как, — наконец, заикаясь, ответил спутник, — н-над ареной защитный купол, чтобы никто не помогал снаружи дерущимся, и зрителей нечаянно шальной стрелой не прибило.

Чтоб тебя! Как же быть? Я должен помочь Грару! Думай, думай!

Тем временем битва была в самом разгаре. Волкан пытался разделаться с латниками, но те, не смотря на свою внешнюю неповоротливость, очень ловко уворачивались и блокировали его атаки, успевая наносить ответные удары. Лучник и маг тоже не спали и посылали в разъяренного хищника заряд за зарядом. Густая шерсть уже щедро пропиталась кровью, а местами была опалена до самой кожи.

Черт подери! Лучника, лучника надо мочить!

Грар, будто услышав мои мысли, переключил внимание с латников и, оттолкнувшись с силой от земли, приземлился аккурат рядом с лучником. Удивление — это была последняя эмоция, отпечатавшаяся на лице противника, ушедшего на перерождение.

Общение с помощью мыслей, точно! Как я мог забыть? Похоже, появилась призрачная надежда на успех, ведь уже минус один, отлично! Давай, родной, вали их всех!

Враги усиливают натиск. Бойцы в доспехах оттесняют волкана к месту на песке, которое очень подозрительно преломляет солнечные лучи.

— Это ловушка, стой, не пяться! — мысленно пытаюсь я докричаться до Грара, но бесполезно — все-таки он меня не слышит.

— Шёлк! — через несколько секунд раздается звонкий звук захлопывающегося капкана, заглушаемый звериным воем, полным боли. Черт!

Толпа ликует, опьяненная творящимся на их глазах насилием.

Грар оказывается прикованным к земле, чем пользуется Малик, вливая всю мощь магии, но прерывается на какое-то время, залпом опустошая флакон с синей жидкостью. Израненный зверь пользуется спасительной заминкой, чтобы сократить расстояние с ненавистным магом, но не выходит. Латники грамотно отсекают его, не подпуская к своему главарю.

Внутри меня все кипит от ярости и бессилия, ведь единственное, что я могу это только наблюдать. А Блуд все удивленно смотрит на меня, не понимая моего поведения, но вопросов никаких не задает.

Измученный хищник снова отступает назад, хромая на заднюю лапу, теснимый бойцами ближнего боя. Из широкой рассеченной раны на правом боку щедро брызжет кровь, заливая песок арены. Но сделав усилие волкан, резко отпрыгивает и, едва успевая приземлиться, бьет наотмашь пустоту могучей когтистой лапой. На этом месте тут же материализуется разбойник, который глухо падает на колени, а потом утыкается удивленным лицом в песок. Разодранная на спине от когтей одежда пропитывается алой кровью, и второй враг уходит на перерождение.

Толпа дружно ахает от удивления, а я сжимаю кулаки всей душой болея за Грара — хочется верить в чудо, но расклад сил не оставляет шансов. Волкан стоит, склонив голову вниз и не обращая внимания на окружающих его врагов. Его бока вздымаются от тяжелого дыхания. Это агония. Я до боли в костяшках сжимаю кулаки и скреплю зубами от невозможности повлиять на исход битвы.

Тем временем, толпа замирает в предвкушении чего-то. Я внимательно осматриваю поле боя, пытаясь найти причину, и вижу, как Малик стоит на месте и произносит какое-то длинное заклинание. В это же время над волканом нарастает огромная ледяная глыба, но тот продолжает стоять на месте, опустив морду. Вот чего ждут окружающие — кульминации!

— Берегись, сверху! — выкрикиваю я вслух, что есть мочи, нарушая повисшую впервые тишину, и ловлю тут же на себе не одну сотню недоуменных и злобных взглядов.

Но вид у меня сейчас не менее яростный, чем у бьющегося на арене хищника, поэтому никто не смеет мне ничего сказать. Только кое-откуда доносится возмущенный бубнеж.

Волкан отпрыгивает с места, куда тут же приземляется глыба льда, раскалываясь множеством осколков, и начинает судорожно шарить взором по ненавистной толпе. Наконец, наши взгляды встречаются, и в голове у меня раздается знакомый голос:

— Это ты, человек?!

— Вправо! — вместо приветствия отвечаю я, и в опасной близости с волканом пролетает сгусток огня. — Я… я не знаю как тебе помочь…прости…прости меня.

Это ужасное чувство бессилия, от которого хочется выть, раздирает изнутри.

— Ты не сможешь ничего сделать, друг, — раздается в голове спокойный голос Грара, — но, мои дети…спаси их!

Малыши Уур, Уул и Аали тоже здесь?!

— Да, я обещаю…друг.

Грар в последний раз смотрит на меня умиротворенным взглядом и склоняет голову, затем вновь переключается на наступающих врагов. Его глаза снова наполняются яростью, он задирает морду вверх и издает леденящий душу вой, такой, что зрители повтягивали головы в плечи и ошарашенно отпрянули назад. Латники тоже будто вжимаются в свою броню, а Грар с яростным рыком бросается на одного из них. Игнорируя весь входящий урон, он буквально раздирает в клочья воина и принимается за второго, не обращая внимания на все панически атаки того и попытки отбиться.

Кровь, насилие — толпа ликует, ведь она получает то, что хочет! И вот на арене остаются лишь двое: растерявшийся Малик и израненный, едва стоящий на лапах Грар. Похоже вот он — конец творящемуся безумию.