Виктор Яковлев - Тень императора

— Ну вот видишь, — уговаривал я свою темную часть, которая все более подавала признаки жизни, что все хорошо, — она спит, а это действительно прибыл к служанке соседский конюх.

Запнувшись за какой-то кустарник, я едва громко не выругался припав к земле.

Выпутавшись, я со своего угла зрения увидел, что окна гостевой комнаты, где спал я слегка подсвечены внутренним светом. Сердце гулко стукнуло. Теперь уже я сам не мог ничего говорить, только чаще сглатывал, пытаясь проглотить внезапно возникший ком в горле. Стараясь не шуметь, я подошел к окну и убедился, что оно действительно зашторено, а внутри горит свет. Внутри слышался приглушённый шум. Достав тонкий, красивый, изукрашенный камнями дамский стилет, который я купил совсем недавно в подарок подружке отца, не боевой конечно, обычная дамская безделушка.

Но сейчас он пригодился мне для одной вещи, просунув его в щель между ставнями, я слегка отодвинул штору, которая мне мешала.

Спиной ко мне быстро двигался худощавый зад мужчины, с силой двигая женское тело, стоящее к нему задом в собачей позе. Женщину было смутно видно, но то, что это именно женщина сомнений не было. Её страстные стоны, когда мужчина с силой ударялся своими бедрами о её зад, нельзя было спутать с чем то другим. Её голос измененный страстью я не узнавал, но один факт, что кто-то занимается любовью в моей гостевой комнате, меня изрядно напряг.

Сцена явно подходила к завершению, так как частота движения мужского зада увеличилась, а женские стоны стали слышны мне отчетливо. Пик наслаждения обоих увидел даже я, когда он затрясся, выливая свое семя внутрь неё, а она протяжно вскрикнула, когда почувствовала это. Возбуждение конечно настигло меня, трудно смотреть на такие сцены и не возбудиться, тем более после такого длительного воздержания как у меня. Но я хотя бы был рад, что все происходящее…

Додумать я не успел, так как мужчина вышел из женщины и повернувшись ко мне профилем на достаточное для узнавание время, упал рядом с женщиной. Волна ненависти прокатилась по моему телу, сметая последний налет разумности, которым я удерживал темную сторону себя. Пелена кровавого тумана охватило мое зрение и я стал даже лучше видеть. Лицо барона я мог узнать в любое время, я помнил каждую его черту, ведь в моих кошмарах он так явно был виден. Я даже мог сказать, сколько морщинок у него возле какого глаза, настолько реалистичные кошмары были с его участием.

— Эта скотина в моем доме! Если еще….

Второй раз я также не успел додумать, потому что женщина легла рядом с ним и стала тихо говорить. Я не слышал что, но интонации были нежными и ласковыми. Вот теперь, когда её голос не был искажен любовной страстью, её интонации показались мне знакомыми.

Громко рассмеявшись, она приподнялась и протянула руку к органу мужчины, погладив его, словно благодаря за усердную работу.

Время остановилось.

Я замер. Все вокруг замерло. Только мысли, так тщательно мной укрываемые в глубине сознания эти два года, все до одной появились наружу. Они кружились и со временем приобретали вид кинжалов, два кольца из которых кружились с разной закруткой несколько минут.

Затем хороводы замерли и кинжалы стали один за одним лететь в мое сердце, разрывая его на части.

Сердце издало стук, время вернулось в свой нормальный ритм. Лишь я с такой силой закусил руку, чтобы не закричать, что кровь потекла во все стороны, заполняя мне рот привкусом железа.

Белое, обнаженное тело Натали, с упругой и достаточно крупной грудью с маленькими розовыми сосками, что сейчас казались лишь небольшими розовыми точками на её белоснежной груди — я это я увидел впервые. Если бы не ситуация, то я бы задержался, чтобы налюбоваться им подольше, но не в этот раз.

Крик, едва сдерживаемый зажатой зубами рукой, так и не появился. Странно, но именно укус привел меня в себя. Я осмотрелся вокруг и достав платок, перемотал руку.

Затем снова приник к щели, что создал я стилетом. Полежав некоторое время, они снова стали ласкать друг друга, причем Натали была в этот раз активнее его, она как течная сучка прогибала спину, ища ласки кобеля. Выдержать второе соитие у меня просто не получилось физически. Отвернувшись от окна, я подождал некоторое время и вернулся к наблюдению позже. К моему счастью все закончилось. Любовники лежали и отдыхая о чем-то мило ворковали. Я многое бы отдал чтобы услышать их, но кроме интонаций до меня ничего не доносилось.

Если бы не его лошадь, я бы вломился сразу, убив эту мерзкую скотину на глазах жены, но опять в дело вмешалась темная половинка. Она остановила меня и предложила другой вариант, который бы надолго отвадил любителей поживиться сладким в моем доме.

Сопротивляться в этот раз я просто не мог, обычно контролируя действия, которые она мне преподносила, я оказался не готов сделать это сейчас. Я был раздавлен и унижен, растоптан и оплеван. Я не мог подобрать еще слов, чтобы описать свое состояние. Облик ангела покрылся трещинами и рухнул под давлением увиденного. Но что больше всего огорчало меня, это то, что любовь не давала мне винить во всем Натали. Я винил барона, себя, общество, но не её, она казалась мне лишь жертвой сложившихся обстоятельств. Я сам оставил её в руках барона, и за долгие два года она не смогла выдержать свалившегося на неё груза ответственности и верности.

Я потер глаза, стараясь не заснуть и не пропустить момент, когда любовники, наконец, наговорятся и барон засобирается домой. Убедившись, что это произошло, я пошел к лошади барона и отвел её дальше, привязав к седлу своей. Осталось подождать всего несколько минут.

В том, что они не совокупляются открыто я был уверен, наше общество придерживалось старых традиций и если бы барон утром, открыто выезжал из дома замужней дамы, то первым ему стал бы задавать вопросы мой отец или барон, отец Натали. Такие действия были недопустимы в нашем королевстве, все твердо блюли честь Рода и семьи. Конечно, остановить слухи это было не по силам, все знали все, но поскольку доказательств измены не было, то все кругом делали вид, что ничего и нет.

Вернется хозяин ему и разбираться.

Ожидая барона, я приготовился, набив свой платок землей, я туго его скрутил, превращая его в кистень. Поэтому когда он выйдя из калитки, запер её своим ключом и не нашел там лошади, то сильно удивился, не заметив подкрадывающуюся тень.

Связав его и заткнув рот, я закинул его не тяжёлое тело на плечо и пошел к лошадям. Нужно было быстрее убираться отсюда, мне нужно было уединённое местечко для реализации плана темной половинки, именно столько стала занимать худшая часть меня после сегодняшней ночи. Ей я и отдал свое тело, словно отстранившись от всего происходящего. Мне нужно было пережить увиденное, а тело пусть само осуществляет месть.