Ника Бойко - Новые, старые сказки (СИ)

— Ладно, давай ждать следующую.

— Хорошо, — согласилась я.

Но следующую я не дождалась, уснула.

Привычно проснувшись на заре, мужчину рядом не обнаружила, ну и ладно. Я потянулась и решилась прогуляться, Кащей нашелся он стоял по обнаженный пояс в воде и умывал лицо.

— Голову помой.

Мужчина резко обернулся.

— Не хочу.

— Давай помогу.

И я уверенно вошла в воду.

— Не смей, — его голос наполнился металлом.

— У меня замечательный шампунь.

— Я сказал, не трогай меня.

— Я аккуратно.

Кащей схватил меня за руку и больно сжал.

— Да что с тобой? — испугалась я.

— Не смей трогать меня, если не хочешь чтобы я причинил тебе боль.

— Мне уже больно. Ты меня боишься?

— Нет, просто не терплю когда кто-то становиться позади, и касается головы.

— Я поняла, я буду стоять перед твоим лицом, ты будешь видеть каждое мое движение, я не причиню тебе вреда.

— Буд-то ты меня понимаешь?

— Я догадалась, что с тобой хотели сделать, правда, понимаю, доверься мне, прошу. Наклонись.

Кащей отпустил мою руку и опустился на колени, сомкнул руки за моими ногами. Я запустила руки в его волосы и аккуратно размазала шампунь по его голове, нежно массируя. Кащей не сводил с меня настороженного взгляда, было странно смотреть на него вот так.

— Смой, нырни.

Мужчина послушался.

— Ещё раз, — почему-то неуверенно попросил он.

Я снова повторила ритуал, Кащей снова смыл.

— Больше не проси шампунь кончится, а он дорогой, пошли расчесываться.

Мужчина послушно вышел из воды и стал в прямом смысле драть волосы.

— Ты, ты чего творишь? А ну иди сюда, кто так волосы расчесывает. Дай сюда.

Я вырвала из его рук гребень и уже сама уверенно расчесала давно нечесаные волосы.

— У тебя цвет отличный и волосы густые.

Когда они высохли, то оказались почти чёрные и немного вьющиеся.

— Ты обратилась ко мне на ты, — сказал Кащей обтираясь.

— Простите, больше не повториться.

— Можешь говорить, дозволяю.

— Я же тогда и наглеть начну, — честно предупредила я.

— Куда уж больше то.

— Оооо, ты меня не знаешь, я же вопросами замучаю.

— Давай.

— А почему мы людей сторонимся?

— Никто не должен знать, куда мы направляемся.

— А мы куда едем?

— К границе.

— Зачем?

— Устанавливать мирные отношения.

— А с кем, может просто расскажешь, чтобы я каждое слово клещами не тащила.

— Не могу, дело государственной важности. Не стоит всем знать, что я дворец покинул.

— Ой, да ладно, как только ты уехал черень небось праздник с салютом устроила, да гуляния на неделю.

— Не думаю.

— Да ладно, всем же известно кот из дома мыши в пляс.

— Вернемся, проверю.

— А мы точно вернемся.

— А ты сомневаешься?

— Только не обижайся, не похож ты на злодея, которым детей пугают, да и в поход такое ощущение, что ты впервые идешь, да и вообще замученный ты какой-то.

— Вот поживешь с моё, узнаешь.

— Не я столько не протяну, слушая, а давай на постоялом дворе позавтракаем, готовить жуть как не хочется.

— А если узнают?

— Кто? Да и кто поверит, чтобы сам царь Кащей на постоялом дворе обедал.

— И то верно, поехали, я плачу.

— Само собой, — улыбнулась я.

Вот только населенный пункт попался уже давно за полдень, у меня уже и живот свело от голода и я себя проклянуть успела что настояла, а вот попросить остановиться и приготовить мне было как то совестно.

Деревня оказалась большой и богатой, большие дома в два этажа были почти у всех, ухоженные дворы и самое приятное, цветастые шторочки на окнах. Кащей быстро нашёл постоялый двор и направил коня в ворота, я въехала, опасливо прижимаясь к задней ноге Огненного. Расседлав коней и привязав их к коновязи, молча бросил мелкую монету служке и вошёл внутрь народа было много, стоял голом и смех. Протиснувшись к крайнему столику, он остановился.

— Можешь уже отцепиться, ты в безопасности.

— Я и не держалась, — обиделась я.

— А то я не чувствовал как у меня рубаха натянулась.

— Может, уйдем? — слабо попросила я.

— Нет уж, теперь остаемся.

И он уверено сел на скамью, я примостилась возле, в нем что-то изменилось, что-то неуловимое, но это меня настораживало.

— Заказывай, — тихо сказал он.

— Хозяин, — подняла я руку, на меня почему-то обратили внимание все, — два дежурных блюда и что-нибудь запить.

— Через минуту поднесут.

Я расслабилась, как оказалось зря.

— И что же такая красавица, делает в этой богом забытом месте?

— Так ничего особенного, — лениво отозвалась, покосилась на молчаливого Кащея и продолжила — мужа вот себе присматриваю, пятого.

— Почему пятого? — не понял огромный наголо бритый детина.

— Да не везет мне, вот за год уже четырех схоронила, мрут, почему-то.

— Отчего мрут то? — не унимался детина.

— Я же говорю отчего-то, а нет, третий умер, я просто баночки с ядом и солью перепутала, второй — утром проснулась, а у него вся грудь в крови, четвертый к моей бабушке, съездил, суп она готовит вкусный, а может и по дороге, где сгинул, да не знаю я, от чего мрут-то, не понимаю. Хочешь быть пятым?

Парень, почему-то не захотел и нас на некоторое время оставили в покое, вскоре наш обед принесла дородная девица, она так усиленно виляла бедрами, что сбила одного из постояльцев.

— И чего она? — смотря вслед, спросила я.

— Хочет, чтобы я обратил внимание.

— Зачем?

— Понравился я ей.

— Ты? — я с сомнением осмотрела сидящего рядом мужчину и пожала плечами, приступила к поеданию овощного рогу.

Которое не в меру оказалось острым, запив его яблочным компотом, продолжила. Вскоре, почему-то, стала кружиться голова и ноги перестали слушаться.

— Слушай, а ты милый, — сказала я и глупо хихикнула.

— Хозяин, — рявкнул Кащей, тот тут же подбежал, — что ты налил, — он запнулся на секунду, — моей сестре.

— Так это сидр, яблочный совсем легкий, кто ж знал, что её так развезет.

— Комната свободная есть?

— Сейчас приготовлю.

— Ух-ты, а они шатаются, слушай, а давай я спою, и станцую, только бы встать, и у вас и пол шатается.

— Пошли в комнату спать, я тебя отнесу.

— Стоп, я взрослая девочка и умею ходить сама. Сейчас только встану. Сказала сама.

Я шла шатаясь, и натыкаясь на всё что можно было наткнуться.

— Мне это надоело, — мужчина подхватил меня на руки.

— Сама, — слабо возмущалась я.

— Где? — спросил Кащей.

— На втором этаже красная дверь.

— Понял, — и он уверено понес, я мотала ногами имитируя ходьбу.

Я запрокинула голову и увидела стремительно приближающуюся дверь.

— Стой! — закричала я, — я сама, стой я сказала.

— Может хватит, осталось два шага.

И тут я заплакала.

— Всё, всё стою.

— Поставь.

Кащей нежно поставил меня на пол.