Ули Драфтер - Преумножающий дары

— Это пытка, Нес? Так и признайся, что тебя все же обучали владеть функцией аннигилятора, — от неожиданности я отрываюсь от процесса, смотрю на нее. Бена запрокинула голову, слегка выгнула полуобнаженное тело, — ты не знаешь, что нельзя так дразнить?

— Не дразнить, а раздражать тактильные центры, предваряя…

— Раздражать, вот ключевое слово. Она перехватывает мои руки и заставляет подняться. Потом рывком толкает на кровать. Я падаю головой на подушку, неожиданно больно стукаясь о что-то под ней. Вскрикиваю. Завожу руку под голову, доставая книгу с неприличными картинками.

— О, ну вот и материал для практики, — Бена выхватывает у меня ее. Перелистывает ее и наугад открывает на страницу. От понимания, что она предложит, я чувствую холод в животе, — в самый раз, — показывает она мне изображение.

— Что? Нет, я так не смогу, — позиция, в которой переплетены тела кажется невозможной.

— А ты попробуй, — она откладывает книгу, стягивая с себя комбинезон.

Не смотря на срыв моего эксперимента, я был доволен результатом. Оказалось, что при должной подготовке, я смогу взаимодействовать в форме контакта и с другим функционалом. След контакта в моей ауре регистрироваться не будет. Для Бены эффект тоже оказался ощутимым, как она этого не отрицала. Я заметил это по тому, сколько раз мы испытали экстаз во время нашего взаимодействия. Дополнительную роль сыграли позиции, взятые из книги.

В целом, все оказалось не так сложно — положение на боку, с прижатыми к груди коленями, на животе, когда моя голова оказалась оттянута назад или одна моя нога, вытянутая вдоль ее туловища, когда она возвышалась надо мной, позволили насладиться друг другом более тонко и разнообразно. Но самое главное, я наконец, уяснил себе, что функция наложника вовсе не бремя, а благо, ведь дает возможность дарить наслаждение. А еще, что не нужно быть стесненным в методах, если они приносят удовольствие тем, кто дорог.

О Патроне я вспомнил с особой грустью. Только при нем моя функция будет активна максимально и полно. Радовало, что до встречи с Хозяином и Куратором оставалось все меньше времени. Только хотелось надеяться, что и с Беной я, в последствии, смогу поддерживать связь. Сейчас же наслаждался той свободой, которую невольно получил здесь.

У меня выпадали дни, когда я был полностью свободен от обеих работ. Тогда, я либо занимался самообразованием, либо отправлялся с Беной на патрулирование или в город для прогулки. В одно из ее дежурств я стал замечать неизвестные символы, начерченные на стенах домов и колонн мостов.

Это были руны, я догадался об этом сразу. Только они не относились тем, что знакомы в Уровнях, даже к этой параллели они не имели отношение. Однажды, когда мы проверяли старое заводское здание, то я сразу увидел знакомый символ в углу стены. Это были два расправленных крыла, перечеркнутые копьем. Это была моя руна в окружении неизвестных мне символов.

— Ты ведь видишь это, или мне не кажется? — указываю я Бене на изображение моей руны на стене полуразрушенного дома. Рисунок выполнен криво, но вполне распознаваем.

Бена приседает перед ним.

— Нет, мне кажется, это действительно твое имя, — она держит во рту травинку. Была уже поздняя весна, день стал гораздо длиннее и после своей работы я прогуливался по заброшенной части города с Беной при свете заходящего солнца.

— Я видела подобное и в других местах, но здесь она выведена особенно четко, — прислоняюсь к стене рядом с граффити.

Функционал пристально изучает выведенные серебряным два крыла и черную перечеркивающую их линию.

— Тут еще надпись, — говорит она, оглядев стену. Оборачиваюсь на выщербленную кирпичную кладку. То, что я раньше принял за своеобразный рисунок, оказалось буквами. Они складываются в надпись — «акриат», с одного из мертвых языков параллели означающее несущий смерть. Уничтожитель. Аннигилятор.

— Откуда им известно? — я шокирован тем, что вижу, — Бена, кто еще может знать обо мне?

Ни моя руна, ни назначение не разглашалось демам. Функционалы? Зачем им делать это? А если и нужно, то кому?

— Кто-то называет тебя предвестником конца света, — отвечает Бена, вставая и выбрасывая изжеванный стебель, — и, явно, знает о тебе не мало.

— Спроси у Ворона, может ему известно что-либо, я попробую выяснить что-нибудь, у Вириса, — говорю, чувствуя беспокойство. Мне совсем не нужна огласка. Тем более в преддверии прихода Высших.

Напрямую идти в сектор вычислителей я не хотел, поэтому сразу после стажировки зашел в «Фиолет».

— Можете передать Вирису, — говорю бармену — младшему функционалу, протягивая записку с вопросом.

Я надеялся, что ответ придет скоро, но его я прождал две недели. Ожидание было мучительно. Бена так же не добыла никакой информации. Ради собственного успокоения я едва не каждую ночь обследовал заброшенные районы города. Бена, теперь переведенная и на ночные дежурства, иногда составляла мне компанию.

Но этим вечером я был один. Завод автозапчастей стоял разрушенным почти целое десятилетие. Там часто собирались подростки и «неформалы» — субкультурные элементы. Категория молодых демов, влияние уровней на которых слегка искажено, так, чтобы создать в обществе смертных альтернативные, менее продуктивные ветви социального расслоения. Но мне они совсем не мешали, скорее наоборот. От них я иногда получал более достоверные сведения, чем от функционалов.

В этот раз их было семеро. Четверо юношей и девушки. Они сидели на обвалившихся перекрытиях, вели беседу о том, что им интересно. Иногда включали музыку, иногда прогуливались парами или по одному в темных и сырых помещениях завода. Я зашел, присев на дальний обломок арматуры. Солнце, близкое к закату проходило через запыленные стекла, слегка разгоняя сумрак внутри. Но, не смотря на темноту, меня скоро заметили.

На мгновение они прекратили разговор, отвлеченные моим появлением, потом снова возобновили. Правда, не столь уверенно.

— Эй. Кого-то ищешь? — не выдержав испытания своего любопытства, обратился ко мне один из юношей.

— Нет, просто мне нравится это место, — улыбаюсь ему. Я выгляжу одного с ними возраста, потому рассчитываю быстро наладить общение.

— Здесь спокойно, — тот, что заговорил со мной подходит ближе, — мы часто здесь бываем, но тебя не видели. Я Курт, — протягивает мне руку.

— Нес, — отвечаю на приветствие пожатием, — я в вашем городе недавно, потому не знала о таких местах.

Я разглядываю юношу-смертного. Он довольно худой, при этом высокий. Одежда преимущественно черная — узкие брюк из пропитанной ткани, водолазка, длинное пальто. Лицо смещено от идеального, в более резкие и несимметричные черты, но не уродливо. Скорее необычно. Остальные тоже отличались от привычного вида демов — одежда, прическа, украшения, все было слишком нетипичным. Но главное, почти нет популярной сейчас «жучиной» одежды. Почему у меня к творчеству этого созидателя такая неприязнь я не понимал.