Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья

— Гуляю, — Брезгливо поджатые губы почти не шевелились. — А ты?

— Я… мы… — кано замялся. Затем, решившись, сделал шаг вперёд и опустился на одно колено: — Полковник Арфеналме, вверенный мне отряд этой ночью совершил прорыв через границу. Эта операция не была согласована с вышестоящим руководством. Более того, она была прямым нарушением приказа, согласно которому нам следовало до последнего оставаться на месте и ждать. Но обстоятельства последних дней вынудили меня принять самовольное решение о прекращении операции и немедленном возвращении. Ответственность за всё происходящее я беру на себя, поэтому…

— Капитан Бронве, что это за комедия? — сощурился полковник.

Ух ты, а у нашего Файриана ещё и фамилия есть. Почему‑то раньше я об этом не думала. Наверное потому, что его и по имени‑то редко когда называли. Но это мелочи, а вот Арфеналме… Если эта разряженная остроухая зараза действительно тот самый полковник Арфеналме, то можно считать, что меня уже повесили. И даже не важно, за что. Этот найдёт. Чёрт, надо было всё‑таки встать при его приближении. На всякий случай.

— Я счёл необходимым ввести тебя в курс дела.

— Отставить. Докладывать будешь в замке и без посторонних. Сворачивайте лагерь.

— Мы не можем так сразу. У нас двое раненых, — признался кано.

— А здоровых сколько?

— Десять.

— Этого вполне достаточно, чтоб транспортировать двоих.

— Да, но среди этих десяти пленная человеческая колдунья, за ней тоже надо следить.

— Вот как… — эльф повернулся к блажено сопящей возле кострища Ксанке, и его холёное лицо впервые за всё время сменило своё брезгливое выражение на вежливую заинтересованность. — Колдунья — это неплохо. А это кто? — Он бесцеремонно ткнул в меня пальцем.

Кано уставился на меня, будто в первый раз увидел. Во взгляде явственно читалось 'О, боги! И за что мне это всё?'

— Ещё одна колдунья, — наконец выдавил он. — Только наша. По всей видимости, пыталась дезертировать.

— По всей видимости? — переспросил Арфеналме.

— А она не помнит. Точнее, говорит, что не помнит.

— Форма наша, — уверенно заявил полковник. А я в который уже раз поразилась, как эти остроухие умудрялись понять, что бесформенная рвань на мне — это именно форма. И почему именно эльфийская? Как будто больше никто зелёное не носит. — Нашивки спороты, но… Ну‑ка дай правую руку.

Я решила не артачиться, и послушно протянула эльфу упакованную в лубки конечность. Он немедленно развернул её ладонь вверх, да так резко, что я заскулила от боли. Экзекутор чёртов!

— Колдунья, значит… А мозоли почему‑то как у мечника. Откуда ты? Под чьим командованием служила?

— Не помню, — сквозь зубы процедила я, с каждой минутой проникаясь к Арфеналме всё большей ненавистью.

— Значит, вспомнишь. А теперь вставай. — Эльф наконец‑то отпустил мою руку. — Ноги у тебя целы, так что нечего тут хворую принцессу изображать,

— Но она же не может… — робко начал Хейнар.

— Может, может. Просто не хочет. А если и свалится, так проще повесить её тут, чем делать носилки и тащить в Ородрив исключительно для того, чтоб вздёрнуть там. Кстати, тебе, рядовой, я настоятельно рекомендую впредь обращаться ко мне как положено.

— Слушаюсь, полковник, — неожиданно громко рявкнул эльфик. И нарочито браво промаршировал через поляну, остановившись почти вплотную к Арфеналме. — Господин полковник, разреши доложить?

— Разрешаю, — несколько удивлённо ответил остроухий.

— Полковник Арфеналме, довожу до твоего сведения, что по закону для суда над магом в военное время необходимо присутствие как минимум трёх офицеров. Здесь и сейчас я вижу только тебя и кано… то есть капитана Бронве. Следовательно, здесь ты Айку даже обвинить как следует не можешь, не то, что повесить. Кроме этого, если ты, полковник, попытаешься нарушить этот закон, или каким‑то образом его обойти, я клянусь тебе, что встану на защиту справедливости с оружием в руках. И, кстати, если ты сейчас думаешь над тем, как меня наказать за эти слова, то напоминаю, что я тоже маг. Поэтому до возвращения в крепость ты ничего мне не сделаешь по той же самой причине. Доклад окончен.

Я улыбнулась, несмотря на боль. А парнишка‑то растёт. Кажется, ночное приключение положительно сказалось на его самооценке. Но ведь нарывается же! В открытую нарывается на неприятности. Нет, мало ему в детстве уши драли, мало.

Арфеналме, впрочем, выслушал весь этот монолог совершенно спокойно. Даже, кажется, не моргнул ни разу. Только медленно стянул с правой руки перчатку, полюбовался на тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями… а затем резко ударил Хейнара по щеке.

— За что? — завопил подросток, толи не успевший, толи даже не попытавшийся уклониться. — Ты не имеешь права. По закону офицер не может…

— Могу и буду. Не как офицер, а как отец. Ещё раз выкинешь нечто подобное — ударю кулаком, и останешься без зубов. Понял, рядовой?

— Да, — понуро кивнул Хейн, разом растеряв весь свой задор.

— Ещё раз!

— Да, полковник Арфеналме.

— Хорошо. А теперь марш собираться. А ты… — остроухий перевёл взгляд на меня, — вставай, хватит валяться. Не сможешь идти сама — этому позору рода придётся нести тебя на руках. А он мальчик слабый: не уронит, так надорвётся. Так что не советую. И, кстати, кто‑нибудь, накапайте им антимагического зелья.

— Обоим? — педантично уточнил один из пришлых эльфов, доставая фляжку.

— Нет, всем троим.

Я мысленно чертыхнулась. Не забыл, скотина разряженная. Даже про Ксанку не забыл. А я так надеялась.

Впрочем, чтобы напоить зельем мою сестру, её требовалось сперва разбудить. А пока что она мирно сопела, свернувшись в клубочек неподалёку от костра. Чтоб вернуть её из царства снов в реальный мир требовалось нечто большее, чем прибытие Арфеналме с отрядом.

Поэтому сперва фляжка с зельем была предложена мне. Я отхлебнула и демонстративно поморщилась. В принципе, жидкость была не такая уж и противная. Скорее, безвкусная, как будто в воде размешали толчёный мел. Но ощущения, возникавшие при питье, были далеки от приятности. Будто в организм проникло нечто чужеродное, противоречащее самой природе. Магическое восприятие отрубало быстро и качественно. Куда качественней, чем при наружном использовании порошка.

Я сразу почувствовала себя ещё хуже, чем раньше. Хотя, казалось бы, куда уж хуже. Но, видимо, всё последнее время я держалась исключительно на пресловутой олльской магии, не дававшей мне совсем уж расклеиться. А как только её не стало — исчезла и сила, удерживающая меня в сознании. Я сморгнула, пытаясь понять, почему вдруг так смазались очертания людей и предметов. Не помогло — деревья, лица, горы и облака окончательно слились в одно целое.