Леонид Крестов - Сеть созвездий

Стоило ему приблизиться достаточно близко к центру узора, как застывшая рядом огромная, сотканная из света фигура, тут же сдвинулась с места, и впервые подав признаки зародившейся жизни, резким взмахом руки, выбило алебарду из рук стражника. Выгнувшись дугой и завопив от боли и ужаса, Ен подлетел в воздух. Его ноги словно бы сами собой оторвались от пола, зависли в полуметре над линиями узора, и задергавшись, пытаясь отыскать внезапно утраченную опору, начали исполнять в воздухе пляску висельника. Точно так же, как и меченный до него, стражник начал стремительно терять свою собственную жизненную энергию. Золотистым туманом она потекла из его груди к огромной, сотканной из силы фигуре, и с каждой выпитой из него каплей, это неведомое создание становилось все более материальным.

Я даже опомниться не успела, как оно иссушило тело стражника досуха, живой человек прямо у меня на глазах, превратился в обтянутый кожей скелет, словно бы его труп не один день успел пролежать под палящим зноем пустыни, и как только его разрывавшие тишину вопли боли стремительно стихли, это неведомое создание резким взмахом руки, отбросило в сторону ставшие бесполезными человеческие останки. Ударившись об твердую стену, они рассыпались горстью праха, и вниз рухнула лишь опустевшая одежда, кираса и шлем. От стражника не осталось даже воспоминаний, но всего одной жертвы этой твари оказалось совсем недостаточно.

Утратив свою полупрозрачность, она больше не казалась явившимся с того света призраком, сотканным из искаженного воздуха и цветных магических переливов. Фигура словно бы обрела зыбкую, уже едва просвещающую плоть, и не насытившись одной жизнью, обратила свой взор на остальных, застывших от увиденного стражей порядка.

Кто-то, явно поняв, что им с этим не справиться, тут же попытался броситься прочь. Кто-то от ужаса даже не смог сдвинуться с места, а самые смелые даже схватились за алебарды, бесстрашно решив не сдаваться без боя, но все они были обречены в столь неравной схватке с многократно превосходящей их мощью, и ни один, так и не успел исполнить задуманного.

Все они, как по команде, подлетели в воздух, и задергались, точно марионетки, дергаемые кукловодом за нити. Золотистый туман осветил собою всю комнату, каждого стражника ожидала страшная и мучительная участь, постигшая их собрата, и не в силах больше смотреть на весь этот ужас, я тут же зажмурилась, и попыталась трусливо отползти в сторону.

Казалось, что укрыться от этой невероятной силы и жажды было попросту невозможно, и забившись в самый дальний и темный угол, я дрожала, даже не думая бежать или прятаться.

Слушая жуткие вопли и хруст выворачивающихся из суставов костей, я чувствовала, как к горлу подступил отвратительный комок тошноты, и молила небеса лишь о том, что бы все это быстрее закончилось, но стоило только всем воплям затихнуть, как мне от этого неожиданно стало лишь хуже.

Так и не решаясь распахнуть зажмуренные глаза, я ни сколько не сомневалась, что оставшись одна, неизбежно стану следующей, оставленной на десерт, но далеко не самой последней жертвой, и чувствуя, как сердце в груди колотиться так быстро, что может разорваться от напряжения в любую минуту, неожиданно поняла, что не смотря ни на что, все же не хочу умирать.

Еще совсем недавно, проливая слезы над телом возлюбленного, я не видела ни какого смысла волочить свое жалкое и одинокое существование дальше, но сейчас, вознося мольбу небесам, что бы не отправиться в след за стражниками, и не питая на этот счет ни каких особых иллюзий, я утратила всякую надежду на счастливый исход, но все еще не хотела уходить на тот свет так страстно и сильно, будто бы все произошедшие с приема события, никогда не случались, а жизнь моя была легка и прекрасна.

Затаившись в ожидании этого страшного мига, я не двигалась с места, но словно бы решив поиграть со мной и помучить свою закуску подольше, проклятая тварь не спешила разделаться со мной прямо на месте. Выжидая неизвестно чего, она не набрасывалось на тепло моей жизни, словно пес на любимую кость, и затянувшееся ожидание в звенящей вокруг тишине, показалось мне нестерпимой, мучительной пыткой. Эти, растянувшиеся на целую вечность мгновения, едва не заставили меня лишиться рассудка, поддаться панике, и попытаться броситься прочь в жуткой истерике. Я едва смогла удержать себя в руках, невероятным усилием собственной воли, и словно бы почувствовав мое состояние, гигант неожиданно решил меня успокоить.

- Не бояться, Олисия. - Нарушивший повисшую вокруг тишину, низкий голос, звучал словно бы из трубы. Наполняя воздух легким гулом, он немного двоился, будто бы тихий шепот повторял каждый звук с отставанием в долю секунды. - Ты пробудила мой сон. Вернула забытый вкус, сладость жизни. Я не причиню вред. - Заявил он, и только тогда, решившись наконец приоткрыть глаза, я неожиданно не увидела перед собой того страшного монстра, которого все это время рисовало мое разыгравшееся воображение.

Вместо отвратительного создания, передо мной застыла высокая, идеально сложенная и атлетичная, фигура. Полностью обнаженная, с отливающим металлическим блеском кожей, она едва заметно сияла в окружающем нас полумраке, слабым и рассеянным, но ощутимо теплым светом, и озаренная этим ореолом, казалась настоящим, спустившимся прямо с небес божеством.

Робея, словно бы и в правду оказалась перед одним из казавшихся выдумкой небожителей, я все еще дрожала всем телом, от давящего на грудь ощущения исходившей от него страшной силы, и с трудом осмелившись приподнять свой взор к потолку, я с нескрываемым трепетом взглянула на верх, и тут же обомлела от увиденного, застав перед собой то единственное в мире лицо, увидеть которое еще раз, уже никогда не надеялась.

- Диор?! Это Ты?! - Потрясенно ахнула я.

Он стоял передо мной, как живой, и от внезапно нахлынувшей на меня радости, я едва было не бросилась ему прямо на шею, но встретившись взглядом с его мерцающими во тьме, холодными и равнодушными глазами, я тут же поняла, что в застывшем передо мною создании, каким бы родным и знакомым оно не казалось, не было ровным счетом ничего человеческого, и осталась на месте, подавила в себе этот дикий порыв прижаться к возлюбленному.

Его глаза были глубоки и бездонны, как само дно миров. Этот взгляд был всеобъемлющ, словно бы Мироздание, и пронзал меня словно нож. Он давил мне на грудь, всей тяжестью своей непомерной силы, и казалось, что проникая сквозь плоть, он смотрит прямиком ко мне в душу. В отражении его глаз я отчетлива видела отголоски всех своих тревог и волнений, замечала проблески собственной боли и горя, словно бы глядя на меня сверху в низ, он не видел перед собой самого человека, а смотрел на саму его суть, истинное, и ни чем не прикрытое, нутро и истинное обличие. Этот взгляд отягощал своим грузом, словно бы привязанный к шее якорь. Под ним сложно было даже вздохнуть, и чувствуя себя столь открытой, и будто бы обнаженной, я не могла даже сдвинуться с места, но гигант, словно бы почувствовав и увидев и это, поспешно отвел свои глаза в сторону.