Леонид Крестов - Сеть созвездий

Дальнейшее я запомнила совсем смутно. Подскочив к Диору, я кажется что-то кричала, трясла его за плечи, умоляя проснуться и ощущала соленый привкус собственных слез на губах. Все вокруг было словно в тумане, единственной явно различимой вещью в котором оставался мой мертвый возлюбленный. Я не видела, и не желала увидеть ничего вокруг, кроме него, словно бы сосредоточившись на одном единственном человеке во всем мире, окончательно потеряла связь со всей остальной реальностью и она деликатно удалилась в сторону, решив не докучать мне своим присутствием.

Если бы не оставшийся у меня за спиной Аллин, я бы наверное еще несколько часов к ряду могла пребывать в этом потерянном состоянии не замечая вокруг себя ничего, но проклятый чародей не сидел сложа руки. Он вновь попытался отправить меня на тот свет новым заклятием, и прежде чем оно успело врезаться мне в спину, я словно бы затылком почувствовала опасность и вовремя отстранилась. Учитель долго пытался развить мое необъясняемое шестое чувство, которое должно было иметься у любого достойного мага и позволяло ему чувствовать любую творящуюся поблизости ворожбу, еще до того, как она будет закончена окончательно и чародей успеет привести заклятие в действие. Но все старания и усилия моего наставника, как мне прежде казалось, прошли совершенно в пустую. Никогда прежде я не могла ни распознать, ни почувствовать столь стремительных заклинаний и чувствовала себя обделенной на эту, присущую всем остальным, природную способность, но сегодня, даже сама этого не осознав и не заметив, вовремя отшатнулась в сторону, словно заранее знала о направленном в мою сторону магическом выпаде. Тело сработало словно само по себе, совершенно не повинуясь распоряжениям заплывшего туманом сознания.

Словно очнувшись от накинутого на меня забвения, или резко проснувшись от страшного сна, терзающего меня мучительными видениями кошмара, я мгновенно пришла в себя от этого, пролетевшего совсем рядом удара, и обернувшись к забытой угрозе, утонула в рокочущем море гнева и ненависти. Безграничное, неописуемое горе и боль, смогли придать мне новые, такие невероятные силы, что я даже не подозревала об их тайном существовании. Мощнейшее убийственное заклинание черной бурей сорвалось с моих ладоней и понеслось в сторону проклятого Аллина. Этот удар был способен снести целую стену, я вложила в него все оставшиеся у меня силы и злость, но к несчастию этого оказалось мало.

Защита чародея оказалась крепка и надежна, словно скала, и разбившаяся об нее волна магии не смогла достигнуть своей цели, разметав вокруг чародея все столы и стулья, но не причинив ему никакого вреда. От моего сокрушительного удара Аллин лишь пошатнулся, и скривившись от боли, в вывернутой и сломанной ноге, не смог удержаться на месте. Воздушный толчок опрокинул его на пол, и скрывшись за одной из опрокинутых столешниц, словно она и в правду могла защитить его от мощного выброса силы, он застонал, надеюсь, что от очень мучительной боли в ноге.

Еще совсем недавно раскаиваясь всем сердцем за первое в своей жизни убийство, сейчас я жаждала немедленно совершить второе, совершенно не опасаясь пожалеть об этом в последствии, и не испытывала по этому поводу даже ветхого отголоска сомнений, словно со смертью моего жениха, какая то часть внутри меня ушла вместе с ним, и я окончательно утратила контроль над собой, и всю свою человечность. Смерть Диора превратила меня в жаждущего отмщения дикого зверя, который готов был пойти на все, ради достижения собственной цели, и не побоялся бы даже пожертвовать своей собственной жизнью, что бы только успеть вцепиться в горло проклятому чародею. Аллин должен был умереть. Прямо здесь. Прямо сейчас. Немедленно! И обязательно от моей дрожащей от злости руки.

Сил на новое убийственное заклинание уже не осталось, очередной накрывший меня с головой откат не позволял мне даже рук поднять к раскалывающейся голове, но заметив и подобрав с пола окровавленный нож, еще совсем недавно принадлежавший моей первой жертве, я все же двинулась вперед с упрямым упорством, совершенно не заботясь о собственной безопасности, и отсутствии какой либо защиты от новых ударов. Аллин снова творил впереди новое колдовство и теперь я ощущала его сотворение так остро, словно бы занималась этим сама, но совершенно не опасалась его новых ударов, решив, что терять мне теперь уже нечего.

Дронг Мрак.

Это пробуждение выдалось одним из самых тяжелых за всю мою жизнь. Даже после самых продолжительных и веселых пьянок у Рида, просыпаясь с дико жутким и мучительным похмельем, когда голова разрывается от колокольного звона, а в горле царит настоящая пустыня, я всегда чувствовал себя намного лучше, чем проснувшись сегодня, и дело было вовсе не в последствиях вчерашнего чрезмерного потребления эля, а в моих собственных сновидениях.

Сегодня мне приснилась собственная смерть. Жуткий и наводящий леденящий холод кошмар, о том, как меня в переулке пронзили насквозь. Все было настолько реалистично, что в животе, куда во сне вошел меч, все еще имелись неприятные ощущения, зуд пробравшийся прямо под кожу и легкое жжение. Голова у меня болела так, словно я и в правду падал вчера на мостовую, или бился лбом об твердую стену пока не лишился сознания, но самым ужасным после всего увиденного были, конечно же, оставшиеся впечатления.

В тот самый миг, когда во сне ко мне пришла юная девочка, все внутри смерзлось у меня в один большой кусок льда. Дыхание мигом перехватило, от ледяного удушая, в глазах помутилось и мир вокруг словно бы растворился, растаяв в ослепительном, но от чего-то не режущем глаз, ярком свете. На мгновение мне показалось, что земля ушла у меня из под ног, но вместо испуга, от предстоящего мне падения в зияющую пасть пустоты, я неожиданно ощутил нечто странное, не передаваемое простыми словами, незнакомое ощущение, сложно поддающееся разумному описанию. Я словно бы стал полностью легок и невесом, лишился привязанного к себе тяжкого груза, и вместо того что бы покорно законам природы, обрушиться вниз, медленно поплыл, заскользив в верх, в белоснежно молочной дымке, смутно напоминающей туман Междумирья.

Наверное это даже могло быть приятным, если бы не неописуемый ужас от полного непонимания всего происходящего со мною в ту роковую минуту. Пробудь я в этом состоянии дольше, и наверное даже сумел бы привыкнуть к этим непередаваемым чувствам и впечатлениям, начал бы получать от них удовольствие, но все это не продлилось и пары минут, закончившись так же внезапно, как началось.

Словно бы распахнув закрытые перед этим глаза, и пробудившись от долгого сна, я неожиданно осознал себя в очень странном, пугающем и совершенно невозможном в обычной реальности незнакомом мне месте, совершенно не понимая, как я там оказался. Все вокруг материализовалось словно бы по собственной воле, просто возникнув вокруг прямо из дымки, и я обнаружил себя на самом краю пугающей пропасти.