Леонид Крестов - Сеть созвездий

Проклиная смертного, подлого ударившего ее в спину, Буртшулла ненавидя себя за столь непозволительную доверчивость, заставившую ее поверить ему на слово, и запоздало корила себя за заставляющую позабыть об осторожности дикую спешку.

Терзаемая виной, она сожалела, лишь о том, что так и не успеет угодить своему хозяину Вырджусту, не сможет обрадовать его вожделенной добычей, и презирала весь этот мир целиком, желая ему оказаться в объятиях всепожирающего пламени Нижнего мира, но стоило ей только окончательно провалиться в кромешный мрак полного небытия, как все эти терзавшие ее горячие чувства, мигом исчезли, развеялись без следа, и единственным, что ощущала вокруг себя верная прислужница Повелителя, был страшный и замогильный холод, испытывать которого прежде, ей еще ни разу не доводилось.

Рожденные в самом пекле Глубинного, первородного пламени демоны, были самим воплощением этой необузданной силы, и всегда носили в себе частичку этой, породившей их, свирепой стихии. Пламя бежало в их жилах наравне с кровью, и даже в самые лютые холода и морозы, под завалами снега и порывами ледяного колючего ветра, демоны никогда не ощущали на себе пронзительного дыхания стужи. Они, словно глубинные жители, никогда не выбиравшиеся на поверхность, и не знающие о небесной голубизне раскинувшегося над миром бесконечного небосвода, даже не подозревали и не догадывались о существовании холода, и легко выживали там, где все прочие смертные, за пару часов, превращялись в настоящие, присыпанные пургой, ледяные скульптуры, и даже на смертном одре, когда все прочие неизбежно чувствовали на себе ледяное дыхание смерти, демоны не могли почувствовать на своей шкуре даже легкого дуновения, мимолетной прохлады. Лишенные душ, они не проходили намеченного для всех прочих пути, и умирая, возвращались обратно в пекло, выплюнувшей их в жизнь, ненасытной стихии. Они растворялись в ее жаре, лишаясь собственного сознания, но сейчас, вместо слепящего света и невыносимого для всех прочих нестерпимого жара, Буртшулла чувствовала лишь забирающийся ей прямо под шкуру лютый мороз, и мгновенно продрогнув до самых костей, она чувствовала себя так плохо, словно бы кто-то вырвал из ее нутра самое ценное - ту самую, дарующую ей тепло и жизнь, частичку Первородного пламени.

Это совершенно для нее новое, и незнакомое ощущение холода, мгновенно показалось Буртшулле настоящей и нестерпимой пыткой. Стуча клыками от холода, она дрожала всем телом, и совершенно не понимая, что же с ней происходит, билась и металась из стороны в сторону, в бессильных попытках вырваться из цепких объятий ледяной стужи. Она звала на помощь своих сестер, которых внезапно перестала ощущать где-то рядом, и молила Хозяина о спасении, но ни кто из них не услышал ее пронзительного воя о помощи.

Пытка холодом растянулась для нее на целую вечность. Стужа терзала ее изнутри, ни на миг не позволяя расслабиться и забыть о себе, дав демонессе хотя бы мимолетную и незначительную, крошечную передышку. Она сводила Буртшуллу с ума, и когда та уже окончательно выбилась из сил, перестала сопротивляться, свернулась клубком, стараясь согреться порами собственного ослабленного дыхания, и уже отчаялась выбраться из ледяной, кромешной тьмы небытия, впереди неожиданно замаячил далекий, и едва различимый, крошечный огонек, возродивший в ней утонувшую в отчаянии надежду.

Ищейка попыталась броситься к мерцающему вдалеке свету, хотела сорваться с места и понестись вперед быстрым галопом, но двигаться во тьме, не имея никакой опоры под зависшими в пустой черноте лапами, оказалось не так то и просто. Как бы сильно демонесса не билась, пытаясь сдвинуться с места, она лишь бессильно барахталась на одном месте, словно привязанная к нему тяжелым, неподъемным для нее якорем, и все ее старания проходили в пустую.

Взвыв от отчаяния и злобы Буртшулла тянула к теплому свету свою единственную уцелевшую руку, пыталась нащупать во тьме, хоть что-то за что смогла бы зацепиться, но так и не нашла вокруг себя ничего, кроме зияющей пустоты, и не смогла продвинуться вперед ни на дюйм.

Зародившаяся в ней робкая надежда, вновь начала умирать, но свет, словно бы заметив ее старания, и сжалившись над бедным порождением пламени, начал разгораться впереди все сильнее. Он рос, стремительно приближаясь к пораженной его великолепием демонессе, и когда сотканная из языков полыхающего алого пламени огромная рогатая фигура оказалась достаточно близко, что бы согреть ее собственным жаром, Буртшулла, едва не лишилась чувств от восхищения и трепета перед мощью своего, явившегося на ее зов, Повелителя нижнего мира.

Никогда прежде не встречаясь с Наивысшим из всех прочих демонов, она мгновенно почувствовала кто перед ней, узнала с первого взгляда, и почувствовав перед собой, всю переполняющую его мощь Первородного пламени, от которого окружающая их тьма дрожала волнами мелкой ряби, демонесса ни сколько не сомневалась, кто именно почтил ее своим бесценным присутствием, и тут же склонила серую голову в низком ритуальном поклоне.

- Мой Повелитель, - едва смогла пролепетать пораженная этим неописуемым величием, крошечная в сравнении с Наивысшим, перепуганная ищейка. - Я не достойна, стоять перед вами. - Прошептала она, боясь что призвав Повелителя своими мольбами, навлечет на себя его гнев.

Даже достигшие самых высоких кругов древние, высшие демоны, ни раз прошедшие через перерождение в пламени, никогда не решились бы на подобную дерзость. Они не смели являться в тронный зал нижнего мира без предварительного вызова и позволения, не решались поднимать на своего Повелителя глаз, опасаясь сгореть, и страшились его, даже издалека, чувствуя всю переполняющую его невероятно безграничную мощь первородного пламени.

- Не бойся дитя, - произнес он глубоким и низким, но успокаивающим голосом, заставив демонессу задрожать еще сильнее от дикого напряжения. - Тебе нечего здесь опасаться, Тьма, самое надежное из всех возможных убежищ.

- Тьма?

- Да. Мы с тобой сейчас находимся в ее сердце, в самом сосредоточении того, чего так бояться обычные смертные. Они считают это место источником любых зол и несчастий. Винят тьму во множестве своих смешных бед и трагедий. Приписывают этой обители всевозможные ужасы и ночные кошмары, но они ошибаются. Здесь нет того, чего они так страшиться. Тьма безопасна, пуста, холодна и равнодушна. Она беспристрастно скрывает и защищает в себе всех, кто в этом нуждается. Прикрывает каждого, кто забрел под ее крыло, не деля их на плохих или хороших, и всегда помогает каждому, кто в этом нуждается.

Тьма не пытается поглотить что-то силой. Она не распространяется туда, куда не призвала ее чья-то воля, и не жаждет заключить в себе все Мирозданье, поглотив его целиком.