Владимир Клименко - Калинов мост

Силуэты Отшельников стали уменьшаться в размерах, и вначале Млый подумал, что присутствует при очередной трансформации, пока не понял, что их враги стремительно отступают, так и не изменив положения тел. Складывалось впечатление, что Отшельников относит порывом ветра.

— Но мы вернемся, — донесся слабый отклик. — Мы еще встретимся.

— Конечно, вернетесь, — проворчал дасу и повернулся к Млыю. — Ты еще не раздумал отправляться в плавание? — спросил он.

Млый хотел возмутиться, услышав нелепый, на его взгляд, вопрос, но потом лишь обреченно махнул рукой и направился к плоту.

— Ты же говорил, — обратился он к дасу, когда они вернулись к берегу, — что Отшельников не принимают в Нави за своих. Как же вы тогда терпите их присутствие. Мало того, они еще вам и угрожают.

— Отшельники пронырливы и хитры. Они могут жить в любом из известных тебе миров. Поэтому у Марены есть какие-то свои планы относительно этих уродов. Именно это послужило причиной тому, что я рядом с тобой. Сейчас город изолирован от Яви, но зато там существует прямой проход в Навь. Так что Отшельникам не составляет труда путешествовать туда и обратно. У них здесь даже появились союзники. Вынужден признать, что некоторые дасу относятся к Отшельникам весьма благосклонно. Они видят в них новую формацию человеческих существ, способную объединить два вечно враждующих мира. Хотя, по моему глубокому убеждению, эта вражда порождена обычным невежеством. Именно Навь способна дать людям истинные знания. Наш мир древнее, он изначален.

— Запутан и мрачен, — добавил Млый. — Род говорил мне, что следовало бы вообще закрыть проход в Навь, только это не в его силах.

— Род может и ошибаться, — напомнил дасу. — Но прав в одном — действительно никто не в силах изменить существующую природу вещей. Нельзя вечно потакать своим слабостям и относиться враждебно к тому, что тебе непонятно.

Но сейчас Млый был не готов к спору. Ему хотелось действовать. Самое лучшее — побыстрее двинуться в путь. И найти проход. А вернувшись в Явь, можно будет подумать и над словами Сторожича. Но не раньше.

Грубо выструганное, похожее на лопату весло он вложил в рогатину, приспособленную на корме плота. Кроме того, Млый отыскал на берегу длинную жердь, которую собирался использовать вместо шеста. Русло реки было каменистым, и шест твердо упирался в дно.

Вывести плот на течение не составило особого труда, но тут же Млый убедился, что шест может ему пригодиться только у самого берега, пришлось взяться за весло.

Сколько он ни вглядывался сквозь туман, никаких преград на пути обнаружить не удавалось. Река текла мощно и спокойно. Однообразный пейзаж навевал сонливость. Млый закрепил рулевое весло и вернулся на середину плота, где неподвижно, упершись всеми шестью лапами в настил, застыл дасу.

Млый снял куртку, кинул ее на влажные бревна и сел рядом с жужелицей. Холмы, почти неотличимые один от другого, тянулись по берегу, иногда подступая к самой воде, иногда чуть отодвигаясь вглубь степи. Не видно даже птиц, не говоря уже о другой живности. Скучно. Дасу упорно молчал, и это почему-то Млыя обидело.

— Что же ты мне не рассказываешь о том, куда мы направляемся? — сглатывая зевок, спросил он. — Что или кто нас там ожидает?

— Кто нас может ожидать впереди, кроме нас самих, — загадочно ответил дасу.

Это замечание Млыю не понравилось. Подумаешь, важный какой. В конце концов, он не просил Сторожича идти вместе с ним. Сам навязался. А теперь молчит, как истукан, или говорит загадками. Странный тип. И Навь странная. Как они здесь все только живут? Хотя привыкнуть, конечно, можно. Если серьезно разбираться, то ведь и Явь — не подарок. Там тоже надо держать ухо востро, а то не ровен час…

Покопавшись в сумке, Млый извлек из нее яйцо Стаха. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что булыжник оно напоминает лишь внешне. Каменная скорлупа была теплой, а если зажать яйцо в ладони, то можно различить слабые толчки, как будто внутри бьется чье-то маленькое сердце.

— Если я сейчас разобью яйцо, — предположил Млый вслух, рассчитывая, что дасу вступит в разговор, — то смогу оказаться в любом дне моей жизни? В прошедшем или будущем?

— Совершенно верно. Но ты должен четко представлять себе, какой из дней выберешь. И не следует забывать, что этот день займет место другого дня, который ты уже не увидишь никогда.

— Подумаешь, проблема. Дней много.

— Откуда тебе знать сейчас, какой из них окажется действительно важным, а какой — пустячным. Смотри, прокидаешься.

— Но ведь я смогу узнать, например, что меня ожидает в будущем, чтобы не натворить ошибок в настоящем. Вдруг этот день окажется необходимой подсказкой, и я буду знать, как себя вести в связи с этим именно сейчас. Сторожич, я хочу попробовать.

— Ох, уж эта вечная мечта людей разграбить будущее и вернуться в прошлое, — голос дасу звучал укоризненно. — Но они всегда забывают об одном: знания и будущее — скоропортящийся товар. И то, и другое может быстро прокиснуть. Но я понимаю тебя. Всегда люди пользовались днями, независимо от их количества, потому что не могли уклониться от худших из них. У тебя такая возможность появилась. Тебе лишь осталось выяснить — на самом деле этот день худший или нет. Но об этом ты сможешь узнать, лишь побывав в будущем. Парадокс.

— Парадокс, — угрюмо повторил Млый. — Чем больше я думаю о времени, тем больше наталкиваюсь на такие вот парадоксы. На первый взгляд, некоторые из них кажутся невероятно простыми, а начинаешь разбираться…

— Ты начинаешь разбираться в проблемах времени как человек, — продолжил за него дасу. — У тебя нет другого опыта общения с временем, кроме того, каким ты обладаешь. А опыт твой подсказывает, что время следует переживать целиком на всем его протяжении, ничего не откладывая на будущее. Это опыт Яви, и это означает, что времени там нет — оно принадлежит другому миру и лишь омывает его, приходя из…

— Нави! — торопливо подхватил Млый. — Ты это хотел сказать?

— Быстро схватываешь, — похвалил дасу. — Так что можешь колотить яйцо Стаха хоть сейчас, но прежде все-таки крепко подумай, стоит ли. Кстати, ты не забыл, что мы путешествуем? Ты хоть смотришь, куда мы плывем?

Млый вскочил на ноги, ожидая увидеть впереди какую-нибудь опасность вроде водопада, но быстро убедился, что река и окружающий пейзаж изменились мало. Даже холм на берегу, казалось, оставался все тем же холмом, по которому они спустились к берегу. Да, никакого сомнения. Вот этот камень, например, он запомнил очень хорошо. К нему он стаскивал бревна. А вон по той ложбинке он бежал на вершину холма, когда Сторожич увидел Отшельников.

Да не может такого быть! Млый упрямо тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. Они плывут уже часа два, не меньше. Река не делала поворотов, и пусть течение не очень быстрое, но и на месте они не стояли. Даже если сделать скидку на однообразность ландшафта, все равно получается чепуха. Около камня он обдирал в воде кору с бревен и вязал плот. Обрывки лыка отбрасывал на берег, чтобы не путались под ногами. Они до сих пор лежат там!