К. Миллс - Зимний мир [ Зимний мир. Книга Брандеры. Книга Жанны]

— В котором часу я пришла прошлой ночью, Жаклин?

— Я не знаю, миледи. Вы и милорд уже спали, когда мы вошли.

— Разве не ты укладывала меня?

— Нет, миледи. Это должен был сделать его светлость.

Я подумала о чьих-то заботливых руках и покраснела. Жаклин продолжала говорить без умолку.

— Мы встретили свидетелей, когда поднимались сюда. Они сказали, что вы остались вдвоем.

— Свидетели?

— Да, миледи. Это стало обычным после свадеб Семьи. Но они сказали, что лорд Карн отослал их прочь. Он сообщил им, что целостность печати была заверена на его Черном Корабле перед тем, как он покинул орбиту Фру.

Я сидела ошеломленная. Он не только лишил меня невинности без моего согласия, но и другие наблюдали, как он делает это! Варварство такого ритуала лишило меня дара речи. Выходка подобного сорта была распространенной среди дворянских семей Земли в древние времена, но все-таки это было тысячи лет назад.

Шок сменился гневом. О каком «перемирии» могла идти речь, если он продемонстрировал свое презрение столь явно? Как может один человек унижать другого до такой степени?

Кто-то громко постучал в дверь. Я была слишком взбешенной для того, чтобы ответить, поэтому Тамара сделала это за меня.

— Кто там?

— Лхарр. Ларга готова?

Гнев охватил меня с новой силой. Мною распоряжались так, как будто я была вещью. Он владел мною как собственностью и доказал это при свидетелях! Я была не в силах что-либо произнести.

Жаклин поспешила к двери. Когда Лхарр вошел, она и другие женщины сделали глубокий реверанс. Он был одет в кожаный пиджак поверх одежды для верховой езды и в высокие блестящие ботинки. Вопросительно взглянул на женщин. Затем его глаза встретились в зеркале с моими.

— Почему вы не готовы?

Я не понимала, о чем он спрашивал, но было ясно, что у него свои планы, о которых он даже не посоветовался со мной. Он не утруждал себя любезностями по отношению к жене. Я уже потому была ниже его, что была женщиной; я была собственностью, вещью, у которой прав не больше, чем у коровы или собаки. Эта мысль представила мое будущее в черном цвете.

Затем гнев и жизненный опыт пришли мне на помощь. Судя по всему, мне придется жить в мире, где женщин рассматривают как детей или движимое имущество, но я не намерена терпеть это по отношению к себе.

Я надменно повернула голову, как те женщины, что так холодно осматривали меня прошлой ночью, и посмотрела на Лхарра со всею холодностью, на которую была способна.

— Готова для чего, лорд Карн?

Он оцепенел. Воцарилось долгое молчание. Мои женщины принялись беспрестанно двигаться или суетиться с тем, что было у них в руках. Неужели мое желание знать это чем-то их обеспокоило? Наконец Донна, моя камеристка, сделала несколько шагов в сторону Лхарра, открыла рот, запнулась, закрыла рот и сделала глубокий реверанс. Находясь в этом положении, она сказала:

— Прошу прощения, лорд, но мы ничего не говорили Ларге Жанне о том, что нужно собираться. И никто не будил ее.

Донна дрожала, и ее глаза, хотя и смиренно потупленные, нервно сновали из стороны в сторону. Меня интересовало, как Лхарр отреагирует на ее нахальство. Ударит? Ведь она всего лишь рабыня.

— Мы сегодня охотимся с графом Джастином. Я просил часового разбудить Ларгу при смене караула. Он будет наказан за забывчивость. И вы не выполнили свои обязанности, мисс. Такое не должно повторяться.

Донна опустилась еще ниже к полу, коснулась своей шеи и зашептала что-то по-цыгански.

— Никогда не выключайте транслит в присутствии вашей леди, мисс! — резко произнес Лхарр.

Донна, покраснев от ярости, покорно щелкнула крошечным выключателем и выбежала из комнаты, забыв, что не была отпущена. Жаклин быстро заговорила:

— Простите ее, пожалуйста, милорд. Она еще молода, и ей предстоит многому научиться.

Лхарр довольно усмехнулся.

— В ее неловкости есть шарм. Она прощена. Госпожа Жаклин, госпожа Тамара, немедленно оденьте вашу леди для участия в охоте.

Тогда я встала, мое сердце сильно билось.

— Я не умею охотиться.

Я сжала губы, чтобы они не дрожали, и ждала. Интересно, какими здесь будут последствия неподчинения желаниям мужа, когда даже вопросы к нему так расстраивают моих женщин?

Рот его сжался.

— Научитесь. Леди, делайте, что приказано!

Мои женщины встрепенулись от его резкого голоса и бросились исполнять приказ. Я собрала все свое мужество. Я должна настоять на своем сейчас, в самом начале. Я могла бы узнать о последствиях здесь, теперь, в приватной обстановке.

— Я не охочусь, потому что не умею убивать. Так же, как и весь наш народ.

Лхарр посмотрел на меня так, как будто я вообще ничего не говорила. Я почувствовала себя так, будто ничего не делала. Я понимала, что он делал мне ясный, едва уловимый намек. Если бы он не слышал того, что я сказала; ему ничего не надо было делать. Я открыто бросила ему вызов на свадебном пиру, и он должен был наказать меня за это. Так устроен этот мир. Мой гнев ослабел. Мне давали шанс повиноваться. Он мог бы заставить меня силой. Вероятно, так бы и случилось, если бы я не выполнила его приказов. Я отвела глаза от его спокойного, невозмутимого лица. Мне захотелось посмотреть на необходимость повиноваться с другой стороны: каждая встреча или место моего посещения могут впоследствии оказаться полезными. Это будет мне компенсацией за участие в охоте.

Тамара достала ярко-голубую юбку с подобранными под пару шляпой и жакетом. Жаклин направилась помочь мне надеть платье. Тамара принесла пару остроносых ботинок и стала на колени, готовясь снять мягкие тапочки. Лхарр не двигался и не собирался уходить.

— Подождите, — приказала я.

Женщины перевели взгляд с меня на Лxappa, снова на меня и снова на Лхарра. Я с трудом сдерживала раздражение.

— Вы не могли бы выйти, сэр?

Лицо Лхарра выразило изумление.

— Но вы моя жена, мадам.

Я открыла рот, чтобы отпарировать, вспомнила стоящих рядом фрейлин, чьи-то заботливые руки ночью и проглотила слова. Кажется, он знал, как выглядит каждый сантиметр моего тела.

Но это ничего не меняло для меня.

— Для меня вы пока посторонний, милорд. Я не буду переодеваться в вашем присутствии. Это будет меня слишком стеснять.

Лхарр пожал плечами и вышел. Ему хватило учтивости не упомянуть предыдущую ночь. Внутренний голос подсказывал мне, что он сдержал обещание. Он не насиловал меня, а только для видимости спал на той же кровати. Но это еще больше рассердило меня. Ничего хорошего я не хотела больше слышать об этом мужчине. Он лишил меня моего будущего. Он лишил меня любви и семьи.

Женщины возобновили переодевание, но все эти прикосновения рук раздражали меня до тошноты.

Я оттолкнула их руки.