Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

В этот момент соломины переломились у Вала в руках.

Среди сельчан вдруг снова поднялся гомон, причём главными спорщицами были приютившая их Олесья и незадачливая козовладелица. Аларика ощутимо толкнули в спину:

— Давай через двор и на ту улицу, — щекотнул ухо шёпот Вала. — Быстро. Пока они не опомнились.

Кажется, их исчезновения никто не заметил. Только когда деревня скрылась за поворотом дороги, путники облегчённо вздохнули. Трудно было поверить, что они обрели свободу, причём совершенно безболезненно.

— Здорово у тебя получилось! — Аларик восторженно хлопнул Вала по плечу.

Тот задумчиво кивнул:

— Положим, её козу я мог бы подлечить. Наверняка она просто…

— Нет! — вырвалось у Эринны. Все расхохотались.

— Право же, — подвёл итог Тиллерин, — мы и так там слишком загостились!

Дни, последовавшие за их бегством из деревни, были самыми прекрасными за всё время странствий. Впоследствии Аларик не раз вспоминал их с грустью. Они неторопливо двигались просёлочными дорогами в сторону Дикого поля. Погода радовала теплом, по вечерам путников мягко окружали сиреневые сумерки, наполненные сладким запахом цветов и вкрадчивым щебетанием птиц. Уже привычный вечерний костёр призывал их подсесть поближе друг к другу, завораживал огненной пляской и побуждал к откровенным разговорам. На некоторых членов отряда вся эта лесная романтика, похоже, оказала сокрушительное воздействие.

Аларик покосился на едущих вровень Тиля с Эринной. Они снова о чём-то шептались, и общая тайна поблёскивала в их глазах, сквозила в каждом жесте и слове. Конечно, между ними и раньше искры пробегали, но впечатление было такое, будто прежде они запрещали себе это чувство, а теперь вдруг отпустили его на волю.

На каждом привале они оба уходили за хворостом или к ручью, чтобы ополоснуть посуду, и отсутствовали куда дольше, чем это было необходимо для такого простого дела. Возле костра они усаживались рядом, и Тиль клал голову Эринне на колени, пока лютня Хэлис творила музыкальное волшебство. Девушка как нарочно выбирала самые лиричные песни и была откровенно рада за подругу. Вал при виде этой идиллической картины неодобрительно хмурился, но молчал, к вящему любопытству кьяри.

— Теперь-то тебе что не нравится? — как-то прямо спросил его Аларик. Ну честное слово, Вал иногда вёл себя по отношению к Эринне как заботливая дуэнья. Или её родные действительно поручили ему за ней присматривать?

Тиль с Эринной как раз скрылись за деревьями. Как всегда вдвоём, держась за руки.

Вал довольно долго молчал, но потом всё-таки ответил:

— Мне не нравится, что она ведет себя так, будто не рассчитывает вернуться. Человек, уверенный в своём поражении, уже наполовину проиграл.

В тот вечер Аларик так и не додумался, что же маг имел в виду. Этих людей иногда так сложно понять! И он выбросил из головы эти мысли, сосредоточившись на другой проблеме. Ему хотелось заново наладить отношения с Хэлис после той стычки с разбойниками.

— Ты обещала сочинить про меня песню, — напомнил он ей во время очередной стоянки, состроив самую грустную мину, на какую был способен.

— Видишь ли… — серьёзно нахмурилась девушка, — я обнаружила, что кьяри не так понятны, как мне сначала казалось. Собственно, чем дольше мы вместе странствуем, тем сложнее ты мне кажешься. И моя песня всё время меняется. Я решила, что вернусь к ней позже. Потом.

— Но ведь сейчас ты что-то сочиняешь? Не спорь, я знаю, ты при этом шевелишь губами и частенько замираешь на месте.

— Тебе правда интересно? — это прозвучало очень недоверчиво.

— Разумеется, нет, я просто заговариваю тебе зубы, — Аларик усмехнулся и сделал страшное лицо. — Хочу вот разнообразить свой ближайший ужин. Тебе известно, что нам нужна не только и не столько кровь, сколько жизненная сила? А сила, отданная добровольно, куда вкуснее.

— О, — Хэлис ничуть не испугалась. — И находятся желающие…

— Да сколько угодно! Вот, например, ты знаешь, какая у нас в Драммодоле библиотека? Почти восемь тысяч томов! Да за возможность заглянуть туда хоть одним глазком любой маг из ваших с радостью отдаст правую руку, не то что глоток крови! Многие приезжают в долину Стикса. Несчастные, потерявшие свои дома после войны, купцы, жаждущие выгодной торговли, люди, не поладившие с властями… Мы никого не прогоняем. Что не добавляет нам симпатии у правителей соседних королевств, конечно.

— Кстати, хотела спросить, — немного смущённо начала девушка, — раз вы не так страшны для людей, то все эти истории о прекрасных соблазнителях-кьяри — тоже правда?

— Чего?! — тёмные глаза Аларика были полны такого искреннего обалдения, что сидящая поодаль Эринна не выдержала и рассмеялась.

— …Чтобы кто-то из кьяри стал нянчиться с человеческой девчонкой ради глотка силы?! — возмущённо прошипел он, когда наконец отыскал свой голос. — А тебя мама не учила, что забавляться с едой нехорошо?

— Может, и учила, я не помню, — беспечно улыбнулась Хэлис. Сердитая физиономия кьяри нисколько её не напугала. — Она умерла, когда я была совсем маленькой.

Что ж, это многое объясняет в её характере, — подумал Аларик. Хэлис обладала очень независимыми понятиями и была свободна от условностей, которые определяли поведение любой девушки её возраста и положения. Забавно, что они с Эринной, такие разные, тем не менее прекрасно ладили друг с другом. У Эринны в каждом поступке виделись Забота и Ответственность. Хэлис же походила на маленькую свободную фею, рождённую из солнца и дождевых капель, подобно радуге.

Ксантис был в недоумении. Его альтийцы ускользали из всех ловушек как намыленные. Будто им сами демоны ворожат! — выругался он про себя. И задумался. Может, в этом всё дело? Кажется, у них там объявился союзничек-кьяри? Надо всего лишь нейтрализовать его, глядишь, дело пойдет легче.

Ксантис пораскинул умом, рассчитал наёмников, загнал двух коней и через некоторое время уже сидел в богатом шатре в стойбище одного из степных кочевых племен. Напротив него восседал сам Харре-хан, старый военачальник, один из каганов племени Садар. Судя по числу бронзовых бляшек на поясе степняка, военных побед за ним числилось немало.

Собеседники улыбались друг другу и стелили велеречие вокруг здоровья и долгой жизни. Когда же все темы вроде численности табунов и пышности пастбищ были исчерпаны, господин Ксантис решился перейти к делу:

— Хорошо здесь, — сказал он, прихлёбывая бахт, — мерзкое крепчайшее пойло степняков, настоянное не иначе как на лошадином навозе. Увы, без бахта переговоров не выйдет. Степняки полагают, что тот, кто осушит чашу этого напитка и не упадёт замертво, угоден богам. — В наше время только степи остались чистыми от порождений Бездны. Эти твари расползлись по всем четырем королевствам…