Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Но это было лишь мгновение. Затем тьма опустилась вновь. Золотого Бастиона больше не было, а Кислев обратился в прах, что позволило армиям Хаоса пройти на юг, сжигая и мародёрствуя. Имена из тёмной легенды вернулись, чтобы растерзать Империю, которая думала, что избавилась от них. И не только Империю. Бретонния была разбита, Тилия была стёрта с лица земли ордами крыс, Сильвания покрылась опухолями, неупокоённые мертвецы ходили по земле, нападая на живых.

Мартак засунул палец в горлышко бутылки в поисках последних капель. Альтдорф пережил один штурм, чтобы затем пасть от другого. Теперь он был пристанищем кишащим паразитами. Карл Франц отступил в Аверхейм, единственный город кроме Мидденхейма, оставшийся у Империи. «А скоро останется один, если конечно Аверхейм уже не пал»-скорбно подумал Мартак. Отбросив высокомерие Гейсса, Мартак знал, какую битву можно выиграть, а какую нет. Большую часть своей жизни он прожил в дикой природе, и Мидденхейм напоминал ему раненого оленя, окружённого голодными волками. О, олень конечно пустит кровь нескольким из них. Это будет хорошая битва, но в конце…результат не оставлял никаких сомнений.

Несмотря на всё это у него была своя роль. Он будет смотреть за туннелями под городом, так как остальные не видели смысла в их защите. Он мог бы сделать благое дело, думал он. Он приказал поставить баррикады на вершине винтовых лестниц, ведущих внутрь Фаушлага, и потребовал и получил ополченцев со стен, чтобы охранять ключевые входы туннелей. Скоро он спустится, чтобы присоединиться к ним во тьме, дожидаясь атаки.

Там в глубинах собрались тысячи скавенов, что бы там ни думал Грейсс. Именно там они скрылись, когда пришёл Архаон, но они не останутся там надолго. И когда они решат подняться, Мартак сможет сделать немногое, чтобы остановить их.

Он засунул палец в рот, слизнув с него жидкость. Он не пил так много до всего этого, но сейчас казалось было самое подходящее время, чтобы завести несколько вредных привычек. Мартак поднял бутылку, чтобы запустить её подальше в город, когда что-то заставило его остановиться. Голос, сильный и звучный, исходил откуда-то снизу. Он не мог разобрать слов, но с лёгкостью узнал тембр.

Вальтен.

Мысль воплотилась в жизнь. Вестник Зигмара пришёл озарить их самый тёмных час. Говорили, что когда-то он был кузнецом. Отец Мартака был свинопасом, и он не видел ничего позорного в скромных начинаниях. Особенно когда конечный результат был столь…впечатляющим. Он опустил бутылку и поставил её на стену. Затем, взяв свой посох там, где его оставил, он начал спуск. Когда он подошёл к ступенькам, он услышал мягкий рык за спиной.

Мартак остановился. Он повернулся, сердце бешено колотилось в груди. То, что могло быть волком или тенью волка, сидело там, где всего несколько мгновений назад стоял он. Оно разглядывало его в течение одного удара сердца, а затем, как дым на ветру, исчезло. Мартак уставился в одну точку, во рту пересохло, руки дрожали. Ему вдруг захотелось пить. Он повернулся и со всех ног бросился бежать со стены.

Когда он наконец достиг главной ротонды храмы, речь Вальтена подходила к концу. Его голос на мгновение заглушил шум за пределами стен. Мартак прошёл через толпу беженцев, которые заняли главное основное храма, к входным дверям и ступеням за ними, которые вели вниз к узким улицам Ульриксмунда. Плотные массы народа расступались перед ним, встречая его шёпотом беспокойства, а также отвращение, причиной которого был его неопрятный вид. Даже у самых нищих крестьян были стандарты, полагал Мартак. Стандарты, которым он старался не соответствовать так часто, как только мог.

Вальтен произносил какую-то версию той же самой речи, которую люди слышали уже несколько раз с тех момента прибытия сил Архаона. Улицы были полны паникующими горожанами, а испуганные беженцы наводнили каждый храм и таверну. Но везде, где проходил Вальтен с Гхал Маразом на широких плечах, всё успокаивалось. Он легко говорил как с толпой, так и с одним человеком, без каких-либо предпочтений или предвзятости касательно провинции или места. Его голос был размеренным, его слова успокаивали. «Будь спокоен, ибо я здесь, и там, где я стою, зло никогда не восторжествует»-подумал Мартак, направляясь к широким ступеням храма. Это было старое высказывание, приписываемое самому Зигмару. Благодаря той малой толики информации, которую Мартак знал о человеке, скрывающимся за мифом, он сомневался в правдивости формулировки, но не в намерении.

Он посмотрел на высокую, широкую фигуру Вестника Зигмара, произносящего слова утешения большой толпе солдат и беженцев, которые заняли ступени, и почувствовал как бремя на сердце уменьшилось, совсем немного. Вальтен был выше всех, котого встречал Мартак, но он двигался с грацией, которой позавидовали бы эльфы. Он отрастил бороду с момента падения Альтдорфа, и теперь выглядел более родным в Мидденхейме, чем даже такой старый волк как Грейсс.

Мартак думал, что в нём есть что-то особенное. Вальтен просто…подходил. Куда бы он ни отправился в Империи, везде он находил дом. Талабхеймцы, Аверландцы, Миддландцы, все принимали Вальтена за своего. Он говорил на их диалектах, он знал их историю. Он даже мог петь их песни. Это как если бы крепкий, бородатый молодой воин был самой Империей из плоти и костей.

Когда он говорил, Вальтен, казалось, излучал внутреннее сияние, которое согревало человека лучше, чем любой огонь. Его голос поднимался и падал, как у обученного оратора, и он говорил со страстью, которая бы пристыдила даже покойного Верховного теогониста Волкмара.

Мартак остановился у входа в храм, чтобы не прерывать речь. Огромные обитые железом двери были широко распахнуты в начале крысиной осады, и до сих пор оставались открытыми, приглашая всех, кто искал убежища. Сам вход был большой каменной аркой, выполненной в виде верхней челюсти волка, полной огромных зубов, и, входя в неё, он вновь подумал о той тени, которую видел на стене, и вздрогнул. Это был не демон, в этом он точно был уверен. Пока Пламя Ульрика горит, ни один демон не может войти в Мидденхейм.

Он бросил взгляд на Пламя, потрескивающее в центре огромной храмовой ротонды. Огонь был серебряно-белым, отбрасывая свет на всё помещение храма, согревая толпу и освещая огромные барельефы, изображающие поражение Ульриком кровавого дракона, его штурм штормового свода и бесчисленное множество других актов героизма, совершённых волчьим богом. Всё больше и больше людей искали убежища в его свете, когда опустилась неестественная тьма. Мартак не мог винить их за это. Оно было воплощением силы и ярости Ульрика, и поэтому он являлся маяком надежды для избранных волчьим богом людей. Говорили, что если пламя погаснет, то бесконечная зима охватит мир.