Гэв Торп - Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

Единственный человек, который мог опознать Конрада, — это убитый им часовой. Стражники у ворот и солдат, который сопровождал их с офицером в темницу, не успели толком его разглядеть. В любом случае имперскую гвардию не слишком заботили притязания армейцев. Эти рода войск всегда недолюбливали друг друга.

Но судя по взгляду Таунгара, он что-то подозревал.

— Те, кто одет, — скомандовал Таунгар, — шаг вперед!

Восемь гвардейцев, Конрад в их числе, повиновались.

— Ты, ты и ты, следуйте за мной!

Конрад и еще двое зашагали за сержантом и вскоре обнаружили, что стали частью эскорта, который взбирается по двухсотфутовому подъему на предпоследний уровень дворца — туда, где высоко над столицей каждое утро развевались флаги Империи, За недолгое время службы Конрада один из флагштоков всегда оставался пустым. На позолоченном шесте полагалось развеваться личному флагу Императора, когда тот находился в городе.

С высоты (над площадкой с флагами возвышалась только наблюдательная башня) открывался вид на весь город. Конрад смотрел на армейские казармы; от вчерашнего пожара там и следа не осталось. Он мог разглядеть Рейк и ворота в белой городской стене, через которые попал в Альтдорф. Он перевел взгляд за крытые красной черепицей навесы на стенах и на мгновение задумался, как далеко успели уйти Литценрайх и Устнар после освобождения.

Ему казалось, что можно наклониться, подобрать и переставить домики внизу, как игрушки, и тогда он увидит, где Череп прячет Элиссу.

Когда церемония поднятия флагов завершилась, а последние звуки рога геральда еще отдавались эхом от купола храма Зигмара, капитан повел отряд вниз по узкой винтовой лестнице.

Таунгар с Конрадом начали долгий спуск последними, и сержант сказал:

— Вечером я буду в «Приюте странника».

Слова Таунгара не следовало считать дружеским приглашением. Сержанты и рядовые не общались друг с другом помимо службы, а имперские гвардейцы не были завсегдатаями «Приюта странника». Конрад облачился в одежду, в которой прибыл в Альтдорф; в кармане лежал пропуск, позволяющий ему сегодня вечером покинуть казармы. Он направился к трактиру обходным путем, через мосты Зигмара и Героя Освальда. Пересекая последний, Конрад выкинул в реку остатки наряда матроса. До сих пор он прятал их под соломенным матрасом в казарме. И наконец, он добрался до трактира. «Приюта странника» ничем не отличался от сотен других: шумный и людный, посетители разговаривали, смеялись и ссорились. Стены и потолок почернели от сажи, а густой воздух пропитался крепким запахом эля — кислой вонью — давно пролитого на дощатый пол, и терпким ароматом пива, что варили в задней комнате.

Поначалу Конрад не заметил Таунгара и решил, что пришел первым, но вскоре увидел сержанта сидящим в одиночестве в дальнем углу трактира. С первого взгляда Конрад засомневался, не обознался ли он. Некоторые люди без доспехов выглядели меньше, но не Таунгар. Он не отличался высоким ростом, но был хорошо сложен и мускулист. Гражданская одежда на удивление шла его сложению и украшенному боевыми шрамами лицу. Ему следовало бы одеться грузчиком или портовым рабочим, но в хорошо сидящих светло-коричневых куртке и штанах, синей сатиновой рубашке и обмотанном вокруг шеи желтом шелковом шарфе с золотой булавкой он походил на зажиточного торговца. Сержант аккуратно расчесал короткие, как у Конрада, седоватые волосы. На его бедре висели ножны, и, судя по их виду, кинжал в них чуть-чуть не дотягивал по длине до запрещенного для ношения гражданскими оружия. Из ножен торчала рукоять чистого серебра.

Сержант покуривал трубку, а на столе перед ним стоял почти полный кубок вина. Конрад кивнул ему вместо приветствия и уже повернулся было к бочкам у прилавка, когда Таунгар жестом подозвал его к столу.

— Девчонка! — заорал сержант, как на параде.

Конрад уселся напротив него, и через несколько секунд через толпу к ним пробралась девочка. Она с трудом несла заполненный пивными кружками поднос и с видимым облегчением опустила его на их стол.

Не старше двенадцати, с практически белыми волосами и ласковыми карими глазами, она напомнила Конраду девушку, о которой он старался не вспоминать. Девочка поставила перед ним одну из кружек, заметила, что он ее рассматривает, и улыбнулась. Таунгар заплатил, она подхватила поднос и скрылась в толпе.

Ее улыбка как две капли воды походила на улыбку Кристен: теплая и искренняя, но в то же время шаловливая.

Кристен, в которую он почти влюбился. Кристен, которую он бросил, когда ушел из шахты и отправился на поиски потерянного храма дварфов. Кристен, которая попала в лапы к отбросам из войска северных захватчиков, когда шахтерский лагерь смели с лица земли. Кристен, которой, скорее всего, уже не было в живых, и он мог только надеяться, что она умерла быстро и без мучений. Кристен, которую, как он сейчас понимал, он все же любил.

Конрад поднял свою кружку и одним глотком отпил половину.

Таунгар не сводил с него взгляда и, наконец, спросил:

— Хочешь рассказать, что стряслось?

Конрад передернул плечами.

— Можешь молчать, но вдруг я смогу помочь?

Конрад внимательно посмотрел на него. Таунгар прошел много кампаний и пережил больше, чем Конрад мог себе вообразить; он побывал во всех уголках Империи, сражался и побеждал любого противника, в человеческом обличье или нет. Конрад огляделся: многие посетители трактира могли подслушать разговор.

— Лучше всего рассказывать секреты там, где шумно, — проговорил Таунгар. — И оставаться незамеченным лучше всего там, где много народу. Ну, так как?

Конрад отхлебнул из кружки.

— Хаос, — тихо произнес он.

Сержант понимающе кивнул.

Это слово использовали многие, но мало кто понимал, и даже Конрад с трудом представлял себе его истинное значение. Для большинства населения Империи подлая мощь Хаоса оставалась чем-то неведомым. Они занимались повседневными делами, даже не подозревая о его существовании, не зная, какое влияние он оказывает на их жизнь и мир вокруг.

— Он здесь, — добавил Конрад, — в Альтдорфе.

Таунгар затянулся трубкой и выдохнул дым сквозь стиснутые зубы.

— Знаю, — ответил он.

— Давно? После Праага?

— До него, и я распознал силы, что стояли за осадой. Я едва не погиб. Мы с тобой похожи, мы оба воины. Мы оба живем, играя со смертью. Я входил в состав резерва и чудом остался в живых. Иногда мне кажется, что я умер и стал призраком. — Таунгар улыбнулся своей выдумке и сделал глоток пива. — Чем старше мы становимся, тем сильнее ощущаем свою смертность. В молодости я рисковал и не заботился о последствиях.

Сержант отпил еще глоток и отставил кружку.