Евгений Широков Евгений - Орех в Яслях

- Да ты сам-то чего городишь, пень трухлявый. Глянь - кось тощий - то какой. И не жилец почти. Разве ж бывает такое-то?

- С вами, бабами, и не таким станешь. О, глаза открыл. Живой!

Данный диалог, судя по-всему, ко мне был обращен. И это я глаза открыл. И в очередной раз не понял – где я? Солнышко. Облачка легкие на небе. Тепло. Лежу на травке зеленой. Надо мной старичок какой-то склонился. А рядом с ним – бабулька в платочке. Прямо ностальгией повеяло. Из русской деревни.

- Ты, милок, хоть слово скажи. Понимаешь нас?

- Понимаю, – мой голос хрипел, - где я?

- Ох ты ж… Так ты в Яслях сейчас. Деревня наша так называется - Ясли. А ты откуда взялся-то? – ох и словоохотливый дед попался.

- Не знаю. А Ясли – это где?

- Хм, – дед как-то неопределенно хмыкнул, а бабка чего-то зашептала себе под нос, да на лбу своем какой-то символ пальцем своим нарисовала, - ох, беда. Память отшибло видать тебе. Да и имени у тебя нету. Ох, беда.

Что за ерунда? Имя у меня есть. Я – Михаил, можно Орех. А вот вы…- мою слегка возмущенную мысль я высказать не успел – просто потому, что заметил первую несуразность – над дедом, прямо над его головой, в воздухе проявилась надпись – «дед Акиша». Зелененькая такая. Приятного травяного цвета.

Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Перевел удивленный взгляд на бабку – «бабушка Агафья». И тоже зелененькая. Бред какой-то. Зажмурил глаза. Открыл – не помогло.

- Э…, дед Акиша, а скажи – почему ты решил, что у меня имени нет? – я уже приподнялся на локтях и только тут заметил, что опять голый. Ну, не совсем голый – на причинное место кто-то накинул дерюжку какую-то. Судя по-всему, дед и закрыл.

- Так ведь, милок, не видно имени-то твоего. Ты сам-то хоть помнишь себя?

- М…, - почему-то именно в этот момент мне в голову пришла странная мысль не называть своего истинного имени, - Орех зовут меня. Прозвище такое. С детства.

- Ух-ха, - дед Акиша хохотнул, - пусть будет Орех. Всё ж не безродный теперь.

И улыбаться начал. И бабка его тоже улыбнулась. А я – себя осматривать начал, да окрестности. С окрестностями как-то сразу понятно стало – обычный сельский двор: корова вон, куры ходят, даже навозом пахнет. По - родному как-то. Ну, за исключением того, что над каждым обьектом табличка с его наименованием мне мерещится. А вот про себя сказать хорошего не мог – скелет, кожей обтянутый. Да и сил вообще не было практически в организме.

- Тебе, Орех, к старосте нашему надо бы дойти, - бабушка себя проявила, - поговорить бы с ним.

- Да погодь ты, бабка. Как же ему дойти-то? Глянь, как отощал-то? Не дойдет. Ветром унесет, аль куры затопчут. Ты вот что – ступай - ка в дом, да щец подогрей – покормим гостя-то. Не убудет.

Хороший дед. Толковый. А уж как после его слов у меня в животе заурчало – это что-то. А Акиша услышал, да улыбаться довольно начал.

- Ты, милок, вставай. Дерюжку с собой вон возьми. Не гоже причинным местом светить. А дома, я тебе уж найду штанцы какие.

- Спасибо, дед Акиша, - встал я с трудом, но сам. Покачивало, но не так чтоб сильно. – Ты мне дедушка расскажи пока, что за село у вас?!

Так за неспешным разговором и доковыляли до дома. Штанцы дед и правда нашел – неказистые, но все же лучше чем голым рассекать. Переодевался я в сенях. После – в горницу вошли. А тут и щи поспели в большой русской печке. Вкусные! Горячие. И, самое главное, питательные. С горячим и свежим хлебом. Душистым до одури. Так что я надолго выпал из реальности. Хотя и помнил, что торопиться есть нельзя – нужно потихонечку, чтобы не разладился желудок. Но совладать с собой и внезапно проявившимся бешеным аппетитом не мог. Пока не слопал большую миску щей и два крупных ломтя хлеба.

- На-кось вот еще чаю попей, - бабушку Агафью, похоже, прямо умилял мой аппетит. Смотрела на то, как я щи наворачиваю и улыбалась. А Акиши не было.

- Фух, спасибо бабушка. Накормила досыть. – Я довольно погладил сытый но пока тощий живот, с трудом сдерживая зевоту – внезапно и сильно потянуло в сон. – А где дед-то?

- Так за старостой побег. Надо о тебе сообщить ведь сразу. Правила такие, – практически сразу за ее словами, входная дверь в горницу распахнулась.

- Вот, Прохор Митрич, проходи, – вперед Акиши в дом вошел грузный мужик с окладистой бородой, большими мозолистыми руками и зеленой надписью над головой «Прохор Митрич, Староста».

- Здрава будь, Агафья. И тебе приветствие, юноша. – Голос какой мощный, прямо бас. Вошел и рассматривает меня.

- И тебе не хворать, Прохор Митрич. Щец отведаешь?

- Не обессудь, хозяйка, из-за стола я. Но благодарствую. Давайте с гостем вашим дела решать, – уселся на скамейку напротив меня, - как меня зовут, ты знаешь. Тебя – тоже знаю. Но скажи мне, отрок – кто ты и откуда у нас в деревне взялся?

А что я мог сказать?

- Я – Орех. Как тут оказался – не знаю. – В принципе вот и всё, что я мог открыто сказать.

- Ты Орех пойми, я тут староста и надо мне знать, что и как происходит. Ежели пришел к нам, да жить тут хочешь – занести тебя в книгу реестровую, да узнать планы на будущее. Гостей у нас много постоянно, да все они чужие – приходят-уходят. Галдят, да надоедают, только и требуют, что заданий всяческих, да наград. А ты – другой какой-то. Вроде наш, да только неясно откуда взялся. Так что? Расскажешь о себе что-то? О планах своих?

В голове моей, сквозь дремоту, по - мере диалога старосты, начала формироваться весьма странная мысль. Очень странная. И дикая. Ну, никак такого быть не должно, но… Зеленые таблички над головой. «Чужие», что «приходят-уходят», да еще и «требуют заданий, да наград». Всё это наводило на мысль, что я не в реальном мире, а в… игре! Мысль безумная самим фактом, что вот как я мог в такую игру попасть-то?

Отвечать что-то надо было, ибо староста замолчал и терпеливо моего ответа ждал.

- Хм, даже не знаю, уважаемый, что сказать, - я с трудом подавил зевок, - сказать, как я тут оказался, не могу ничего, потому что не знаю где именно я, - еще один зевок чуть не вылез наружу. – Раньше был охранником, потом родители погибли, я поехал к ним, а дальше…, - я развел руками, показывая, что сказать больше нечего. В этот момент подлый зевок все-таки проскочил мимо моих усилий.

- Ну, вижу, что устал ты, Орех. Давай продолжим позже – к вечеру зайду к вам, а ты – сил набирайся. Скажи только одно – чего делать-то хочешь?

- Да осмотреться бы, работу найти. Понять, что, да как…, - я реально засыпал.

- Ладно. В книгу тебя внесу. До вечера. Хорошего дня, хозяйка. А ты, Акиша, со мной пройдись…

Как я добрался до большой деревянной кровати в сенях – помнил смутно. Только слышал причитания бабушки Агафьи, да увещевания поспать и отдохнуть. Вырубился напрочь, как только голова подушки коснулась.

Пробудился я только под вечер. Причем пробуждение вышло практически эпическим. Во-первых, впервые за долгое время я чувствовал себя не то чтобы отлично, но очень хорошо. Только очень есть хотелось. Во-вторых, подтвердилась моя безумная идея. Ну, та, что про игру. Ничем иным то, что произошло со мной, когда я открыл глаза, быть не могло: