Ирмата Арьяр - Да здравствует король!

— Рагар, ты меня удивляешь. С каких пор Белые горы опасаются схватки с темными?

— У лордов нет королевы, и ты прекрасно осведомлен, какая это беда. Для белых вейриэнов тоже, если будет война. Долго нам не выстоять.

— Я должен был сам об этом вспомнить, — с досадой поморщился принц. — И что Роберт обещал за помощь? Вернуть дар в горы?

— Он отказался пойти в Белогорье сам, но готов к отречению от трона и обещал передать дар наследнику вместе с короной.

Рамасха потускнел.

— Ты не оставляешь мне никаких шансов. А каково будет Лэйрин, тебя не волнует?

Рагар промолчал.

А принц, уже откланявшись, сверкнул напоследок:

— Ничего, Лэйрин, я подожду, когда ты освободишься от этой дурацкой короны, если возьмешь ее. Я умею ждать. Не смейся, Рагар, я не с тобой разговариваю. И вообще, принцесса, предлагаю тебе сейчас же бежать со мной от этого кошмара. Приставать не буду, даю слово чести. Беги, пока не поздно.

Наставник так глянул на меня угольными очами, что я не рискнула принять заманчивое предложение, хотя внезапно очень захотелось бежать, и немедленно.

После исчезновения северного сполоха Рагар, подойдя к столику с шахматами, снял мою черную королеву (я играла на этот раз черными фигурами) и опустил в карман!

— Рагар! — заорала я. — Отдайте!

— Я уже говорил вам, ученица, — прищурился он, — прежде, чем браться за чужие фигуры, научитесь виртуозно играть своими. Ложная победа всегда влечет за собой двойную расплату.

Намеки я научилась понимать. Вздохнула:

— Что я должна сделать?

— Подумать и задать правильный вопрос, учитывая все, что вам сейчас известно: расстановку фигур и ближайшие ходы игроков.

Ох, как я не любила эти его задачки! Почему нельзя сказать прямо? Положить на блюдечко? Закусив губу, я размотала в памяти клубок разговора с Рамасхой. Что ж, ближайшим ходом Роберта станет отречение и передача дара. А правильный вопрос, если учесть намек о ложной победе…

— Рагар, вы говорили, что дар нужно очищать, прежде чем принимать, но как можно очистить ложью, забрать обманом?

Улыбнувшись, он сел рядом, взял мои руки в свои, и его ладони оказались совсем не ледяными — теплыми и бережными.

— Правильный вопрос, ученица. Вот мы и подошли к самому главному. Вы хотели раскрыться, чтобы спасти жизнь Дигеро, и не думали о последствиях. Представьте, сколько врагов узнало бы вашу тайну. Но сейчас я вас останавливать не буду. Вам надо открыться Роберту. Он должен понять, что у него нет иного выхода, кроме как самому отдать дар в горы, добровольно. Это самый быстрый путь к его очищению. Кроме того, я бы не хотел, чтобы именно вы приняли «огненную кровь» и стали подобием чудовища. Вы рождены с другим даром, он тоже ценен.

— Но матушка заперла его. Зачем тогда… — задохнулась я от понимания, тщетно пытаясь вырвать ладони. — Зачем тогда это мое уродство? Зачем столько лет, с рождения, вы меня заставляли притворяться?

— Разве я, Лэйрин? — ледяная маска треснула, и горькие складки легли у его губ. — Я едва успел вернуться в горы до вашей первой встречи с королем. Меня долго не было, почти десять лет. Что я мог исправить? Лишь вмешаться и не допустить еще большего зла.

— Куда уж больше?

Он отпустил мои ладони и вытер слезу с моей щеки.

— Когда вы узнаете о себе всё, ученица, то поймете, что могло быть и большее. А сейчас — спать.

— А если Роберт согласится пойти на смерть в горы, что будет с королевством, раз нет наследника?

— А вас это волнует? — его взгляд стал пронизывающим.

— Да, очень. Люди же ни в чем не виноваты. И вы сами говорили, что сюда может прийти Темная страна, а это более чем нежелательное соседство.

— Мастер Морен прав. Белогорью нужен дар «огненной крови», и ничего больше. Самое лучшее для вас — уехать сразу. У короля есть еще дочери, и помощь гор распространится на детей Хелины. Как вариант, будет править кто-то из его дочерей с консортом. Сейчас трон стоит над бездной, и все последствия правления Роберта лягут на плечи наследницы. Кто бы это ни был, подданные ее проклянут, ее имя станет символом зла среди людей. Думаю, это будет либо Адель, либо Агнесс…

— Что? — взвилась я. — Эти твари? Не допущу!

— Вы предлагаете междоусобную войну для полного счастья народа? — одарил он меня усмешкой. — Вас с детства приучили считать себя наследником, будущим королем, и вам трудно отказаться от этой мысли вот так сразу. Но, Лэйрин, какой из вас король? Ваше правление будет сопровождаться непрерывной враждой с аристократией равнин. Они вас не примут. Даже полуграмотные принцессы более приспособлены к придворной жизни, а для управления государством у них будут советники.

До чего же горькая эта ваша правда.

— Да, я понимаю. Моя роль — пешка, — криво улыбнулась я. — Скоро вы отыграете мной последний ход, и я наконец смогу жить нормальной человеческой жизнью. Я счастлива, учитель.

— Нормальной человеческой… странно слышать такие слова от горной леди, рожденной риэнной.

Умел он подрезать крылышки одной фразой.

Едва он ушел, и я, пройдя в спальню, уже сняла камзол и начала развязывать ворот рубашки, как меня посетила еще куча неотложных вопросов. А если Роберт разъярится за такой обман с наследником и откажется пойти в горы, и вообще передать дар кому бы то ни было? Почему Рагар так уверен, что все получится?

И что мне делать потом (если король не прибьет меня после признания) — прятаться всю жизнь в Белогорье от темного жениха? И откроет ли Хелина мой запертый дар?

Но, когда я выбежала из опочивальни, Рагара уже след простыл: умчался куда-то, до утра оставив мастера Морена за главу моей охраны. Когда наставник спит, интересно?

Ко мне тоже не шел сон. Я ворочалась, считала в окне яркие, низко висевшие звезды. Скоро все закончится, уговаривала я себя порадоваться, но почему-то стало еще тревожнее.

Встала, натянула штаны и рубашку и, прошлепав к окну босиком, шепнула:

— Эльдер.

Ехидная снежная морда нарисовалась мгновенно.

— Спеть вам колыбельную, ваше бессонное высочество?

— Чтобы твой вой перебудил весь дворец?

— Тоже мне дворец! — фыркнул ласх. — Тюрьма и то краше. Не видели вы настоящих дворцов у нас на Севере. Вот где красота. Даже ваши горные замки — вороньи гнезда по сравнению с ними. А уж здесь, в столице, совсем смотреть не на что.

— А как же главный собор, жемчужина равнинной архитектуры?

— Жемчужина? Булыжник! — взревел дракон и получил по носу. — А драться зачем?

— Не шуми, принцесс разбудишь.

— Было бы кого будить. Они девичник устроили, еще не угомонились — сплошное хихиканье и любовные песни под лютню и арфу. Рамасха в отместку мальчишник объявил: сказал, что, как доверенное лицо императора, имеет право проститься за отца с его беззаботной юностью.