Ирмата Арьяр - Да здравствует король!

— Но уже двое суток прошло… — пробормотала я, краснея. — Он говорил Рамасхе, что его смерть будет недолгой. Это не так?

Король, задумавшись, покрутил перстень на пальце. Вскинул глаза, почему-то потемневшие, как от скрытого гнева:

— Недолго по меркам практически бессмертного белого вейриэна. Лэйрин, насколько я понял, ты разбираешься в математических закорючках, древней истории и алхимических формулах, но потрясающе мало знаешь о том, что действительно стоит знать о мире.

— Вот это я как раз знаю, что ничего не знаю, — буркнула я. — Так Рагар обманывал?

— Нет. Ему потребуется несколько лет, чтобы воскреснуть. Но твой вопрос опять возвращает к мысли, что тебя сознательно держали взаперти и почти в полном неведении, — он поднялся, не в силах сидеть на месте, прошелся вдоль стеллажей, пнув помешавший стул. — Догадываешься почему?

— Потому что мой отец — темный.

— Да. Дитя темного в Белогорье! Заложник, если называть вещи своими именами. Более того, впервые за все века у темных родилась девочка и оказалась ребенком горной леди, какая удача! — Роберт продолжал нервно ходить, так резко поворачиваясь, что я вздрагивала. — Ты — бесценное сокровище, Лэйрин. И все же я удивляюсь, почему Рагар не убил тебя, а взял под защиту. Высший мастер не мог не понимать, что использовать тебя он не сможет.

— Почему? — удивилась я.

— Они — стражи другого Белогорья, страны духов. Изначальные враги Темной страны. И никакая цена, никакая выгода не смогут оправдать в глазах белого вейриэна ту силу, какую может получить с тобой темная кровь. Азархарт, если узнает правду, ничего не пожалеет, чтобы получить тебя, а Белогорью без королевы не выстоять. Но Рагар оставил тебе жизнь и защитил. Загадка. Не понимаю! — он в сердцах стукнул кулаком по шкафу так, что фолианты с грохотом выпали. — Дьявол! Или я не учитываю какого-то очень важного фактора, очень… Но, конечно, ни Хелина, как леди гор, ни вейриэны не могли допустить, чтобы дочь Азархарта узнала о Белогорье что-то большее, чем известно всему миру.

— Чья дочь? — мне невыносимо захотелось сползти с кресла под стол и спрятаться от всего мира.

Вздохнув, Роберт опустился на стул, жалобно скрипнувший под его весом.

— А я не сказал тебе? Дочь Темного владыки. И я уверен, что Хелина и его обманула, или он особо не интересовался последствиями их встречи. Сыновей у него много, одним больше, одним меньше… Девочку и предположить было немыслимо, потому в договоре речь идет не о его ребенке, а о седьмой дочери Хелины. Рагар показывал мне копию, у нас с ним был откровенный разговор перед его уходом. И говорится там о том, что рожденного от Темного владыки сына Азархарт оставит ей в обмен на дочь. Но родилась ты. Выдать тебя за мальчика — хорошая идея, и я уже не осуждаю Хелину за обман. У нее не было другого выхода. Но сейчас, Лэйрин, передо мной очень нелегкий выбор.

— Догадываюсь, — сглотнув комок в горле, прошептала я. — Либо продать меня папочке, либо мамочке. В Темную страну или в Белые горы.

Король недобро усмехнулся.

— Белые горы? Да, я смогу получить от них военную помощь за тебя, но она обернется куда большими потерями и для меня, и для них, если о тебе узнает Азархарт. У меня есть другой способ привлечь Белогорье в союзники — мой дар.

— Остается Темная страна?

— Самый выгодный для меня вариант, — кивнул Роберт. — Я все-таки государь, как бы мне иногда не хотелось забыть об этом. А ты, по сути, моя пленница. Здесь тебя никто никогда не найдет, пока я жив. С моей смертью умрешь и ты. Если я скажу Азархарту, какое сокровище в моих руках, он вытрясет из инсеев и шаунов все, что ими было украдено в моем королевстве за двадцать лет, и страна возродится за месяц. Не будет ни одного нищего и голодного. Это навскидку. Можно и луну с неба попросить — достанут.

В горле у меня опять пересохло, и я налила себе холодный отвар из чайника. Роберт галантно подогрел. Удобный дар. Вот матушка без очага не могла обойтись.

— Зачем тогда вы усиливаете защитные чары на мне? Зачем говорили о передаче дара, если вы уже решили, сир?

— Такое сокровище надо хорошо защищать, — пояснил Роберт. — А еще лучше — научить это чудо, чтобы оно само себя защищало. Я еще ничего не решил, все зависит от твоего выбора. Мне бы хотелось услышать, что выберешь ты, какой путь. К папе или к маме? Что хочешь ты сама?

Это был первый в моей жизни человек, которого интересовало, что хочу я сама.

— Просто жить, знаете ли. И чтобы меня все оставили в покое.

— Не судьба тебе просто жить, дочь Азархарта. Как и мне никогда не стать простым рыцарем, особенно с моим проклятым даром.

Подтянув колени в кресло, как я любила сидеть в горном замке, я обняла их и спрятала лицо от слишком пристального королевского взгляда. Ужас был не только в том, что от темного впервые родилась дочь. Все когда-нибудь случается впервые, даже наш мир случился нечаянно, когда божественные айры заигрались в свои странные игры.

Мое несчастье состояло в том, о чем Роберт еще не знал: я унаследовала дар рода — способность воплощать духов предков. И пусть Хелина заперла его волей матери, но ведь может и открыть. Или ее смерть снимет запреты. А тот дом, куда добровольно входит носительница дара, входит и в страну духов, в Белогорье. А если это будет дом Темного владыки? Вот он, кошмар кошмаров!

Почему же Рагар не убил меня? Ведь он знал, что мой раскрытый дар станет дверью для темных. Может быть, все дело в слове «добровольно»? Но о владыке темных я читала Лилиане очень много страшных сказок. Мало кто мог противостоять воле Азархарта. Если даже лорды Белых гор становились его князьями…

Боги, боги… какие же силы и храбрость понадобились моей матери, чтобы спасти мою жизнь, укрыть от всех, не отдать меня ни лордам, ни горным духам, ни Азархарту!

Роберт вздохнул, по-своему истолковав мое молчание.

— Вот мы и вернулись к тому, Лэйрин, с чего начали: ты можешь принять мой дар. И тогда все, кто пытается тобой манипулировать, останутся ни с чем. Белые горы опасаются подземного пламени, и в тебе они увидят спасение. Темные боятся моего огня — осколка от белого пламени, и ты станешь для них угрозой. Но у «огненной крови» высокая цена. Три пути перед тобой. Выбирай.

Мои плечи затряслись, как я ни пыталась сдержать слезы. Ладонь Роберта опустилась на мою голову, осторожно, едва касаясь, поворошила короткий ежик волос. Горячая волна прошла от макушки до пяток, осушив слезы и оставив странное тепло в сердце.

— Ты не поверишь, девочка, но я в детстве тоже плакал, когда понял, что никуда мне не деться от «огненной крови», — с грустью сказал он. — Этот дар слишком дорого стоит. Он отнимает у человека самого человека. Меняет сердце и душу. Я рос стеснительным мальчишкой, любил смотреть на звезды и тайком сочинял баллады. А стал чудовищем. Не человеком — носителем. И мой сын был бы так же обречен… Не плачь, принцесса. Мы что-нибудь придумаем.