Ловец Снов - Заброшенный Город (СИ)

— Да что сделать то?!

— Найти Сэма и… и убить его.

Никто не проронил ни слова. Все молчали, ошеломленно глядя на Самдея.

— Расскажу вам, что двадцать лет назад случилось… Чтоб понятно было. С чего начать то… — на миг замолчал Самдей. — Ну ладно. В те времена Пустошь еще не была Пустошью и чудища тут не бегали. Нормальные звери жили — медведи, волки, белки. Эх, как вспомню то райское время… — махнув рукой он продолжил:

— Так вот, было мне тогда восемнадцать, как Сэму сейчас. И с отцом мы тут охотились, промышляли зверье. Дом у нас в Галаше стоял, но мы там редко показывались — матушка почти как одна жила. Отец мечтал дом в Фешети купить, и чтоб деньгу накопить, все мы с ним и охотились. Случалось так, что в Галаше по месяцу не бывали. Тогда труднее деньги давались — со всего нужно было налог заплатить. Мураки господами были и мы платили им за все — за землю, за воду, за то что торгуем и за все, что вырастили. Так что не один год мой отец копил денежки.

— И вот, как-то раз вернулись мы в Галаш, и узнали, что матушка моя мертва уже недели две как. Оступилась она в доме, упала неловко и умерла. Соседка лишь на другой день нашла ее. Как отец про это узнал, так на охоту больше не ходил. Запил по черному. Сидел в Галаше и пил пока деньги были. И сколько я его не просил, сколько не умолял, все без толку. Так и не бросил… — Самдей махнул рукой. — После он пропал куда-то. Взял котомку и ушел. А я один остался. Тогда у меня депрессия началась…

— Что это еще такое? — переспросил Лионелл и Самдей пояснил:

— Это когда у тебя горя много накопилось, а выхода ему нет, то оно вроде как на тебя сверху ложится. И носишь его на себе. Вроде как тяжесть на тебе лежит. Спрессовало тебя, значит, как в кузне. Это я в столице слыхал такое слово.

— Ясно…

— Запрессовало меня тогда так, что я ушел в долину и жил тут один. В Галаш совсем ходить перестал. А чего мне там? Никого нет, я один как перст. Ходил я тогда по всей долине. Ох, хорошо здесь было. Спокойно. До города мураков я даже добирался. В сам город не ходил, но издалека видел и дивился. Всякие поселочки, что вокруг города стояли, тоже видел. Сейчас то они заброшенные стоят, а тогда там мураки жили, все чистенько было. Трава зеленая, стены из стекла. Много чего там было интересного — и тележки, что сами по себе ездят и всякие другие чудеса. Близко я подходил, разглядывал неведомую жизнь…

— Я и не знал, что война у мураков началась, — продолжил Самдей. — Слышал только, что в городе у них что-то взрывается. Я неподалеку от него был. Спал в лесу и тут как грохнет! Я проснулся и чуть не ослеп: небо как днем, светлое. Тут же все погасло, а оттуда грохот всю ночь доносился — будто взрывы помельче, но много!

Так продолжалось неделю наверное. Потом стихло. Я и решил пойти, поглядеть. Молодой был, глупый. Ну и пошел. Только пошел, как снова — грохот. И рев, да так близко! Мне страшно стало, развернулся я было обратно, да слышу, будто женщина кричит. Кричит не своим голосом, будто отбивается от кого. А еще взрывы опять и рев, как медвежий, но не медведь. И будто много зверей ревет разом… Я подумал немного и встал на месте, не знаю куда мне — то ли туда, то ли бежать. И идти надо и страшно. И вдруг вижу — бежит женщина. Вся в крови и беременная. Я к ней. А она кричит:

— Не спасемся! Вот-вот догонят.

Я ее подхватил за спину и побежали мы быстрее. Я все спрашивал — кто она, от кого бежит и что в городе творится, но у нее сил не было отвечать.

— И тут за спиной у нас заскрежетало. Я обернулся и чуть на землю не сел, когда такое увидел…

— Что там было то? — спросил Иэнеку, видя, что Самдей долго молчит. — Чудовище?

— Нет, — помотав головой проговорил Самдей. — Не чудовище. Хуже. Чудовище, оно хоть живое. А это…

— Мертвое? — догадалась Риа.

— И не мертвое. Ни живое и ни мертвое. Огнем плюется, глаза алые, как будто из крови. И не живые. Ох, как же я испугался! Я в жизни такого не видел, да и вам даже рассказать не смогу что я видел тогда. С тех пор, как встретил того… его… Я уж больше ни демонов, ни чудищ не боялся. Потому, что они не такие страшные рядом с тем казались.

— А женщина и говорит — «За мной оно». И тут я понял, что нам с ней не спастись. Умрем тут. И едва я с жизнью простился, как выскочили из-за пригорка волколаки, целая стая. Я их тогда тоже в первый раз видел. Не успел ничего понять, как они на то… существо бросились. Да ему что! Ни живое, говорю ж! Они грызли его, набросились всей стаей, штук семь их было, да все без толку. Оно от них как от игрушек отмахнулось и к нам пошло. Но далеко не ушло потому что тут тишка подоспел. Вот уж кто верток да хитер. Волколаки, они сразу бросились, а этот сперва запутал, а потом извернулся и за бок хвать! И откусил руку то ему…

— У него рука была? — спросил Космин.

— Ну рука ни рука, а что-то похожее было. Вобщем откусил он ее. Тут стрекот подоспел, толкнул сзади. Грохнулось оно, да тут же встало. Я было думал, растерзает оно их, да не вышло. Налетели еще и другие. Новые волколаки подоспели. Набросились все, уронили, а стрекот затоптал. И вот тогда оно стало мертвым…

— И чудовища набросились на вас? — уточнил Йона.

— Да нет, — отмахнулся Самдей. — Не набросились. Я волколаку на спину ее посадил, женщину эту. Потому, что сил у нее не было совсем и идти она не могла…

— Что-то ты заврался, Самдей! — недовольно перебила его Риа.

— И мне кажется, перебор это. На волколака женщину он посадил! — вставил Космин.

— Помолчите и дослушайте, — ответил Самдей. — Так вот, посадил я на волколака женщину и пошли мы к Галашу. По пути много говорили и она рассказала мне про войну и кто ее затеял и как мураков извели. Про чудовищ. Оказывается, мураки их создали, чтоб они их от нас, от людей и от эльфов охраняли. Потому, что их мало, а нас много. И когда война у них началась, кто-то их из клеток выпустил. Да поздно. Все равно всех мураков извели, а чудовища вроде как бесхозные остались.

Так мы и шли с ней, разговаривали, а вокруг чудища, провожали нас и ее сторожили. Только не добрались мы до Галаша. Денек нам остался, пути то. И тут роды начались. Я один, как мог ребенка принял. А что я мог? Только смотреть, да за руку держать.

— Ну а как ребенка увидел, так и охнул. Тут она меня схватила, откуда только силы взялись? И зашептала мне, чтоб я его спас. Говорила, что он — дитя невинное. Что она — человек, да и отец хоть из них, но хорошим был. Не выдержал я, поклялся, что ребенка спасу. Отдала она мне все, что было — и деньги и ценности, что при ней оставались в сумке и амулет. Амулет сама на ребенка надела. Сказала, что его Сэмом звать и тут же скончалась. Там я ее похоронил. Волколак в пять минут отличную яму вырыл. А потом отнес я Сэма в Галаш и обо всем рассказал Киприану, своему лучшему другу. Киприан то меня и выручил, к себе ребенка взял. Потому что мне — куда его? В Пустошь?