Гыррр Макарка - Под сенью клинка

Ну и каким словом этот двуликий называется? Или он, может, вообще многоликий? Судя по тому, что шею ему бич сразу не свернул, живучесть у существа повышенная. Реакцию Дерек тоже оценил — если такая тварь нападёт, он, конечно, и без меча с хлыстом её уложит, но с большим трудом. Не к месту вспомнились сказки для тех, кто не может выйти на поверхность — как надо поцеловать шкуаль, чтобы она превратилась в прекрасного юношу. Ну и всяческие уже литературные трагедии, где непонятно откуда взявшегося юношу ловили на преступном вторжении в чужие защищённые покои, и далее уже не сказки, а вполне технические пособия. Для устрашения тех, кому предназначались байки.

— Сел, быстро, — приказал Дерек, направляя на существо меч и слегка ослабляя хлыст, — не шевелись, шею сверну. Кратко доложил о себе.

Существо пару раз судорожно вздохнуло, покрутило головой и заявило:

— Удавку свою сними, повелитель, будь добр. А я отойду на пару шагов, чтобы ты не думал, что я нападу. Тогда поговорим.

Слова давались ему с трудом и больше походили на лай. Или это Дереку мерещилось.

— Я и не думаю, что ты нападёшь, — разъяснил он. — Я думаю, что ты убежишь, а мне хотелось бы с тобой пообщаться. Вообще — по поводу твоей шкуры, но раз она куда-то исчезла — то по поводу тебя самого. Так я слушаю.

Преследователь вздохнул, сел и покрылся шерстью:

— Холодно, — объяснил он, — я — Хотомысл, гончий нынешнего правителя. Послан следить за появившимся светлым. Но решил, что правильнее будет служить тебе, владыка.

Мех у гончего был очень приличный, но даже прими он свой прежний облик, Дерек сомневался, что стал бы теперь сдирать с него шкуру.

— Гончий — это должность? — уточнил бывший воевода, прикидывая, что умение покрываться шерстью очень полезно. Если бы ещё и панцирь с чешуёй уметь наращивать, никаких дождей можно было бы не бояться. — А к какому племени ты принадлежишь?

— Из Дальних Выщельников я, — мотнул головой двуликий, — но в столице уже пару дюжин лет, предыдущего светлого хорошо помню. Я и при нём гончим служил — только по раскрытию краж.

— Племя твоё как называется? — Дереку вдруг потребовалось немедленно выяснить, каким словом называть предателя. Словно это могло помочь ему решить, что с ним делать.

— Племя? — не понял Хотомысл. — В каком смысле?

— Как называется говорящий, который вот как ты умеет превращаться… кстати, в кого ты превращался? — уточнил Дерек.

— Оборотень называется, или перевёртыш, — удивился перебежчик, — а перекидывался — в южную овчарку, кто б меня пустил в город работать, если б я волком был. У нас в роду почти все южные.

Слово оборотень Дерек знал. Только перевёл его очень подходяще к нынешнему моменту: тот, кто меняет личину — предатель. Возможно, ему ещё не раз придётся с ними сталкиваться. И возможно — он теперь всегда будет видеть в двуликих изменников.

— Ну и что с тобой делать? — поинтересовался владыка, чувствуя прилив благодушия. — Где гарантии, что ты послан только следить, а не убить? Так следить как раз проще всего под видом службы. Пощажу я тебя — мне что, вообще не спать теперь?

— Никаких гарантий, — согласился оборотень, — за исключением тех, что светлый владыка до сих пор побеждал. Всегда. Значит — если ты новый правитель, то идти против тебя бесполезно. Лучше вовремя сменить хозяина. В качестве жеста доброй воли, могу сказать, что колдун в Турилках дал о тебе полную информацию, включая и ту, что ты можешь оказаться обманкой.

Солнце уже поднялось над горизонтом, породив в траве мириады крошечных отражений. Как множество блуждающих владык в непонятном для них мире. Дерек смотрел на золотые искорки и пытался вспомнить — приходили ли ему доклады об исчезновениях в столице. Или по империи. Понятно, что подобного рода сводки должны были поступать Алерену, но не может быть, чтобы его осведомители их не продублировали. Не помнил он такого. Конечно, бродяг и пришельцев в городе много больше, — было, было много больше, одёрнул он себя, — чем требовалось для спокойствия, но забота об этом лежала на третьем сыне, и он не считал нужным давать тому советы. Тем более что многие из них неплохо воеводе служили. Да и подошёл бы бродяга на роль завоевателя?

— И что, это стандартный приём — привести в мир несколько ложных 'владык'? — Дерек проверил, не потерял ли контакт с хлыстом. Оборотень вздрогнул. — Как часто он использовался? И каково принципиальное отличие истинного? Или мы должны просто конкурировать между собой, а победит сильнейший?

Попутно он пытался представить, как изменяется тело при превращении человека в собаку. Как нужно связать оборотня, чтобы при перекидывании с него не слетали верёвки, цепь или ошейник. Если он оставит жизнь этому предателю надо будет его привязывать, связывать, причём так, чтобы путы удерживались при непрерывном изменении облика. За себя в бодрствующем состоянии Дерек не опасался, но спать всё же иногда надо. Пусть и раз в двое-трое местных суток. Пусть и короткими погружениями.

— Ну так как, — уточнил он, — сколько претендентов приходит?

Оборотень замялся. Потом нехотя ответил:

— Вообще я такого не помню. И маг не помнил. Но ты ведёшь себя очень необычно, да и шрамы… потому он и предположил… намекнул…

— Что шрамы? — удивился Дерек.

Неужели шрамы от шипов дракона настолько характерны? Вряд ли, он видел сотни рубцов и распознать их происхождение сам мог далеко не всегда. Правда, специально и не тренировался. Тип шрама от ожога тоже не всегда узнаваем, разве от мёртвой воды. Ну так хоть бы и от шипов, толку-то. Или это принципиально важно — в каких отношениях был владыка с драконами у себя дома?

— Видишь ли, — перебежчик встряхнулся совсем как собака, — на правителях не бывает шрамов — раны затягиваются без следов. Даже самые застарелые рубцы и те сходят… К тому же ты выбрал какое-то чудовище, а не жеребца, плащ на тебе больше тёмному подходит, а меня поймал с помощью волчанки. Владыка воспользовался бы мечом.

Меч хорош, подумал непонятно какой владыка, только и хлыст бывает не хуже. Особенно когда враг этого не ждёт. Сомнительно, что он смог бы захлестнуть меч вокруг горла нападавшего. Все эти споры надоели Дереку ещё дома. Жаль, у них не устраивались схватки на бичах. Оценить, есть ли кто лучше него в этом искусстве, воевода не смог. Зато точно знал — с мечом ли, с копьём ли или даже с арбалетом — против его хлыста ещё никто не устоял.

— Замечательно, — Дерек заставил кнут слегка затянуться, — так зачем ты тогда мне служить собрался, если я обманка?

Предатель задумался. Дерек пытался просчитать его поведение, но ему не хватало знаний. Врёт ли гончий, нарочно ли себя загнал в эту ловушку, если да, то зачем, если нет, то не слишком ли он глуп для бывшего служителя правопорядка, или всего лишь запуган настолько, что на десятерых согласен работать…