Гыррр Макарка - Под сенью клинка

Они смотрели вслед уходящему владыке. Когда за ним закрылась дверь, Ильм осторожно оглянулся по сторонам и спросил почти шёпотом:

— Слышь, а ты откуда про проводника знаешь?

— Архив Улара разбирал, — ответ прозвучал невесело, — там было много интересных копий эльфийских летописей. Не всё — обрывки или выжимки… А ты откуда слышал?

— На юге мир совсем другой, — пояснил Хант, — там много о чём говорят, что у нас забыто давно. И свитки можно спокойно прочитать в архивах — плати только. Я услышал и заинтересовался — но там ничего не понятно. Даже смотрителю за перевод заплатил — только всё равно ничего не понял. Но южане надеются, что проводник всё же есть, иначе… а эльфы что пишут?

— Эльфы? — переспросил Хельм. — Да что они могут написать… Название нашего мира у них интересное — Тонущий , с сопроводительной мелодией — "но ещё есть слабая надежда…", и мелодия-то такая — сомневающаяся очень… Может, она и правда есть? Я честно, мало что прочитать успел — искать наводчика надо было спешно. Там каждый удар сердца на счету был — не до летописей. Понял только — не меньше шести проводников нас бросили. Про пятого написано "сбежал", с мелодией "и его сложно за это осуждать…", это ещё при прадеде нынешнего эльфийского короля — сам понимаешь, сколько с тех пор воды утекло… Про шестого — "ушёл и оставил", про седьмого — "забрали", с сопроводительной мелодией… как бы так перевести… "зарвался" — это уже при отце короля. А прислали ли нового — я не нашёл. Как они так живут, эльфы? У них память другая? Или они не помнят ничего из прошлого?

Купец почесал в затылке.

— Да так же как и мы, наверно, — предположил он, — ты себя в детстве часто вспоминаешь? А ведь надо будет — припомнишь. Спроси чего полегче.

Стемнело. Они постояли перед порогом гостиницы и вошли внутрь.

Он прошёл к себе и закрыл дверь. Неважно — услышат ли его. У него нет выбора.

"Но если б я пришёл к ней в первую ночь… если б я пришёл к ней тогда… я думал бы сейчас, что это мой ребёнок…"

Он стоял у закрытой двери и не знал — как это, просить… он никогда не просил.

"Пусть она выживет", — шептал он на родном языке, наступая на горло собственным желаниям, — "пусть она и её… её… её… пусть девочка тоже выживет, мне так стыдно, я… я предпочёл бы, чтоб её не было… но если она есть — не могу же я просить, чтоб выжила только Талина… пусть… девочка… тоже… выживет… пусть она… пусть они… обе… выживут…"

Он чувствовал себя мерзавцем — будь это его дочь, он рыдал бы сейчас, умоляя сохранить её. Будь это чей-то чужой ребёнок, не Талины и не неизвестно какого… ублюдка… — слова не пришлось бы выталкивать из себя неимоверным усилием воли, они давались бы ему легко, даря уверенность в собственном благородстве. Это так просто — просить за других, за тех, кто не отнимает у тебя любимую женщину. И совесть бы не мучила. И не обжигал бы щёки жуткий стыд от надежды, что Талина — очнётся, а ребёнок… ну что там, полторы дюжиницы, его и нет ещё… а удар был такой сильный… Он никогда не предполагал, что окажется в такой ситуации. И уж никак не думал, что его желания могут быть столь ужасны, а душа — столь черна. Оказывается, он совсем не знал самого себя… но если бы он пришёл к ней в первую ночь… если бы он пришёл к ней тогда…

"Пожалуйста, пусть она выживет… и… пусть эта не моя девочка тоже выживет… пожалуйста…"

— Здравствуй. Здравствуй?

— Ну привет.

— Я пришёл просить тебя о помощи.

— Я уж вижу. Можно подумать, ты когда за чем-то другим приходил. Начинай.

— Помоги, пожалуйста.

— Значит, как с собой меня взять — так пошла вон, а как припёрло — так помоги, лапа? И так каждый раз?

— Прости. Помоги, пожалуйста.

— Неубедительно. Всё сначала.

— Давай, ты ноги об меня потом вытрешь? Не до этого, честно. Пойдём глянешь?

— А с собой возьмёшь?

— Да. Если будешь очень настаивать. Но ты ведь не будешь?

— Так припёрло? Я подумаю. Пошли что ль.

— Спасибо.

— Это твоя пассия?

— Разве я когда-нибудь на кости кидался?

— Ну мало ли… разнообразия захотелось. Ребёнок, надеюсь, тоже не твой?

— Не смешно.

— Кто её так?

— Попала под удар чёрного единорога.

— Где вы его откопали?

— На нём Дерек ездил.

— И?

— Ну он взбрыкнул, а эта дура бросилась любимого собой закрывать.

— Трогательно. А ты где был?

— Отлучился… ненадолго.

— Молодец, приветствую. Очень правильное решение. Ты чаще уходи от него подальше, глядишь, нового повелителя быстрее искать придётся. Убедить кретина, что на единорогах не ездят, нельзя было?

— Пытались, хором на десять голосов.

— Я не об этом.

— Сегодня я внушу ему отвращение к единорогу, завтра — к этой девчонке, а послезавтра у меня на трон сядет слюнявый идиот. И мне две-три дюжины лет от него ни на шаг отойти нельзя будет.

— Не факт.

— Но очень вероятно. Ты ведь её вытолкаешь?

— По-моему, у меня прямо противоположная специализация.

— Но ты поможешь?

— А сам никак? Нас тошнит? Нам противненько? Мы все такие утончённые и брезгливые? Сапожки боимся перепачкать, ручки замарать? Или найти не в состоянии?

— Я её нашёл. Она точно на грани, лап. Начну выталкивать сам — шанс один из двух. Угроблю ведь. А у тебя ошибок быть не может. Ребёнка я не видел. Но… может ещё не всё потеряно? Ты ведь поможешь?

— Да тебе-то что?

— Просто жалко. Потащили девку с собой и не углядели.

— Какое-нибудь более внятное обоснование ты придумать не в состоянии?

— Почему? Если б не она — искал бы я сейчас нового повелителя. Сойдёт?

— И поделом бы обоим. Нечего баб с собой в поход таскать. Что ты молчишь?

— Лап, я возьму тебя с собой, если ты так хочешь. Правда. Только помоги. Младенец ещё этот… куда дальше?

— Ладно тогда, пошли со мной, я мамашу толкну, а ты ребёнка понесёшь, чтоб мне два раза не мотаться. Чего взбледнул-то?

— Что-ты-что-ты-рыбка-уже-иду.

— Не отставай, а то тебя ещё потом искать.

— Мне не до шуток.

— Зря. Вот она. А вон младенец. Далековато ушёл. Сейчас толкну его, а ты лови.

— Вот эта рыжая девица и есть ребёнок?

— Ты что, никогда их не видел?

— Начинаю думать, что видел, просто не понимал, что это младенцы. А она разумна сейчас?

— Естественно. Умничка, хорошо ловишь. Как зовут мамашу?

— Талина.

— Талина, пойдём. Рано ещё. А ты тащи младенца. Не бойся, не надорвёшься. Кто его отец?

— Не в курсе. Маг наверно, с которым её нашли — сам ещё ребёнок.

— А. Тогда понятно, почему их на месте не убило. Но магических способностей у девчонки не будет, эта тварь всё высосала.

— Да и ладно, она могла их вообще не унаследовать.

— Это точно. Ну всё, завтра очухается.

— Спасибо.