Юлия Терехова - Земли первородных. Избранницы (СИ)

— Обещаю, они тебя больше никогда не обидят. Александра, верь мне. Я сделаю все, чтобы эти воспоминания перестали расстраивать тебя, слышишь?

— Слышу, лорд Аллинар, — улыбаюсь, уткнувшись в его грудь и вдыхая такой уже родной запах моря, — я всегда Вас слышу, мой лорд. Вы вот кстати не отличаетесь подобным постоянством. — последнюю фразу произношу уже зевая, немудрено, время незаметно перевалило за полночь.

— Ну что Вы, моя леди, — весело улыбается Айк, подхватывая на руки, — Я вообще очень постоянен, Вы в этом еще убедитесь, обещаю Вам.

— Айк, ну пусти, сама пойду. Что ты меня как немощную таскаешь по дому. Тар-Такш решит, что я снова откуда-нибудь свалилась и запрет меня теперь уже на луну в комнате, только теперь по собственной инициативе.

— А знаешь, я ему даже мешать не буду в столь полезном деле. — весело оскалился, блеснув клыками, этот удивительный мужчина и стремительно взлетел по лестнице. На пороге моей комнаты меня внимательно осмотрели, чему-то усмехнулись и чмокнули в нос. После чего поставили на пол и втолкнули в комнату, как обычно пожелав приятных снов. Улыбаясь своим мыслям, прошла в комнату и растянулась поперек кровати. — Что-то я не поняла, в чем мне предстоит убедиться, — сообщила я потолку и, не дождавшись ответа, провалилась в сон.

Через пару дней после этого инцидента, спустившись утром из своей комнаты, я обнаружила в столовой послание от Женьки, в котором говорилось, что она решительно ничего не успевает, и слезно просит меня дойти до той лавки на проспекте Красной реки, забрать готовые салфетки и принести их к ней домой. Послание, видимо, писали вдвоем с Вардом. Потому что «к ней» было сначала перечеркнуто и Женькиной рукой выведено «домой к Варду», потом ее надпись была зачеркнута, и твердым мужским почерком было выведено «к ней домой». Я рассмеялась, представив себе процесс написания этой записки.

Стены комнаты подались рябью, обозначая присутствие хранителя дома.

— Доброе утро, господин Тар-Такш, — весело улыбнулась я, ожидая появления домового, как я его привычно называла про себя. В углу комнаты заклубился туман, и из него появился высокий худощавый старец с длинной седой бородой. Он как всегда был облачен в черный домашний халат поверх белой пижамы, на седой голове очень занятно смотрелся ночной колпак для сна с кисточкой на конце. Господин Тар-Такш, хранитель дома лорда Аллинара Даргонт-Акша собственной персоной.

— Леди Александра, изволите подать завтрак? — церемонно спросил старец.

— Да, спасибо, Тар-Такш, но что-нибудь легкое, прошу тебя. Мне надо в лавку сбегать, забрать Женькины салфетки для приема. — я усаживаюсь за стол, на котором появляются из воздуха чайничек со свежезаваренной каппой и блюдо с ватрушками. Живу тут уже целую луну, а до сих пор воспринимаю все волшебное как ребенок. Мне иногда кажется, что Тар-Такш специально присутствует на моих завтраках, чтобы следить за выражением моего лица.

— Сегодня потеплело, маленькая леди, — старый хранитель снова перешел на привычное обращение, — можете не брать перчатки. Весна вступает в свои права.

— Спасибо, Тар-Такш, так и сделаю. Все очень вкусно, господин хранитель дома. Вы как всегда вне конкуренции. — Тар-Такш улыбнулся мне и, попрощавшись, растаял в воздухе. А я, быстро покончив с завтраком, отправилась в ту самую лавку за салфетками.

Хранитель и на сей раз не ошибся, весна, похоже, полностью отвоевала свои права на власть в Акшинт-Ааре. Солнце светило ярко и согревало своими лучами многочисленных прохожих. Снег практически везде стаял. Жители окрестных домов раскрывали окна настежь, пуская свежий теплый ветерок в дома.

До лавки на проспекте Красной реки я добралась довольно быстро, почтенный мастер гном Рубиконс радостно встретил меня у входа и велел подать чай, пока его помощницы носили и заворачивали в свертки Женин заказ.

Я устроилась в углу лавки за маленьким столиком и с удовольствием пила фруктовый чай, рассматривая разные лоскуты ткани, которые меня окружали. Я как раз изучала вышивку на одном из отрезов, когда услышала женские голоса совсем рядом:

— И ты действительно считаешь, что она покинула Акшинт-Аар из-за этого?

— Конечно из-за этого, не вижу других причин для столь поспешного бегства.

Я как раз собиралась показаться из-за закрывающего меня полотна ткани, чтобы потом не смутить говоривших, когда застыла, услышав следующую реплику:

— Ты думаешь она до сих пор любит Даргонт-Акша?

Сердце гулко стукнуло о ребра, а я, медленно выдохнув, немного отодвинула ткань, чтобы разглядеть говоривших. Две ослепительно красивые шиани перебирали отрезы ткани, продолжая свою беседу. Вероятно, они говорят о другом лорде Даргонт-Акше, мысленно убеждала я саму себя, пытаясь вспомнить, что я знаю о родных Айка. Да, ведь есть же еще его братья..

— Ну сама как думаешь? Тогда вся столица готовилась к предстоящей свадьбе. — Зеленоволосая шиани с удивительными карамельными глазами придирчиво сравнивала два отреза шелка — темно зеленый и шоколадный. Остановив свой выбор на шоколадном, кивнула гномке, которая ее сопровождала в лавке, и продолжила прерванный разговор:

— Уверена, не появись эта человечка на пути Аллинара, он был бы сейчас счастливо обручен с Малиссой Дарнант-Шиани.

— Да, — кивнула сопровождавшая ее светловолосая шиани, стоявшая ко мне спиной, — Бедная Малисса, мужчины не понимают, на что приходится идти женщинам из-за их долга мести. Как думаешь, она теперь всю жизнь будет избегать Аллинара?

— Я бы на ее месте вообще сбежала в другие миры, лишь бы не видеть его с другой. Аллинар слишком честен, чтобы продолжать с ней отношения, имея официальную невесту… — Шиани отобрала ворох контрастных зеленых лент и, расплатившись с гномами, высокородные леди покинули лавку.

А я так и стояла, судорожно вцепившись в несчастный отрез ткани, который закрывал меня от говоривших. В голове набатом звучали слова из подслушанной беседы, а легким отчаянно не хватало воздуха. Как раз подоспели гномы с собранным заказом, и, выдавив дежурную улыбку мастеру Рубиконсу, я вылетела из лавки на свежий воздух.

Выбежав из помещения на залитую солнцем улицу, несколько секунд отчаянно моргала, привыкая к яркому солнцу. Когда зрение окончательно ко мне вернулась, осмотрелась и стала поправлять накидку, которая сбилась в ходе моего поспешного бегства. Вместо зеркала мне служило окошко лавки почтенного гнома-текстильщика: занавешенное изнутри темной портьерой оно прекрасно отражало меня. Увиденное в стекле меня не обрадовало. На голове изрядно взлохмаченная коса, перевязанная на конце шнурком Айка. Глаза распахнуты в пол-лица, цвет лица разглядеть в таком зеркале не удается, но, зная себя, уверена, что выгляжу сейчас как немочь бледная. Поставив на скамейку свертки с покупками, поправляю сбившуюся накидку, перевязав бант из темно-синих лент.