Елена Баукина - Ласточки улетают осенью (СИ)

С верхнего этажа снова послышалась возня, шелест крыльев, рычание. Демоны, как волки, делили добычу. Этих созданий вела жажда поглотить чью-то жизнь, наполнить своё чёрное ненасытное нутро. Алхимический фонарь еле теплился. Ночь продолжалась.

— Кошмар, мне кажется, ночь бесконечна, — впала в отчаянье няня Мирабель, слушая звуки с верхних этажей.

— Нам нужно дождаться рассвета, — сказала Анна, затягивая самодельный бинт на руке Стангора потуже, — но боюсь, у нас не хватит ни человеческих, ни магических сил, чтобы совладать со всеми демонами. Их много, а нас мало.

— Надо подняться и сделать окна поуже, как получилось здесь, — предложила Сандрин. — Анна, будь готова!

— Я с вами, — оживился Артур.

— Нет, ты останешься, — настояла леди Анна. — Нас кто-то должен прикрывать. И защищать людей.

Мальчишка насупился, но кивнул головой, принимая важное поручение.

— Крис, остаёшься здесь. Барсук, идёшь с нами, — командовал сенешаль сэр Джек. — Волшебницы — впереди, мы прикрываем.

— Есть, — отозвался широколобый Барсук и двинулся следом за сенешалем.

Сндрин сотворила огонёк и держала его на ладони, освещая путь. Все четверо выскочили на лестницу и, прижимаясь спинами к стене, держа оружие и магические Силы наготове, поднялись на верхний этаж. Сандрин споткнулась о чью-то ногу в железном сапоге, чуть не упала.

«Интересно, сколько всего ступенек?» — постаралась вспомнить юная волшебница, глядя на лестницу. Почему-то ей не приходило в голову раньше сосчитать их.

Когда люди поднялись на верхний этаж, бледный мерцающий свет выхватил из мрака несколько фигур на полу. Две из них принадлежали мёртвым стражам. Волшебница Сандрин осторожно перепрыгнула через тело человека в железном панцире. Ветер дунул в разбитые окна, обдавая холодом со всех сторон, шторы, словно водоросли в быстроструйном ручье, колыхались на стрельчатых окнах, отбрасывая на стены, освещённые двумя огоньками, зловещие тени. Остерегаясь огня в руке Сандрин, демоны покинули коридор через окна. Магический огонь пугал их. Вот почему на замок наложили заклятие Мрака! В разбитые окна виднелись чёрные, снующие по двору замка, крылатые фигуры. Лунное мерцание выхватывало их из мрака. Красные глаза тварей мелькали в темноте.

— Поторопимся, — поёжилась Сандрин, выпустила огонёк с ладони в воздух, вскинула лук и приготовила сияющую стрелу. Анна шла следом за младшей сестрой.

— Держитесь рядом, — сказал Джек двум войнам и волшебницам.

Анна подошла к стене и притронулась к ней ладонями. Окна изменили свою форму, превратившись в узкие длинные проёмы, через которые мог попадать свет, но не зловещие твари. Несколько демонов, попытались пробраться в окна, пока они закрывались. Сандрин уничтожила троих огненными стрелами. Двое демонов застряли в сузившихся окнах. Джек и Барсук отрубили им головы.

— Мы в безопасности, — расслабилась Сандрин и вздохнула с облегчением. По лестнице снизу к ним бежали люди, среди голосов Ласточка с радостью различила голос отца.

«Жив, отец, жив!» — подумала юная графиня. Граф Эдвад Кордейн поднялся к дочерям в сопровождении нескольких стражей с алхимическими фонарями. Анна бросилась навстречу отцу. Сандрин вдруг вспомнила о книгах, которые они с сестрой оставили в спальне.

Ласточка рывком открыла двери. Перед ней стояла чёрная фигура с красными глазами и тяжёлым зловонным дыханием. Ласточка бросилась в сторону, но волчья пасть успела сомкнуться на её ключице почти у самой шеи. Обернувшаяся Анна завизжала. Острая боль заставила Сандрин закричать. Она выхватила солнечную стрелу из колчана и стала яростно втыкать в голову твари. Демон таял, но не отпускал её, чёрная кровь смешалась с красной. Сандрин чувствовала, как теряются силы.

«Получай, тварь, я умираю за отца, за брата, за сестру, за Мишеля…» — подумала Ласточка, проваливаясь в белый дым беспамятства.

Когда дым несколько рассеялся, Садрин почувствовала, что её кто-то несёт. Глаза открыть она не смогла.

— Что можно сделать, Горознай? — услышала девушка над собой голос отца и ощутила сильную острую боль.

— Только невозможное… — ответил алхимик, шаги и голос которого она сразу узнала.

Сандрин снова провалилась в туман. Когда туман снова рассеялся, она услышала, как над ней шептали молитвы, какая-то женщина плакала без умолку. Боль волной пробежала по всему телу.

— Она начала превращаться, сэр Эдвард… — сокрушался Мишель Горознай, голос мэтра дрожал.

— Горознай, если ничего не поможет, лучше убей! — строго сказал ему граф Кордейн. — Моя дочь не может быть такой… Всем уйти, тут нечего смотреть!

Мишель Горознай промолчал в ответ.

Молившиеся над ней люди зашагали прочь. Сандрин с большим трудом, но всё же смогла открыть глаза. Перед ней стоял бледный Мишель, учитель, очень дорогой для неё че… полуэльф. Он то и дело хмурился и боялся смотреть на юную леди Кордейн.

Сандрин хотела спросить у него: «Что происходит?», но не смогла издать ни единого звука. Почему она вдруг онемела? Садрин дёрнулась, хотела подняться, но вдруг с ужасом обнаружила, что пристёгнута ремнями к широкому столу. К обычному, даже какому-то подлому столу из досок. На подобных столах мясники разделывали туши баранов или телят. «Что они хотят сделать со мной? Неужели убить?!» — испугалась юная леди, задёргалась сильнее и застонала.

— Сандрин, милая Сандрин… Ты больна, прошу тебя, успокойся, — пытался объяснить ей алхимик Горознай.

«Предатель!» — думала девушка, боясь даже предположить, зачем её связали. Она с трудом осмотрелась вокруг, желая понять, где находится. Тёмное помещение казалось незнакомым. Пахло сыростью и плесенью. Сандрин заметила цепи для узников под потолком. Алхимический фонарь выхватывал из полумрака дверь с решёткой. В неё вошёл круглолицый, чисто выбритый человек в шлеме поверх бегуина. В нём Саднрин сразу узнала стража темницы.

— Господин Горознай, Стангор… в общем, его уже нет, — сурово произнёс страж.

Мэтр остановил его речь, взял за плечо и указав жестом на лежавшую на столе юную леди Садрин. Тот безнадёжно покрутил головой:

— Мэтр, леди Садрин не спасти, вы же понимаете, стоит ли мучить её понапрасну? — страж говорил, алхимик молчал.

Садрин задрожала. Она, беспомощная и связанная, смогла полностью ощутить весь ужас предсмертного одиночества. «Мы живём вместе, но умираем в одиночку» — так, кажется, сказал не так давно отец своему собеседнику, но Сандрин услышала и запомнила жестокие слова.

— Мы должны попробовать! — Мишель Горознай будто очнулся, подошёл к столу, на котором лежала его ученица, и притронулся к её руке.

— Посмотри на меня, Сандрин. Я дам тебе один из своих элексиров. Возможно, он спасёт тебя, возможно нет… Прошу тебя, выпей.