Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

Ну что ж, ситуация начала проясняться. Умники в погибшей Утопии мыслями управлять явно не умели, и выкачали из Книги не меньше Силы, чем могло потребоваться для небольшой ядерной войны. Я чувствовал, что понапрасну потратил двадцать пять галет на выкуп Генки Ждана, но откуда мне было знать, что Имхотеп с ходу выложит всё об интересующем меня предмете, да ещё станет рассказывать столь охотно?

— Когда Додхар ещё был цветущим садом, — продолжал он, — ибогалы случайно обнаружили Книгу. Но они не смогли ею воспользоваться в полной мере из-за нечистоты сердец. Полученных знаний им хватило лишь на то, чтобы открыть доступ в соседний мир Обруча. То есть на Землю. Это немного — недавно люди сделали то же самое и без Ганум Зилар. Ибогалы также получили доступ к Силе — чистой энергии мироздания. После множества неудачных попыток и нескольких крупных катастроф, они научились создавать Вместилища Силы, которые были не так опасны в использовании. Сперва их делали большими. Позже стали создавать маленькие. На использование Книги неоднократно накладывали табу, но потом его всякий раз отменяли. Ещё до первого Проникновения ибогалы хотели создать корабли, способные достичь других планет. На Додхаре становилось всё жарче, всё новые земли становились пустынями, и другого выхода не было. Однако все выращенные яйцеголовыми корабли оказались неустойчивы к излучениям космоса и слишком тихоходны. А совместить традиционные технологии с возможностями Ганум Зилар, чтобы ускорить полёты, не выходило. Ибогалы не сумели высадиться даже на Луне, и попытки вскоре были прекращены, тем более что на Додхаре как раз началось восстание нукуманов, которое требовалось срочно подавить. Но подавить быстро не удалось — и тут очень кстати открылась возможность колонизации Земли. Ибогалы получили новых рабов и полигон для экспериментов с Книгой, который не жалко. Приверженцы традиций и новаторы в их обществе внезапно нашли общий язык, решив построить на Земле совершенно новую цивилизацию, подчинённую старой, которая и могла бы использовать чистую энергию без всяких табу. Яйцеголовые вводили миролюбивые обычаи у диких племён, поскольку хозяевам невыгодно, когда рабочая скотина истребляет одна другую. Обучали людей земледелию, ремёслам, развивали науки. Потом Проникновение завершилось — ибогалы на Земле оказались отрезаны от Додхара. Постепенно они вымерли, а их помощники и надсмотрщики из местных ещё долго подражали бывшим господам, строили величественные сооружения, но уже без смысла и порядка, перебинтовывали детям головы, пытаясь придать черепам яйцеобразную форму, женились на собственных сёстрах… Но вытянутая форма черепа сама по себе не увеличит мозг вдвое и не изменит его свойств. И пирамида, построенная наобум, не превратится в то, чем она должна быть. Созданная ибогалами культура распалась на несколько разных, которые мало-помалу изменились до неузнаваемости или угасли. Человеческая цивилизация пошла своим путём, а ибогальская — своим, первоначальным. Однако яйцеголовым не удалось до конца преодолеть соблазн использования чистой энергии. От неё нет отходов. Она бесконечна. И нынешнее Проникновение, как понимаешь, сильно помогло окончательному снятию любых запретов. А после Наложения Заклятия у ибогалов просто не осталось других шансов уцелеть. Нукуманы их ненавидят и непременно постараются уничтожить до последнего. Люди их ненавидят тоже, и есть за что. Их ненавидят все.

— Но как в конечном объёме Книги может быть заключена бесконечная энергия? — спросил я. — Я не умник, но всё же понимаю, что это невозможно.

Имхотеп замолчал, глядя куда-то в сторону.

— Я не знаю, — наконец ответил он. — Эта вещь была создана по законам Первого Времени, когда пространство было другим. Может, в Ганум Зилар содержится бесконечное множество её объёмов, как в Великом Обруче заключено бесконечное множество миров, кроме восьми главных. А может, она лишь открывает доступ к Силе, и в ней самой не содержится ничего.

— Откуда ты узнал, что Книга у меня? — спросил я.

— Я её почувствовал, — ответил Имхотеп.

— А яйцеголовые её тоже могут чувствовать?

— Да, некоторые чисторожденные первой ступени. Те из них, которых называют Высшими. Думаю, что вскоре они…

Наш разговор прервали вопли и страшный шум, хотя я думал, что шуметь и вопить сильнее, чем это во время нашей трапезы делал народ в общем зале, уже невозможно. За разговором я не заметил, как из Харчевни вышли все попрыгунчики, и вот теперь они возвращались. Крики приближались со стороны южных врат, и вскоре толпа ввалилась в зал. Передовые тащили что-то большое, и когда я разглядел, что именно, мне стало не по себе. Даже Тотигай привстал со своего места на полу, хотя тут же и улёгся обратно.

— Боже, — сказал я. — Эти придурки всё-таки его распяли.

Попрыгунчики проволокли свою ношу прямо к подиуму, согнали оттуда стриптизёрш и для начала закинули наверх стол. Длинный тощий парень влез на него и стал вколачивать в примыкавшую к подиуму стену железный костыль. Возился он долго, поскольку между каменными глыбами, из которых сложена вся Харчевня, швы такие тонкие, что туда и лезвие ножа не просунешь. Когда наконец у попрыгунчика получилось, остальные с рёвом водрузили крест у стены и привязали его к костылю, чтобы не упал.

Проповедник выглядел ужасно. До этого я его не видел, а после спасения Генки вообще о нём забыл, но попрыгунчики-то его без внимания не оставляли. Мало того, что над ним издевались целых два дня, так теперь ещё и приколотили к кресту, сделанному из брёвен, которые старик Макинтош привозит в Харчевню на дрова. По-настоящему приколотили. Гвоздями.

— Господи, что за идиоты, — сказал я. — Почему бы просто не убить его, если он им так не нравится?

— Это же люди, — подал снизу голос Тотигай. — Вот у нас, у керберов…

— Заткнись! — гаркнул я, и Тотигай сделал самое умное, что можно было сделать в данной ситуации — заткнулся.

Бобел, сидевший слева от меня, никак не прореагировал. Глянув в сторону подиума, он снова уткнулся в свою тарелку. Имхотеп сидел к месту действия спиной.

Попрыгунчики постарались на славу, но они распяли проповедника неправильно. Даже про седекулу не забыли, но не закрепили её под бёдрами бедняги, как полагалось, а прибили к ней ступни ног. Видно, они руководствовались изображением с нательного креста или обложки Библии, где распятие Иисуса изображалось именно таким образом. Откуда им было знать, что седекула требовалась для того, чтобы распятый мог на ней сидеть? Я и сам не знал бы, но мне рассказал об этом один созерцатель, с которым я однажды проторчал целых три дня в пещере, пережидая песчаную бурю.