Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)

Кувырок обратно так же произошел незаметно и не по моей воле — но в этом я еще не был уверен. Я попытался нащупать трупы, елозя руками по земле, но пространство вокруг заполняли только камни, куски глинистой породы и редкая флора. Кажется, в псевдотрехменрности демонов не существовало, или они жили только в моей голове. Успокаивала боль в лодыжке — укус добермана был настоящим.

Погоня кончилась очень быстро и, как мне показалось, нелепо. И вот эти доходяги напугали меня до полусмерти!.. Два удара мечом — и оба готовы! Не так-то вы и страшны! Мелко берете!.. Радость от победы перемешивалась с непонятной тревогой. Я неестественно смеялся, ползая по земле в поисках трупов. Казалось, вот-вот из темноты выпрыгнет еще какая-нибудь рогатоклыкастая тварь, как бывает в синематографе, чтобы испортить жизнь «душке» главному герою. Или же сейчас я вдруг приду в себя на даче у басиста, накуренный в хлам какой-нибудь адской смесью, втыкающий в костер и ловящий трипы…

Как бы то ни было, в этот момент я взял на заметку, что всегда стоит быть настороже и каждый миг суметь организовать свои силы для отпора. Тьма в этом деле была неоспоримой союзницей, посему я решил найти способ «сблизиться» с Ней, чтобы отработать еще несколько «приемчиков». Как бы ни велик был страх перед неведомыми демонами и нежелание вливаться в ряды «секты», я жаждал нового …

В кармане заиграл телефон. Дисплей показал десяток неотвеченных вызовов и столько же SMS от оператора, уведомляющих о том, что я находился вне зоны действия во время звонков и меня несколько раз просили перезвонить. На другом конце невидимого провода находился Сергей.

— Ты куда делся? — смеялась трубка. — Втопил так, что пятки сверкали. — На фоне голоса Сергея слышались веселые голоса — вечеринка продолжалась как ни в чем не бывало. — За доберманов извини — я забыл их покормить, а запах жареного мяса их чуть с ума не свел. Вот и сорвались с цепей. Не думал, что они так умеют… А вообще это псины добрые и послушные, они бы своих не тронули…

— Твои псины дома?.. То есть, на даче? Они живы?

— Что значит живы? — Сергей неуверенно засмеялся. — Конечно, живы, хрена им будет! Сидят кости глотают… целиком. Ластятся, знают, что провинились. Ты в порядке? Чо трубку не берешь? Ты где вообще?

— В поле, — глухо ответил я. — Напротив кладбища. Где карьер.

— Ничоси! — удивился Сергей. — Вот это ты шустрый! Давай, мы на машине за тобой приедем.

— Не надо, я сам.

— Точно?..

— Давай, — я отключился.

Площадь карьера была невелика: метров сто в ширину и двести в длину. Глубина ямы вместе с насыпью земли по периметру достигала семи метров. Как я не свернул себе шею во время падения — было загадкой. Наверно, угодил в кучку рыхлой земли, осыпавшейся сверху, у основания склона, а потом уже перекатился на твердую, утоптанную техникой глину. Часть карьера была уже позабыта — левую сторону дна усеяла мелкая травка, кусты и даже небольшие деревья. Правую сторону все еще расширяли — порода крутого склона слоилась под своей тяжестью и осыпалась глыбами разной величины у подножия. Я запомнил эти подробности, когда еще находился в теневой личности. Жаль только, не запомнил, как отсюда выбраться.

Найти дорогу из карьера было трудно, я часто спотыкался о камни, правая нога ныла все сильней и сильней — каждый шаг отдавал острой болью в пятке. Подсветка на телефоне слабо заменяла фонарик, приходилось ощупью пробираться вдоль склона, пока не наткнулся на дорогу, спускающуюся вниз под тупым углом.

Я поднялся наверх. Кукурузных зарослей впереди больше не было — только голый отрезок поля и жиденькая лесополоса. Где-то перед деревьями, я помнил, находился ров, опоясывающий поле.

Преодолев все препятствия едва ли не на карачках, вдоволь исцарапавшись и побив коленки, я выбрался на широкую грунтовую дорогу. Отсюда, у края горы, были видны редкие огоньки многоэтажек, чуть левее от них тремя рядами красных колец сигнальных фонарей обозначались выхлопные трубы ГРЭСа. До дома было недалеко — идти минут двадцать, до дачи Сергея — раза в два меньше. Возвращаться не было желания, но боль в ноге не давала покоя. Джинсы в месте укуса были порваны, ткань прилипла к коже из-за крови. Я решил вернуться.

Сергей открыл мне калитку и впустил во двор. Псы уже сидели в запертых будках — оттуда слышалось вялое шевеление, — пустые ошейники лежали рядом. К тому моменту время приблизилось к трем часам ночи. Дима, утоливший алкогольный голод, был препровожден в дом и уложен на кровать в спальне, Сёма улегся на лужайке на спину, раскинув руки, и было непонятно — спит он или глядит на небо. Игорь плавал в бассейне на надувном матрасе. Алекс, Костя и Ксюша все еще сидели у стола, развлекаясь пьяной философией.

Когда мы подошли к беседке, Ксюша смерила меня испуганным взглядом. Вид у меня действительно был не очень: потрепанный, грязный и хромающий. Взор девушки остановился на правой ноге, она мигом вскочила со своего места и повела меня в дом. В душевой мы нашли стандартную аптечку с йодом, бинтами, лейкопластырем, парацетамолом, жгутом.

Укус оказался нестрашный — челюсти демона разжались, не прихватив с собой кусочка меня, так что на ноге только краснели четыре кровавые дырки от клыков. Правда, были они довольно глубоки. Я сидел на кафельном полу душевой, наблюдал за тем, как Ксюша возится с раной, и думал, что не зря решил вернуться на дачу. Внутри проснулось что-то дико-мужское: женщина перевязывала рану пострадавшего в бою мужчине. Это чувство вызвало доверие к девушке, я смотрел на Ксюшу как на расцветающее солнце, в то время как Вика отступила куда-то в глубокую тень и предана забвению.

Ксюша была полной противоположностью Вики: она тихо разговаривала, звонко и искренне смеялась, ее взгляд был доверчив и немного растерян. В голове Ксюши не было тех бесполезных мыслительных процессов, которые смогли бы привести ее к тупику, — она не погружалась в глубины мироздания, а жила только своими чувствами и была этим абсолютно довольна. Вся ее натура излучала такое всеобволакивающее добро, что кроме как хрустальным бокалом, пропускающим через себя свет полуденного солнца, я не мог ее представить ничем другим. Когда мужчина говорит о своем идеале, он имеет в виду именно такое создание.

Мы сидели в душевой и разговаривали под аккомпанемент пьяного храпа Димы, доносящегося из кровати в спальне. Сколько было времени — три часа ночи или семь утра — было совершенно неважно. Музыка во дворе стихла, на втором этаже послышались шаги. Вскоре звуки наверху стихли, и дача погрузилась в ночное спокойствие.

Утро наступило довольно поздно — приблизительно в час дня. Сначала зашевелился Дима, так как первым отправился ночью почивать. Ксюша и я полулежали на диване в гостиной, укрывшись пледом. Я совершенно не помнил, сомкнули мы глаза или так и просидели в обнимку. Я был одет и она тоже. Ничего сексуального между нами не произошло, интимные и романтические разговоры в какой-то момент прекратились, и мы погрузились в тишину, в дыхание и биение сердец. Странно, мое физическое естество в ту ночь не желало Ксюшу. Она, как я чувствовал, была солидарна. Но, несмотря на это, я испытывал радость и удовлетворение.