Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)

Наконец послышались голоса — где-то в гуще деревьев. Я направился туда. За деревьями открылась поляна с расставленными по периметру скамейками, бесцеремонно принесенных сюда с аллеи. Причем стоит удивляться тому, насколько сильным было желание доставить сюда общественные седалища, ведь на своих положенных местах ножки скамеек были залиты бетоном, а наиболее древние из них давно утонули под слоями асфальта. Скамейки образовывали какой-то многоугольник, в середине фигуры пылал яркий костер — его пламя то и дело наклоняло ветром. На скамейках сидело около десятка человек. На первый взгляд их можно было отнести к числу каких-нибудь сектантов, собравшихся здесь ради своего пустого ритуала. В конце концов, какая еще причина могла выгнать нормальных людей из-под теплых одеял на этот холод? Тут я вспомнил, что и сам явился сюда как бы не по своей воле, и сердце стало биться чуть ровнее.

Направление ветра изменилось, и до меня долетел звон струн. Сквозь недружный хор подпевающих едва угадывались слова. Кажется, что-то из «Пикника», слышно было только отдельные фразы. Мягкая, неторопливая мелодия как нельзя лучше подходила к ночному лесу и пламени костра, дополняя их, связывая в один ансамбль. Тут я совершенно успокоился — ребята показались мне почти «своими».

Несколько минут я как завороженный смотрел на эту картину в стороне за деревом. Тяга зова угасла, значит, именно сюда меня и вели, но подойти ближе я все-таки не решался. Ладони хоть были спрятаны в карманах ветровки, но уже успели окоченеть, да и сама куртка едва спасала от холода. Я думал, стоит ли приближаться к этой компании, люди они мирные и у костра можно будет погреться, или лучше вернуться домой — все-таки зов не вел меня дальше этого дерева, да и ничего интересного на поляне не происходило. Но тут сзади раздался голос:

— Есть курить?

— Не курю, — машинально ответил я, поворачиваясь.

Передо мной стояли два человека, хотя сначала их можно было принять за вертикальные тени — в полумраке даже лиц не разглядеть, все тело было покрыто однотонной темной пеленой.

— Я тоже, — усмехнулась тень. — Просто надо как-то разговор завести. Если подойти вот так к простому человеку и спросить — он меня даже не заметит. Так, проверка.

— Почему ты стоишь здесь? — спросил второй.

— Да я… прогуляться вышел, — замерзшая челюсть едва разжималась, чтобы произносить слова. От темных фигур веяло какой-то защитой, я чувствовал себя в безопасности рядом с ними, а безопасность трансформируется в комфорт. — Вы оттуда? — спросил я на всякий случай и указал на поляну.

— Ага. Многим из нас сегодня не спится…

— Почему? — зачем-то спросил я. Белый волк уговаривал меня закончить разговор и покинуть это место. Но любопытство брало свое.

— В эту ночь мы зовем Искателей, чтобы познакомиться. Затем Михаэль выбирает тех, кого станут обучать, — тень продолжала говорить что-то еще, но я не понял ни слова.

Кто-то на поляне заслонил свет костра, и мои собеседники пропали.

— Я вас не вижу.

— Это нормально, потом привыкнешь. Костя научил нас этому трюку, теперь каждый раз отправляет на разведку. Он сильнее остальных, кроме Михаэля, конечно. Хотя тоже еще учится. Думаю, когда-нибудь его выберут Князем.

— Чему он вас научил? — я зацепился за единственное, что понял из слов этих странных людей.

— Теневой личности. Это сложная техника, многие идут к ней годами.

— Просто света мало, — начал оправдываться я, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. — Кто-то закрыл костер, и в темноте я вас перестал видеть.

Передо мной зашуршала прошлогодняя листва, я понял, что мои собеседники производят какие-то движения.

— Пойдем с нами. Тебе незачем тут стоять.

Отсвет костра вновь озарил их. Но я все равно не мог разглядеть ни лиц, ни деталей одежды.

— Куда?

Собеседники указали на поляну:

— Сегодня Посвящение. Но тебе пока еще рано. Можешь просто погреться в Храме, это не запрещается.

— В каком храме? — не понял я.

— В этом, — мне снова указали на поляну. — Разве ты не видишь его?

— Это вы называете храмом? Выглядит как-то скромно, — я вернулся к выводу, что все эти парни, собравшиеся ночью в лесу, всего лишь кучка сектантов, игравших в какую-нибудь религию, и заигрались так, что в конце концов поверили в нее. Может быть, если позади меня действительно стоял бы какой-нибудь храм, церковь или мечеть, я бы с большим уважением отнесся к игре фанатиков. Социальная блокировка вряд ли позволила мне говорить так иронически, даже с издевкой, о настоящем храме. Ведь та же церковь, чем больше и пышнее она выглядит, тем больше заражает уверенностью в истинности своей религии. Большой размер и красота — это критерии материального мира, в котором обитает человечество, и чем крупнее объект этого мира, тем значительней он становится в глазах индивидуума. Какой-то внутренний голос шепчет тебе: если этот храм построили таким большим, значит, много людей ходит туда помолиться, и то, что ты будешь молиться вместе с ними, никому не покажется странным. Вы можете верить хоть в Макаронного бога, но над вами будут смеяться до тех пор, пока вы не построите этому богу огроменный храм. Размер имеет значение. Херр Фрейд удовлетворенно перевернулся в своем гробу на другой бок.

— Здесь только лавочки и костер, — ответил я.

— Это тебе сейчас так кажется, что здесь просто лавочки и костер, чуть позже ты поймешь, что это настоящий…

— Константин просит тебя подойти к нему, — вдруг перебил второй. Я оглянулся на поляну — одна из фигур стояла подле костра, широко расставив ноги и сцепив руки за спиной.

— Зачем я ему?

— Не знаю, хочет поговорить.

Фигура у костра ждала спокойно, но требовательно.

— Он очень хочет тебя видеть, — с нажимом повторил человек. От его слов меня сковал страх, я готов был подчиниться любому его приказу. Но через секунду хватка ослабла, я сделал глубокий вдох ртом, словно не дышал несколько минут. Я ошибся, эти парни действительно не от мира сего. В голове что-то щелкнуло, слетела какая-то преграда. И вдруг я увидел вместо поляны высокое сооружение со шпилями. Подробности разглядеть не удалось — ночь залила его однотонной черной краской. Лишь у земли из строения вырывалась арка рыжего света, и человек стоял, убрав руки за спину, посреди входа в храм.

С какого неба свалилось это сооружение посреди знакомого с детства парка? Почему я его вижу? Это галлюцинация?..

— Не бойся, сегодня праздник, — сказал человек у входа. Несмотря на расстояние, я отчетливо слышал его. — Сегодня Посвящение. И сегодня Тьма инициировала Князя.

Эти слова, и в особенности упомянутая Константином Тьма, сделали свое дело — я бросился бежать. Я не помнил себя в тот момент и не мог отчетливо сообразить, от чего я спасался. Рядом по темной аллее бежали мои волки, ни один из них не старался меня остановить. Это был один из тех редких моментов, когда мои звери были солидарны. Я пытался спастись, и в этом не было ни капли трусости. Я как будто только сейчас осознал серьезность происходящего. Если раньше я полагал, что в своем роде единственный человек на планете, знающий Тьму, имеющий с ней общий язык, то столкнувшись с такими же людьми, это знакомство стало отталкивать. Вступление в их общество было равносильно шагу через пропасть без уверенности ступить на почву. К тому же предполагало возникновение долга и ответственности, а к этому я не был готов еще больше.