Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003

— Спасибо, друг, — тихо сказал Лив.

Доминика недоуменно оглянулась на него:

— Он издевается!

— Нет.

— Он…

— Пойдемте, Доминика. Мы и так злоупотребили гостеприимством нашего хозяина… Идемте. Я объясню.

— Госпожа! — причитала Нижа, и на ее крики в минуту сбежались все слуги и постояльцы гостиницы. — Вернувшись! Святая добродетель, мы уж не чаяли! Исхудали-то как! А осунулись! А где же…

Проталкиваясь сквозь толпу любопытных, Доминика прошла в дом, поднялась в знакомую комнату на втором этаже — и повалилась на кровать, как умерщвленное лесорубами дерево.

Рука ее сжимала ключ, висящий на шее, на цепочке.

Ветер ходил по полю, гоняя темно-зеленые и светло-зеленые волны. На дорожном указателе, криво приколоченном к столбу, сидела ворона.

— Я боюсь, — призналась Доминика.

— Понимаю.

— Я не знаю, что ему говорить…

— Он будет не в себе в первые дни. Лучше, если вокруг окажется спокойная привычная обстановка, знакомые лица… Кстати, что скажут родичи при виде его возвращения?

— Обрадуются… наверное.

— Даже если не обрадуются — ничего страшного. Привыкнут.

Карета, на козлах коротой сидел Сыр, укатилась далеко вперед и теперь поджидала хозяйку у моста, на другой стороне поля.

— Лив, я боюсь. Мне хочется найти первую попавшуюся скважину — и…

— Вы можете это сделать хоть сейчас. Правда, потом придется везти домой совсем беспомощного человека… Но у вас ведь экипаж.

— Нет. Я просто хочу попробовать, Лив. Просто увериться, что Рерт не лгал, и теперь любая скважина…

— Рерт не лжет мне. Он же не сумасшедший.

Доминика нервно рассмеялась:

— А я вам солгала.

— Я даже догадываюсь, зачем.

— Для правдоподобия. Скажи я правду — кто бы мне поверил?

— Я.

Доминика отвела глаза:

— Мизеракль.

— Да. Я сам не всегда понимаю, Доминика, что мною движет. Одно могу сказать совершенно точно: ничего в своей жизни я не совершил из жалости.

— Я вас обидела?

— Ну что вы.

— Вы ведь тоже солгали мне, Лив. И были правы. Если бы вы признались тогда, что хотите мне помочь, — я только уверилась бы, что это ловушка.

— А почему, собственно?

Доминика сцепила пальцы:

— Действовать, не преследуя выгоду, — противоестественно. Зато разбойник, у которого слишком мало сил, чтобы напасть в открытую, прежде всего предложит помощь — и проводит до ближайшей рощицы… Разве не так?

— Так.

— И нормальный человек скорее поверит в наследство, чем в стопку писем, от которых к тому же ничего не осталось, кроме горстки пепла.

— Вы помните их наизусть.

— С чего вы взяли?

Лив чуть заметно усмехнулся:

— Знаете что? Не говорите никому, что это вы его спасли. Придумайте что-нибудь. Груз так называемой благодарности способен погубить что угодно, тем более — такой груз…

— Но ведь это вы его спасли. Это я вам благодарна.

Лив хмыкнул. Вытянул откуда-то покореженную, закопченную шпильку:

— Узнаете?

— Еще бы…

Лив бросил шпильку в траву. Земля разошлась с негромким треском; на месте, где упала шпилька, поднялся, как змеиная головка, росток. Секунда — и молодое дерево неизвестной породы стояло, покачиваясь на ветру, поводя клейкими листочками, удивляясь само себе.

— На память, — сказал Лив.

— Почему здесь?

— Здесь раздорожье. Место, где мы разойдемся.

— Погодите, Лив… Что заставило вас сесть с ним… с этим… за эту доску? Кто? Почему он показывал пальцем… вверх, в потолок?

— Кто его знает. — Лив беспечно улыбнулся. — Он суетился, он размахивал руками… Как мы теперь догадаемся, что он имел в виду?

Ворона смотрела с дорожного указателя — насмешливо, как представлялось Доминике. Время шло; каждая уходящая секунда трогала волосы на голове — как ветер или как сильный страх.

— О чем еще вы хотите меня спросить?

Доминика оглянулась на карету в отдалении. Сыр не маячил больше на козлах — видимо, спустился вниз поболтать с Нижей.

Тогда она поднялась на цыпочки и крепко обняла своего спутника. И снова поразилась, обнаружив, что он почти ничем не пахнет. Разве что древесным соком и небом после молнии — чуть-чуть.

— Куда вы теперь?

— Я ведь бродяга, Доминика, вы помните. Дорога — мой дом…

Он осторожно высвободился. Церемонно поцеловал ей руку:

— Прощайте, моя госпожа. Берегитесь сомнительных портных и никогда не говорите вашему Денизу, что произошло с ним на самом деле.

— Я еще увижу вас… когда-нибудь?

Этот вопрос она задавала себе потом — много раз.

Особенно он мучил ее ночью, когда, просыпаясь рядом со сладко сопящим мужем, она прогоняла свой сон.

Ей снилось, что ворона слетает с дорожного указателя, садится на верхушку молодого дерева и, широко разевая рот, отрывисто каркает:

— Привет, Мизеркаль!

Третью неделю стояла беспогодица. Ни дождя, ни солнца, серая хмарь в небе и тяжелый мертвый воздух у земли. Пыль над дорогой поднималась лениво, с неохотой, но уж поднявшись — опускаться не желала, тянулась пухлой серой змеей от самого горизонта.

Девочка замерла у колодезя, опустив полную бадейку на бревенчатый приступок. Пыльная змея все ползла и ползла по дороге, будто сказочный дракон, разучившийся летать. Девочка давно уже не боялась дракона, но сейчас с тревогой оглянулась на недалекое село. Пыль поднималась слишком быстро для каравана — торговцы не станут зря гнать груженых лошадей… Девочка быстро запустила руку за ворот.

Оберег под холщовым платьем девочки не нагрелся — значит опасности не было. Девочка переступала босыми ногами в теплой пыли, ждала. Пыльная змея обрела облик — грязные бородатые лица в железной раме поднятых забрал, обрела голос — перестук лошадиных копыт и звяканье сбруи, обрела размер — сотня с лишком скакала мимо деревни.

Девочка не умела считать до ста. Но и она, приоткрыв рот, смотрела, как проносятся мимо, ни на нее, ни на деревню внимания не обращая, самые первые и самые нетерпеливые рыцари в запыленной броне. Все рыцарство королевства выступило в путь — и стража Южных Лесов в зеленых плащах, и отважные Морские Рыцари в голубых шлемах, и надменные Королевские Защитники в серебристых доспехах.

Один из рыцарей остановился у колодезя. Хриплый голос произнес:

— Позволишь ли напиться воды, милое дитя?

Девочка не ответила, лишь отступила на шаг. Звякнули доспехи, когда рыцарь спрыгнул с коня и поднял бадейку. В его руках она казалась игрушечной. Конь, пользуясь минутной передышкой, опустил голову и принялся щипать траву.

Остановился второй рыцарь — конь пританцовывал на обочине, конь не устал и рвался в путь.