Икан Гультрэ - Тайны родства

— Пока только вопросы, лейв мер Сельмир. Но не исключаю, что в будущем они обернутся заботами.

— Слушаю вас, — барон устремил на меня внимательный взгляд.

— Мои вопросы касаются поездки, в которой мне довелось принять участие минувшим летом, — осторожно начала я.

Барон поморщился:

— Я уже начинаю сомневаться, что смогу на них ответить.

— А давайте так, лейв мер Сельмир: я задаю вопросы, и если вы не можете ответить, я пытаюсь строить предположения… Возможно, некоторые из них вы сможете опровергнуть или подтвердить… ну, например, с помощью красноречивого молчания.

— Что ж, давайте попробуем, — усмехнулся мер Сельмир.

— Итак, юноша, которого мы сопровождали, является близким родственником его императорского величества Рамераха.

Мер Сельмир хмыкнул, а я продолжила:

— Это было утверждение, не требующее доказательств. Дальше уже идут предположения… Вот, к примеру, я предполагаю, что юноша — императорский бастард. Поскольку его величество Рамерих слишком молод для того, чтобы иметь столь взрослого сына, то значит, это отпрыск предыдущего императора. Я права?

Ответом мне было напряженное молчание.

— Следующий вопрос касается цели нашего путешествия. Поскольку в загадочной крепости Дейх из юноши собирались сделать другого человека и прозвучало сие вовсе не метафорой, я склонна подозревать, что в своем нынешнем варианте молодой человек опасен для престола. И если учесть, что закон о престолонаследии совершенно однозначно заявляет, что бастарды не имеют права на трон, то остается лишь один вариант — он опасен тем, что через него можно как-то воздействовать на императора.

Барон крякнул, будто поперхнулся.

— Вы понимаете, лейва эс Демирад, что ваши догадки делают и вас саму весьма опасной… и что я сейчас обязан взять с вас клятву о неразглашении как минимум. А в идеале — клятву абсолютной верности.

— Если я принесу клятву о неразглашении, будет ли это означать, что вы сможете ответить на мои вопросы?

— Нет. Я не имею права единолично принимать такие решения. Это может только сам император. Его величество, конечно, хорошо к вам относится и благодарен за то, что вы уже дважды спасли ему жизнь…

— О, — перебила я барона, — вы выяснили, что это был за амулет?

— Да, лже-граф должен был с его помощью устроить магический взрыв. Причем, этот амулет, будучи активирован, подключился бы к дворцовой защите и мгновенно обменялся с ней энергиями, и таким образом он должен был быть воспринят системой как часть ее.

— Ох…

— Так вот, несмотря на благодарность, его величество вряд ли захочет делиться с вами подобного рода тайнами.

Угу, читай "семейными", хмыкнула я про себя.

— Значит, про татуировку с глазом я могу уже и не спрашивать, — резюмировала я.

— Вы ее видели? — вскинулся мер Сельмир.

— Да, когда залечивала парню ушибы.

— Кто-нибудь еще видел, кроме вас?

— Нет, остальные были заняты гайрефом.

Мер Сельмир выдохнул с облегчением и после недолгого молчания вновь заговорил:

— Но вы же понимаете, что я буду вынужден доложить его величеству как о вашем интересе, так и о вашей неуместной догадливости?

— Не сомневаюсь в этом, — улыбнулась я барону.

— Значит, ждите нового приглашения от меня… или от его величества, если он захочет поведать вам больше, чем мог бы я сам. А если вы желаете найти ответы на некоторые из своих вопросов, то… Ведь ваше разрешение на посещение закрытого хранилища библиотеки департамента магической безопасности еще действительно? — замначальника тайной канцелярии, с одной стороны, намекал, что ему известно о моих изысканиях чуточку больше, чем мне хотелось бы, а с другой — что ответы на мои вопросы лежат примерно в той же области…

…Мар к моему возвращению уже проснулся, был накормлен и жаждал вскочить с постели. Вставать я ему разрешила, но двигаться велела осторожно. Какое-то время я раздумывала, стоит ли быть откровенной с мальчишкой, но потом решила, что он уже достаточно взрослый, чтобы помалкивать, когда требуется, особенно если будет знать, что длинный язык может сослужить плохую службу в его ситуации. Но начала я издалека:

— Малыш, ты мне расскажешь, кто тебя так изукрасил?

— Ну-у, парни тут…

— Какие парни?

— Уличные мальчишки.

— То есть, беспризорники, у которых нет родителей и на которых некому пожаловаться?

— Жаловаться?! — возмутился Мар. — Не надо к родителям… Даже если они есть…

— Ну, раз ты считаешь, что в следующий раз справишься, если что-то произойдет… — мальчишка покраснел. — Что, неужели не справишься? — делано изумилась я.

— Их много было… — тихо пробормотал Мар.

— В таком случае родной, тебе надо учиться сражаться, чтобы уметь впредь за себя постоять… даже если врагов много.

— А я их магией! — задорно воскликнул пацан.

— Ма-а-агией? А ты знаешь, что сражаться магией можно только против врага на войне или против нежити? А если нанести магический удар обычному человеку, не наделенному даром, то это считается преступлением. Да даже если и одаренному — все равно нельзя.

— А что будет? — полюбопытствовал мальчишка.

— В зависимости от тяжести преступления — лишение магии на разные сроки. От года и до… в общем, могут и до конца жизни лишить, если убьешь или покалечишь кого-нибудь.

— Ого-о-о! — протянул Мар.

Кажется, новая информация не столько пугала, сколько развлекала этого чертенка.

— Так вот, милый мой, поэтому ты, как только оправишься после побоев, будешь у меня обучаться искусству боя.

— Ух-ты! С мечом?! — загорелись глаза.

— Поначалу, наверное, без меча, просто руками и ногами, а уж потом — как получится. Поскольку сама я бываю здесь только два дня в декаду, то учить тебя не смогу, поэтому придется подыскать кого-нибудь… — и я взяла на заметку, что стоит посоветоваться с Наттиором, он наверняка подскажет, к кому обратиться. — Но это еще не все, о чем я хотела с тобой побеседовать.

— Да?

— Да, малыш. И этот разговор должен остаться между нами. Дядька Крел кое-что знает, конечно, но будет лучше, если ты и с ним не станешь ничего обсуждать.

Парень только молча кивнул и уставился на меня в ожидании.

— Ты знаешь, что ты не родственник Крелу?

— Я не знал точно, — признался мальчик, — но задумывался об этом. Мне так казалось.

— Не зря казалось, значит.

— Ты знаешь, кто мои родители? — с надеждой воззрился на меня Мар.

Я покачала головой:

— Насколько я понимаю, мать твоя умерла, а вот отец… Я могу только догадываться, кто был твоим отцом. Но я не назову тебе его имени ради твоей же безопасности.

— Почему ты тогда говоришь мне об этом? — угрюмо пробурчал мальчишка.

— Потому что, есть кое-что, о чем ты должен знать, чтобы и дальше сохранять эту тайну. Я говорю о татуировке на твое спине. Ты знаешь о ней?